В тот момент, когда мир смотрел интервью Такера Карлсона с Владимиром Путиным, перед публикой предстал президент США Джо Байден и исполнил номер, похожий на старинный анекдот про Брежнева: «Злые языки говорят, что я стар. Это неправда. Я не стар, я суперстар». Байден пожаловался на тех, кто подозревает его в проблемах с памятью – и тут же перепутал египетского президента с мексиканским.
Посочувствуем пожилому человеку, но получилась уж больно удачная иллюстрация к тем проблемам с исторической памятью, которыми страдает весь американский политический класс. Понятно, что рассказ о временах Рюрика или Богдана Хмельницкого американцы воспринимают как лекцию палеонтолога о динозаврах – всё, что было до Декларации независимости, для них не существует. Но ведь и события последней четверти века там не помнят или просто не хотят помнить.
Российский президент показал, что он не только обладает исторической памятью, но и способен связать прошлое с настоящим и будущим. Возьмем, к примеру, его слова о событиях 2000 года, когда он, совсем недавно возглавивший российское государство, предложил Биллу Клинтону, чтобы Россия вступила в НАТО, на что американцы мгновенно ответили отказом.
Это известная история, но только теперь, насмотревшись на пляски вокруг принятия или непринятия Украины в НАТО, мы можем понять ее истинный смысл.
США хотели бы видеть Украину членом НАТО, но только не сейчас, поскольку не могут гарантировать ее территориальную целостность в давно неактуальных «границах 1991 года». Нужно посмотреть, что в итоге останется от Украины, и тогда принимать решение. То есть можно предположить, что с точки зрения США не международное право, единое для всех, а именно членство в НАТО определяет право государств на территориальную целостность. А следовательно, если в 2000 году идея вступления России в НАТО была с порога отвергнута американцами – значит, они тогда рассматривали возможность отделения от России каких-то территорий.
Мало того, как мы помним, они активно этому способствовали, и недаром Владимир Путин тут же переходит к следующей теме: зачем США нужно было поддерживать сепаратистов на Северном Кавказе? Он привел и другие примеры, показывающие, как Россию раз за разом пытались оттереть от участия в миропорядке. Иррациональная враждебность «западных партнеров» естественно вызывала ответную настороженность России, а пропасть между нами расширялась.
Однако было бы неверно трактовать нынешний курс России на многополярный мир как проявление «обиды» руководства нашей страны на то, что нас, как выразился президент, «послали подальше» в западном сообществе.
Путин последовательно разъясняет, что многополярный мир – это не выдумка раздосадованной России в стиле «ах, вы с нами так, тогда мы вот как». Мир меняется, и это объективная реальность. Меняется относительный вес стран, экономик, культур. И в этом мире Россия просто вынуждена искать себе место, причем с упреждением, не дожидаясь, пока это место определят новые растущие силы.
«В 1992 году, – говорит Путин, – по-моему, доля стран «Семерки» в мировой экономике составляла 47%, а в 2022 году она упала где-то, по-моему, до 30% с небольшим. Доля стран БРИКС в 1992 году составляла всего 16%, а сейчас она превышает уровень «Семерки». И это не связано ни с какими событиями на Украине. Тенденции развития мира и мировой экономики такими являются, о которых сейчас сказал, и это неизбежно. Это будет происходить и дальше: как солнце встает – помешать невозможно, надо к этому приспособиться».
И дело не только в Китае и Индии – странах с полуторамиллиардным населением. В Индонезии, например, живет уже под 300 млн человек, в Пакистане или Нигерии – намного больше 200 млн. Население каждой из этих стран уже больше российского, а в довольно близкой перспективе превысит и население США.
Чтобы надеяться, что этот демографический фактор никогда не повлияет на расстановку мировых сил, нужно считать, что есть люди первого сорта, каждый из которых – ценная и неповторимая личность, и есть люди второго сорта, которые идут по пучку за доллар. Иными словами, надо быть расистом.
Российский президент, которого на Западе любят обзывать автократом, показывает себя как демократ не только на макроуровне, на уровне межгосударственных отношений, но и на микроуровне, в своем подходе к человеческой личности. По его словам, главное – это потенциалы. Эти потенциалы рано или поздно реализуются. Рано или поздно средний индиец или африканец будет и производить, и потреблять столько же, сколько производит и потребляет средний немец или француз. И их голоса в мире будут равны.
Приспособиться к жизни в таком мире – это для России еще более трудная задача, чем денацификация Украины. И Россия, кажется, вовремя взялась за ее решение. Но, как подчеркивает Путин, та же задача стоит сегодня перед всеми. В том числе и США придется учиться жить по-новому. Однако им новую реальность осознать сложнее. Само существование России в постсоветское время началось с недовольства той реальностью, в которой мы оказались. А вот США были своим местом вполне довольны: мы первые, мы лидеры, мы гегемоны – чего же еще желать? Уходить с такого места очень не хочется. Поэтому с адаптацией у США пока сложно.
«Как Соединенные Штаты приспосабливаются?» – спрашивает Путин. И отвечает: «С помощью силы: санкций, давления, бомбардировок».
Результаты не то чтобы впечатляют. Санкции против России, которые, казалось бы, должны были поставить на колени любую державу, не помешали нашей экономике перейти к росту. А хуситы, пресловутые «люди в тапках», плевать хотели на американские авианосцы, сам факт направления которых в ту или иную часть мира должен приводить в ужас туземцев. И никаких креативных решений пока не видно. Больше санкций, больше ракетных атак, больше денег на оружие.
Важно, что Путин глубоко убежден в объективности происходящих процессов – и на этом убеждении строится его картина будущего. Его мысль состоит не в противостоянии Западу, а в сотрудничестве с ним. Он готов протянуть руку США и помочь им обрести новое, более привлекательное лицо. Считается, что аудитория Такера Карлсона на его родине – это «здоровые силы американского общества». Заявления Илона Маска, например, показывают, что Карлсон не одинок. Вопрос только в том, услышат ли эти силы российского президента и смогут ли они действовать. Хочется верить, что да, потому что в противном случае мировые перспективы будут выглядеть чересчур мрачно.