Питер Тиль, весьма известная фигура в Силиконовой долине, основатель PayPal и один из ключевых ранних инвесторов Facebook*, любит шокировать собеседников фразой «конкуренция – для неудачников!» Рыночная экономка действительно не дает разбогатеть. Другое дело капитализм. Это две совершенно разные системы, местами антагонисты. И обе они сейчас медленно умирают. Почему так? Давайте разбираться.
Что есть рынок? Рынок – это базар. Здесь есть минимум два продавца и один покупатель. Покупатель, сталкивая лбами продавцов, опускает цену все ниже, пока она не доходит до себестоимости. Там, где есть конкуренция, есть рынок. Где нет реальной конкуренции – нет рынка.
Каковы плюсы рынка? Покупатель в нем царь и бог. Потратив наименьшее количество денег, он получает наибольшую для себя пользу. Предприниматели находятся в непрерывном поиске людских проблем. Обнаруживая первым «боль», предприниматель на недолгое время становится единственным продавцом, избавляющим от нее, что позволяет ему заработать. Это очень живая система.
Каковы минусы рынка? Они весьма большие. Поясню на примере. Я общался как-то с человеком, который много десятилетий сотрудничал с крупнейшей американской автомобилестроительной корпорацией. Я спросил его: «Правда ли, что машины в последнее время стали менее качественными?» Его ироничный ответ: «О нет, что вы! Инженерам ставят задачу гораздо сложнее: сделать машину таким образом, чтобы она гарантийный срок отъездила без единой поломки, а потом мгновенно развалилась!» Иными словами, когда рынок заставляет компанию опуститься ниже порога себестоимости, та начинает использовать другие способы заработать. Преднамеренное устаревание, вынуждающее чаще покупать продукт. Агрессивный маркетинг, заставляющий покупать то, что человеку не нужно. Продавливание продажи «силой бренда» или модой. И так далее. Рынок – враг экологии. Кроме того, рынок заставляет конкурентов тратить время и силы на поиски ответов на одни и те же вопросы, то есть опять мы имеем двойной-тройной расход ресурсов. Иными словами, это очень прожорливая система с низким КПД, которая тем не менее отлично удовлетворяет запросы потребителя.
Перейдем к капитализму. Итак, у нас есть два продавца и один покупатель. И оказывается, что у одного из продавцов некая фора. Это может быть что угодно. Более дешевый труд. Уникальная технология, позволяющая сократить издержки. Патент. В конце концов, одному игроку достался надел с лучшей почвой, чем другому, или рядом с его участком течет река. В общем, есть что-то, благодаря чему образуется дельта между средней рыночной ценой и себестоимостью. Эту дельту продавец копит. И именно в тот момент, когда появляются такие накопления, рождается капитализм.
Капитализм – система, в которой целью является постоянное наращивание капитала. И у него, безусловно, есть плюсы. Концентрация капитала позволяет создавать капиталоемкие предприятия – огромные, сложные, требующие на старте больших вложений. Капитал готов ждать возврата инвестиций иногда десятилетиями. Рынок ждать не может. И, конечно же, огромный плюс капитализма – это экономия на масштабе. Чем крупнее предприятие, тем меньше издержки на единицу продукции. Тем, следовательно, дешевле продукция для конечного потребителя.
Но у этого есть и оборотная сторона. Взглянем на самый распространенный сценарий. Возвращаемся к нашим двум продавцам на базаре. У одного из них преимущество, он копит капитал. И в конце концов, достаточно накопив, выкупает конкурента. Потом выкупает бизнес смежника. Потом идет в соседний регион – и выкупает всех там. И так до бесконечности следуют поглощения или уничтожение конкурентов с помощью демпинга. Капитализм – это про монополии. В Силиконовой долине есть термин unfair advantage – буквально «нечестное преимущество». Западные венчурные фонды не дадут вам и цента, если вы не назовете им свое unfair advantage. Вы от рождения должны быть монополистом – тогда вы не лузер.
Голубая мечта капиталиста – это когда он монополизировал абсолютно все рынки на планете. Тогда, лежа на смертном одре, он со спокойной душой сможет отойти в мир иной. Но поскольку в мире есть другие капиталисты, эти ребята всегда умирают несчастными.
Тем не менее мы знаем случай, когда в отдельно взятой стране возник супермонополист, сверхконцентрация капитала, когда один игрок подмял под себя абсолютно все. Эта корпорация называлась СССР. Советский Союз прошел все фазы развития компании по Адизесу. Сначала этим стартапом рулили энтузиасты-предприниматели типа Кржижановского. Потом инициатива перешла к промышленникам (продуктологам). Дальше управление перехватили коммуникаторы. И как по писаному, в итоге все умертвили бюрократы. Если хотите почувствовать себя жителем позднего СССР, наймитесь работать в какую-нибудь старую американскую корпорацию. Там будет оплачиваться ваша учеба, а может, и ваших детей, всей семье выдадут медицинский полис, вам даже предоставят внутрикорпоративную ипотеку по льготной ставке. Но только пошевелиться нельзя будет вообще – всюду ваши движения будет сковывать вязкая бюрократия.
Корпорация СССР кончила, как и все другие корпорации. Но у нее были и хорошие времена. В какой-то период это была величайшая корпорация мира. СССР, начав концентрацию капитала раньше, чем Запад, использовал все плюсы суперкапитализма. Строительство огромных предприятий, сверхдлинное планирование и финансирование, вертикальная интеграция повсеместно. И, конечно, тотальная экономия на масштабе. Все это позволило, имея вдвое меньшую экономику, на равных соперничать с США 40 лет. Сочетался ли этот суперкапитализм с социализмом? Безусловно. То же самое было до недавнего времени и в Западной Европе. О сути социализма как-нибудь в другой раз, сейчас лишь коротко скажу, что одно другому вообще не мешает.
Поговорим наконец о минусах капитализма. У любой большой корпорации производительность труда ниже, чем у рыночной фирмы. В любой большой корпорации люди – это винтики, которые не понимают, какую пользу они кому бы то ни было приносят. Сотрудники ощущают себя «рабами системы» и все в этом роде. В любой большой корпорации есть мертвящее администрирование и все происходит медленно, особенно если корпорация старая. И капиталистические корпорации по природе своей не креативны, с трудом воспринимают инновации. Мой любимый пример – это R&D лаборатория Xerox PARC, где придумали много разных штук, в частности, компьютерную мышь и графический интерфейс для компьютеров, но из всех прорывных изобретений корпорация взяла только лазерный копир. Это не частный случай Xerox, это норма для очень большой компании. Прямо как в СССР.
Так почему же и рынок, и капитализм прямо сейчас умирают? Описанная выше ситуация, когда есть два продавца, один покупатель и торг идет до тех пор, пока цена не упадет до себестоимости, называется «идеальной конкуренцией». До недавнего времени она практически не встречалась в дикой природе.
Как мы совершали покупки раньше? Мы приходили в магазин или звонили в компанию – и получали цену. В своей голове мы, извиняюсь за тавтологию, оценивали цену. Если она казалась нам приемлемой, мы совершали покупку. Никто не обзванивал тысячу компаний и не обходил сто магазинов перед приобретением товара. Потому что самое дорогое для нас не деньги – их можно заработать еще. Даже если мы не осознаем этого, самое дорогое для нас – время. Мы не хотели тратить этот невосполнимый ресурс на поиск самой низкой цены или самого лучшего соотношения цена/качество. Но потом незаметно случилась революция. Мы стали сравнивать цены через интернет, не тратя времени. Появилась агрегация. Рыночные игроки не могут не передавать данные агрегаторам – тогда они останутся без покупателей. Но участвуя в агрегации, они сталкиваются лбами с конкурентами и в итоге почти ничего не зарабатывают. В этой ситуации они не имеют права оступиться, потому что каждая ошибка теперь фатальна. Но ведь все однажды ошибаются, не так ли?
Любой игрок с «нечестным преимуществом» теперь неизбежно и быстро консолидирует рынки, которые после этого рынками быть перестают. Вы никогда не задумывались о том, почему на Alibaba нет честного сравнения прайсов? Это же простой функционал, уж многомиллиардная корпорация могла бы его добавить. Его там нет специально. Вы не замечали, что если вы заходите на AliExpress через мобильное приложение и через сайт, результаты поисковой выдачи разнятся? В действительности выборка, которую вам показывают, всегда в некоторой степени случайна, это лотерея для продавцов.
Когда Alibaba устранила перемешивание продавцов в ряде сегментов, от китайского правительства платформе прилетел огромный штраф. Потому что, если там появится честная сортировка по цене, совершенно неизбежно через год-два в каждом разделе останется лишь один игрок. А потом они попытаются уничтожить друг друга. Через пять лет на платформе выживут лишь пара-тройка сверхкрупных продавцов. И совсем не исключено, что в финале сама же платформа их всех и съест. Государства могут сопротивляться агрегации. Но это бесполезно. Вскоре к ценовой агрегации благодаря нейросетям добавится агрегация по качественным характеристикам товара или услуги, и тогда условия для предпринимателей станут еще более невыносимыми. Не позднее чем через десять лет рыночная экономика как явление по большей части исчезнет. Распространение маркетплейсов этот процесс всячески ускоряет.
Олигополизация усиливается по всему миру – это наглядно показывает экономическая статистика. Настоящего рынка все меньше и меньше. Вот цифры по США в качестве иллюстрации. С 1995 года число публичных компаний, торгующихся на биржах, сократилось вдвое. В 1920 году в США была 31 тыс. банков, сегодня их всего четыре тысячи. Причем если сто лет назад в тех же Штатах была политическая воля, чтобы раздробить Standard Oil – нефтяного монополиста – на несколько компаний, сейчас ничего подобного нет и в помине. Кажется, ни у кого в мире.
Казалось бы, капитализм должен расти в этих условиях за счет увядания рынка. Но дело в том, что капитализм паразитирует на рынке, питается его соками. Именно на рынке идет бурление идей, и когда какая-то из них выстреливает, капитал подхватывает ее и тиражирует. Сам по себе, без рынка, капитализм мертв. Поэтому Запад, где мы видим все большее укрупнение корпораций, быстрыми шагами идет к тому, чтобы превратиться в поздний СССР. Точнее, в скопище поздних «корпораций СССР». Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
* признана экстремистской организацией и запрещена в РФ