«Мы в преддверии празднования 75-летия Победы. Мы не можем позволить, чтобы на пространстве СНГ возводились памятники фашистам. Я сказал, что в Армении возведен шестиметровый памятник фашисту Гарегину Нжде. Это недопустимо, и он должен быть снесен, – бушевал президент Азербайджана Ильхам Алиев на церемонии по случаю векового юбилея Бакинского университета. – Власть в Армении может поменяться, но фашистская сущность этой страны не меняется. Если нынешняя власть называет себя демократической, то пусть снесет этот памятник. Пусть смоет это пятно с Армении. Пусть они избавятся хотя бы от одного пятна».
Даже для тех россиян, кто не знает о национальном герое Армении Гарегине Нжде примерно ничего, пафос этого спича вполне прозрачен. К попыткам пересмотра истории Великой Отечественной войны мы в массе своей относимся болезненно, а к политическим союзникам Гитлера на пространстве бывшего СССР – резко негативно. Особенно сейчас – в отсветах войны в Донбассе и на фоне «бандеризации» Украины.
Но при том, что ряд историков соглашаются с оценкой Нжде, как «фашиста», нужно четко понимать, что война с его именем – это не наша война. В лице президента Азербайджана мы имеем человека, который намеренно давит на болезненные зоны нашей исторической памяти и тем самым пытается ухудшить отношения между двумя союзниками – Россией и Арменией, поскольку Армения для него – это попросту враг.
Тюркам подобный фокус удавался как минимум трижды.
На рубеже XIX-ХХ веков националистическая партия «Дашнакцутюн» вела активную политическую и террористическую деятельность против вековечного российского противника – Османской империи, имея целью превратить ее армянскую часть в независимое государство. Другая часть Армении в то же самое время входила в состав Российской империи, но конфликты с ней и ее чиновниками членам «Дашнакцутюн» категорически воспрещались, поскольку без союзных отношений с Петербургом победа над османами резонно воспринималась как невозможная.
Тем не менее Николая II, не без помощи нефтяного мусульманского лобби, удалось убедить в том, что «Дашнакцутюн» несет в себе огромную опасность для целостности империи. В качестве упреждающей меры император конфисковал все имущество Армянской церкви в пользу государства, после чего дашнаки переписали Петербург в список с врагами, пошли на союз с большевиками и распространили свою деятельность в том числе на РИ.
Нжде был подсудимым на одном из процессов над дашнаками и провел в российской тюрьме около трех лет. А выиграли от этого конфликта армянских националистов с императорской властью, во-первых, большевики и прочие революционеры, во-вторых, османы – будущие противники Петербурга в Первой мировой войне.
Это был первый фокус. Второй касается поражения османов в войне и заключения Севрского мирного договора, по которому западные территории их империи отходили к тогда уже независимой Армении. Как известно, этого не произошло из-за успешных действий Ататюрка и на военном, и на дипломатическом фронте. Ему удалось перетянуть на свою сторону Советскую Россию, которая тогда остро нуждалась в любой международной поддержке. Как следствие, Армения не только не расширилась за счет тех земель, что были отписаны ей Антантой, но и была разделена между Турцией и СССР.
Благодаря этим событиям Ататюрк был провозглашен отцом турецкой нации (то есть собственно Ататюрком). Частью огромного памятника ему в центре Стамбула являются фигуры первого красного офицера Ворошилова и уполномоченного представителя РСФСР в Турции Аралова.
Советско-турецкий договор «О дружбе и братстве» был разорван Сталиным весной 1945 года: от Турции, которая во время войны придерживалась нейтралитета, но пропускала немецкие суда к советским берегам вопреки Конвенции Монтрё, потребовали вернуть те армянские земли, что входили в РИ. Однако Запад однозначно поддержал Анкару, и единственным следствием этого хода Москвы стало ускоренное вступление Турции НАТО.
Хрущев обвинил в этом Сталина на хрестоматийном XX съезде КПСС.
Третий случай можно отнести ко временам распада СССР. Несмотря на исторические обиды, население и политическая элита Армянской ССР воспринимали центральную власть вполне лояльно, как минимум значительно лояльнее, чем грузины. Перелом в пользу национализма и сепаратизма произошел из-за войны за Карабах, точнее из-за того, что в этом конфликте советское руководство на первом этапе поддержало Азербайджан. Это было поразительно похоже на попытку решения все того же карабахского вопроса на заре СССР: несмотря на заключение специально созданной правительственной комиссии в пользу армян, Карабах был отписан азербайджанцам из-за угроз из Баку оставить советскую власть без нефти.
Плохие, точнее, очень плохие отношения между современными Ереваном и Баку при желании можно описать тем же словом – Карабах. Отношение к Нжде, которого армяне воспринимают как национального героя, тоже является раздражающим фактором из-за его активной и значимой роли в армяно-азербайджанской войне 1918-1920 годов. Но в каком-то смысле его образ даже полезен азербайджанскому руководству: указывая на Нжде, как на «гитлеровца», Баку ищет взаимопонимание Москвы и ждет охлаждения ее отношений с Ереваном. Это, мол, такой местный Бандерошухевич, а профашистские армянские власти его прикрывают.
Внесем ясность: между Нжде и теми, кого мы тут понимаем под Бандерошухевичем, пропасть, если смотреть на них на всех из современной России.
Нжде действительно является ключевым теоретиком армянского национализма (цехакронизма), местами довольно радикальной и даже мистической идеологии (во второй половине жизни Гарегин увлекся неоязычеством). Но ее принципиальное отличие от идеологии украинских националистов в том, что Россия не занимает в ней место главного врага и исторического противника. Без русофобии украинский национализм попросту невозможен – это его основа и несущая конструкция, цехакронизм же с русской точки зрения остается «вещью в себе».
В том числе и по этой причине фигура Нжде является для армянской нации объединяющей. Если Бандера буквально раскалывает Украину на Запад и Восток, то к Нжде с уважением и симпатией относятся и те армяне, кто придерживается прозападной позиции, и те, кто исходит из пророссийской.
Когда Алиев пытается выставить нынешнего премьера Армении Никола Пашиняна «защитником фашиста», это может сработать с учетом того, что к Пашиняну, получившему власть по итогам «цветной революции», в России относятся с некоторым недоверием. Но стоит помнить, что курс на героизацию Нжде проводили и предыдущие власти Армении, памятник ему появился при них же. То есть ссорясь с Ереваном из-за Нжде, мы ссоримся не с националистами и не с западниками, а с армянами как таковыми. Учитывая наши союзнические отношения, этого следует избегать, благо идеология Нжде, как было сказано выше, не является для нас «токсичной».
Нам вообще лучше не поднимать тему соответствия армянского национального героя нашим представлением об истории, поскольку это неизбежно спровоцирует Армению на контрдоводы. Изъятие собственности у церкви, сговор с Турцией и смерть Нжде в советской тюрьме – это то, что вспомнят нам в ответ.
При этом степень вовлеченности Нжде в союз с Гитлером совершенно иная, чем у украинских «нациков». Он много и успешно воевал в первую половину своей жизни, в том числе в Первую мировую войну, за что был награжден несколькими российскими орденами. А вот его сотрудничество с нацистским Берлином было третьестепенным и исключительно политическим.
Проживая в Болгарии, куда Нжде эмигрировал в 1922-м из Советской России, он сыграл роль пиарщика при создании Армянского легиона вермахта. Если быть совсем точным – агитировал пленных армян вступать в этот легион, так как видел в поражении СССР шанс на создание независимой Армении. Однако не он этот легион основал, не он им руководил, не он им командовал – он на советском фронте вообще ни разу не был.
Его роль, как армянского националиста-теоретика, велика, но как армянского «фашиста»-практика – ничтожна. Тем не менее этого хватило, чтобы Нжде был арестован советской военной контрразведкой в Болгарии и приговорен в СССР к 25 годам тюрьмы, где и умер в 1955-м.
Подытожим. Деятельность Нжде в период Второй мировой войны не нанесла советской власти сколь-либо существенного урона. Его идеология при всей своей относительной радикальности не содержит русофобии как идеи. Этого достаточно, чтобы понять, что сравнение Нжде с Бандерошухевичем некорректно.
Стоит учитывать и то, что Нжде имел исчерпывающие причины ненавидеть большевиков за раздел Армении с турками по следам геноцида армян. Если советская власть в конечном счете реализовала идею Бандеры об объединении украинских земель, то с Арменией получилось ровно наоборот, так что «неблагодарность», в которой советские патриоты обвиняют украинцев, на армян переносить нельзя.
Конечно, фигура Нжде не вписывается в современный российский политический концепт Победы и ее грядущего юбилея. Но его вовсе не нужно туда вписывать – как малозначительную личность периода Второй мировой, но в то же время – принципиально значимую для современной Армении, где помнят предыдущие заслуги Нжде.
«Для нас Гарегин Нжде и Иван Баграмян имеют одинаковые истоки как исторические фигуры. Они сражались за Армению, за армян», – заявил Пашинян около недели назад, отвечая на вопрос российского журналиста. То есть, с точки зрения армян, роль Нжде в ВОВ непротиворечива, а с нашей точки зрения – несущественна. Ссориться с близким союзником по несущественным причинам просто глупо, война с Нжде – не наша война. Это война Ильхама Алиева, в которую он, исходя из собственных интересов, пытается втянуть Москву, что тюркам удавалось уже не раз.