Событие преступления уже слишком известно, чтобы останавливаться на подробностях. Российский военнослужащий-срочник, 18-летний уроженец Читинской области, ушел из части с оружием, убил первую попавшуюся местную семью и попытался сбежать в Турцию, но был задержан на границе. В первое время после того, как информация об этом стала расходиться сперва по Гюмри, а затем и по Армении в целом, в ряде местных СМИ стали одна за другой выходить публикации откровенно антирусские и даже почти расистские. Акцент намеренно делался на гражданстве и национальности предполагаемого преступника. Затем пошли того же рода «обобщения» и «аналитика», а истерика перекочевала в интернет и социальные сети, где и пребывает до сих пор.
Глупость – такой же источник человеческих бед и несчастий, как и злая воля, а глупость в армии, на изолированной военной базе в чужой стране – угроза втройне
Подавляющее большинство армянских экспертов и представителей правительства в подобном замечены не были. Наоборот, они пытались урезонить участников истерики, разъясняя «дважды два»: делать упор на национальности нельзя, вина пока не доказана, да и преступление по всем признакам бытовое. Одновременно поползли слухи о том, что преступление это якобы «не такое простое», «это все придумали турки», «его же на турецкой границе взяли». Да, его взяли на турецкой границе, в гражданской одежде, с фонариком и деньгами (в долларовом эквиваленте 12; не тысяч, просто – 12 долларов).
Новый всплеск эмоций естественным образом пришелся на день похорон жертв трагедии. Разгоряченные люди двинулись к российской военной базе и российскому консульству. Непосредственное участие в акции приняли, к сожалению, и представители армянской церкви. Людей распалили слухи о том, что солдата якобы собираются вывезти в Россию. Разумный довод о том, что если бы хотели, уже пятьдесят раз бы вывезли, никого не вразумил. Это было не столько политическое, сколько именно эмоциональное действие. Столкнувшись с местной полицией, которая оцепила базу и здание консульства, люди не разошлись. Появились «активисты» с мегафонами, и митинг продлился до темноты.
Постепенно градус истерики стал спадать, однако он искусственно поддерживается в среде так называемых армянских активистов через социальные сети. Никаких аргументов с реальным политическим содержанием «активисты» не приводят, они лишь апеллируют к эмоциям шокированных людей (порой весьма агрессивно). Как это ни парадоксально, вывода базы из Гюмри требуют именно малообразованные российские «эксперты», а не «армянские активисты». Эта категория «комментаторов» призывает уйти из Закавказья, чтоб «они там сами с собой разбирались». В Армении же даже наиболее популистские оппозиционные группы стали призывать к «совместному расследованию» и «взвешенному подходу».
Основным поводом для политизации расследования стала юрисдикция. Солдат – гражданин России, по Конституции он не может быть выдан другой стране. Однако в российско-армянском Договоре 1997 года о правовом статусе военных баз есть пункт № 4, согласно которому преступления, совершенные военнослужащими базы или членами их семей на территории Республики Армения, расследуются именно армянскими властями. Если бы преступление было совершенно на территории базы, то такого спора бы не возникло. Сейчас же юридическая коллизия привела к эмоциональному всплеску в Гюмри. К слову, военнослужащие российских баз в Абхазии и Южной Осетии пользуются абсолютным иммунитетом и ни при каких обстоятельствах не попадают под юрисдикцию властей страны пребывания.
Компромисс, между тем, реально существует, и к настоящему моменту он почти выработан. Солдат остается на гауптвахте комендатуры базы, но расследование будет проводиться в основном армянскими полицейскими. Это разумно со всех сторон: и политической, и следственной. Передавать сейчас солдата армянской полиции было бы большой ошибкой. Надо сказать, что армянская полиция не сильно жаждет такого поворота событий, а представители властей Армении стараются соблюсти именно юридическую процедуру, не нарушив ничьи интересы. Только «активисты» продолжают требовать чуть ли не немедленного линчевания, поскольку «он признался».
Стремление Еревана к соблюдению духа и буквы соглашений с Россией трактуется «активистами» как слабость президента Сержа Саргсяна и «унижение» перед Москвой. Это только частично выглядит как эмоциональные крики невыдержанных людей. Все больше и больше стало появляться интернет-заявлений и комментариев по уже знакомому сценарию «пишет дочь офицера, все не так однозначно...». Делается это как бы от лица «жителей Гюмри», «уставших» от российской базы. Простая манипуляция словами сразу меняет акценты. Например, говорится, что «это уже не первый случай со 102-й базой», и сразу создается соответствующий негативный эмоциональный фон. Да, не первый. С 1997 года – третий. Один раз местные дети зачем-то пошли играть на артиллерийский полигон и подорвались на старом снаряде. База проводила тяжелое расследование, которое выявило недостатки в охранении полигона, хотя и родителям стоило бы лучше за детьми смотреть. В другой раз, действительно, пара прапорщиков открыла пьяную стрельбу на городском рынке. Здесь все понятно.
И вот – случай номер три. Совместное расследование – единственный разумный путь, поскольку оно просто обязано проводиться (даже географически) в двух разных юрисдикциях. Непосредственно на месте преступления следственные действия проводили армянские полицейские, они же совместно с военной прокуратурой РФ проводят допросы подозреваемого. Но выявление мотивов и характеристики личности солдата потребует, например, допросов его родных в Читинской области, а также допросов сослуживцев и командования базы. А это могут сделать только российские следователи. Одна из заслуживающих внимания версий связана с деятельностью пятидесятнической секты на «малой родине» солдата, в поселках Читинской области. В частности, одним из старших пасторов там обнаружился человек с такой же, как у солдата, фамилией. Степень их родства пока только проверяется, как проверяются и вообще все обстоятельства его 18-летней жизни до призыва. Это так называемая характеристика личности, которая обязательно потребуется для прояснения реальной картины происшедшего.
#{ussr}Но уже сейчас наиболее перспективной можно назвать версию о неуставных отношениях среди военнослужащих 102-й базы. Слухи о нездоровой атмосфере как на самой базе, так и вокруг нее, ходили давно. Изолированность проживания и общая криминогенность вокруг объекта не способствуют благочестию. Для того чтобы поддерживать дисциплину и порядок, нужны, видимо, если не другие методы, то, по крайней мере, другие люди. Скорее всего, командование базы, в частности, заместитель командующего по воспитательной работе и прочие «политруки», понесут наказание при любом исходе расследования. Но общие выводы по армии, к огромному сожалению, последуют вряд ли. Даже несмотря на то, что разговоры о том, что так называемую систему «воспитательной работы», построенную по устаревшим лекалам, пора менять, идут уже давно. Как минимум назрела тотальная переаттестация всех «политруков», на каких бы должностях они ни находились (включая гражданскую службу).
Однако вернемся в Армению. Значительная часть жителей Гюмри прямо зависит от российской базы, работая в сфере ее обслуживания. В целом у российских военных и местных всегда были очень хорошие отношения на бытовом уровне, и среди «активистов» не нашлось жителей Гюмри, открыто требовавших вывода базы. Она – один из ключевых пунктов обороны самой Армении, о ее ликвидации не может идти и речи. Даже несмотря на некоторое улучшение отношений Еревана и Анкары в последние годы, абсолютного доверия между Арменией и Турцией не будет никогда. Даже если НАТО или США захотят предоставить Еревану такие гарантии в обмен на вывод российских баз, никто в Армении таким гарантиям не поверит. Историческая память в регионе намного сильнее сиюминутных тактических раскладов. Другое дело, что попытки раскачать ситуацию в Армении, используя какие угодно поводы, причины и методы, участились, что не может не вызывать беспокойства.
#{weapon}Взаимоотношения с Арменией для России не только союзнические и родственные. Армения особо важна как стратегический пункт, для которого ближневосточный регион – задний двор. Российские военные базы в Армении для РФ – форпост ближневосточной политики. Они специально выстраивались как особый ТВД, на котором (вкупе с аналогичными базами в Южной Осетии и Абхазии) мы способны самостоятельно вести конвенциональную войну до прибытия подкреплений. База в Гюмри, например, самим своим существованием парализует стратегические аэродромы НАТО в Эрзуруме и Диярбакыре. Расквартированные в Гюмри и под Ереваном системы С-300 и С-400 способны прикрывать воздушное пространство вплоть до северных границ Израиля и Сирии. В период сирийского кризиса позапрошлого года эти базы находились в режиме постоянного дежурства. Там же базируются и российские истребители, в задачи которых входит патрулирование воздушного пространства Армении, однако радиус их возможного действия куда шире.
Одним словом, российские военные базы в Армении – не прихоть и не дань каким-то мифическим или историческим связям. Они – важная и сознательно созданная часть российской военной стратегии во взрывоопасном регионе. Причем это единственный пример того, что система тактической обороны может быть вынесена за пределы РФ и дополнительно влиять на расклад сил на совсем другом театре военных действий – Ближневосточном. Сейчас, возможно, нечто подобное может быть сформировано в Средней Азии на базе ВБ в Таджикистане и аэродрома в Киргизии (имея в виду афганское стратегическое направление).
При этом разговоры о выводе баз с территории Армении носят исключительно дилетантский и эмоциональный характер. В Ереване действительно обеспокоены тем, что в последние годы Россия стала продавать оружие Азербайджану. Это вызывает глухой ропот и иные формы недовольства, вплоть до отсылки к политике США, которые Баку вооружения не продают, ссылаясь на наличие карабахской проблемы. Одновременно некоторые представители российской дипломатии и политической элиты, расслабившись, стали вести себя по отношению к Армении слишком уж неаккуратно. Регулярно стали возникать локальные скандалы из-за неосторожных высказываний, задевающих чувства и эмоции армян, что, конечно же, не улучшает взаимопонимания. В последний год российско-армянские отношения несколько раз обострялись до крайне неприятного уровня как раз из-за странного поведения российских чиновников. Одновременно с этим Ереван превратился в удобную площадку для различных НПО с американским или европейским участием, которые организуют там всякого рода «конференции», «тренинги», «встречи народной дипломатии». В Москве, занятой совсем другими проблемами, Армении уделяли слишком мало внимания, что в итоге и привело к возникновению чувства отчуждения у части армянских оппозиционных сил.
Скорее всего, в трагедии в Гюмри не больше конспирологии, чем в любом другом подобном преступлении. Разумно предположить, что большая часть вины лежит именно на офицерском составе базы, который много чего недоглядел, сделал не так или не сделал вовсе. Глупость – такой же источник человеческих бед и несчастий, как и злая воля, а глупость в армии, на изолированной военной базе в чужой стране – угроза втройне. Что-то наверняка найдут в прошлом солдата (это прошлое не могло быть изумительным в многодетной семье в бедном поселке Читинской области). Совместными усилиями и российской, и армянской сторон будет найден разумный юридический компромисс, который, по большому счету, и изобретать-то не надо: он на поверхности.
Однако трагедия выявила несколько болезненных просчетов во внешней политике и пропаганде. Во-первых, любое абсурдное антироссийское обвинение или требование (например, вывести базы) может быть в любой момент активизировано, и никто даже не попытается этому противостоять. Во-вторых, не ведется никакой идеологической работы, разъясняющей смысл существования российских баз в Закавказье, а если таковая и ведется, то удивительно топорно, и не только в Армении. Например, в прошлом году вокруг базы в Южной Осетии полыхал скандал из-за артиллерийских стрельб, угрожавших соседним селам. Вместо того чтобы провести разъяснительную работу и переговоры, «прикомандированные» в Цхинвал отставные офицеры-политруки принялись угрожать журналистам и местным активистам, по сути дела дискредитируя позицию и роль России. В-третьих, российские посольства и военные миссии сосуществуют в параллельных мирах, пересекаясь в основном на официальных приемах. То же можно сказать и о командированных работниках из Москвы, включая пропагандистов.
Вкупе это порождает атмосферу недоверия и отчужденности, в которой легко циркулируют любые слухи и эмоциональные оценки антироссийского и даже антирусского характера. А доверие, разрушенное таким вот образом, восстанавливать придется годами.