Сегодня ввиду приезда на Украину вице-президента США Байдена активно обсуждается вопрос о суверенитете. Что же, вопрос важный. Давайте посмотрим, о чем речь. Ведь на самом деле именно из проблемы суверенитета родились проблемы «сепаратизма».

Даже «чистая» федерализация сегодня уже не станет решением проблемы

Как они связаны, спросите вы меня? А очень просто.

У нас ведь на Украине вроде как демократия, правда? Источником власти вроде как является народ? Тогда получается, что суверенитет государства над той или иной территорией – это на самом деле суверенитет над этой территорией его граждан. Пока скажем – граждан вообще. То есть у меня, у Васи с евромайдана и у Пети из Донецка есть строго равные «кусочки» суверенитета над всей страной в целом. То, что эти кусочки равные, обеспечивается, в частности, нормами о всеобщем избирательном праве, а также целой пачкой других законов. И вот на таких условиях, собственно говоря, это все работает.

Что произошло в 2014 году? Внезапно оказалось, что все «кусочки», конечно, равны, но иные равнее прочих. И вот часть обладателей этих кусочков провели узурпацию власти и приняли решения, которые, вообще говоря, должны приниматься лишь всеми их обладателями.

Проще говоря, жители Крыма, Донбасса и существенная часть жителей других регионов восприняли ситуацию как то, что их лишили их «кусочков» суверенитета – или по крайней мере существенно «обгрызли» эти кусочки в пользу «кусочков» других людей.

На что было сказано: эй, идите к черту, мы так не договаривались! И ведь и правда, не договаривались – по крайней мере, если считать текстом «учредительного соглашения» Конституцию, предусматривающую, среди прочего, вполне четкие процедуры обновления системы государственной власти.

Можно сказать и иначе: государство, созданное совместно всеми гражданами страны, было заменено на некое новое государство, созданное на Майдане, по отношению к которому многие граждане того, предыдущего, государства не чувствовали никаких обязательств. Более того, не разделяя приоритеты этого нового государства и не чувствуя в себе возможности влиять на них (с учетом «обгрызенных кусочков» суверенитета), они рассматривали это государство как источник угрозы для их личных прав и свобод.

Граждане, ощущавшие себя обворованными, были распределены по территории неравномерно: в одних регионах их почти не было, в других они представляли подавляющее большинство. Именно поэтому движение приобрело сепаратистские формы: как идея оградиться от «чужого» государства в региональных границах, заново «раздать» гражданам новые «кусочки» суверенитета.

Впрочем, унитаристы на это спросят: так а как же тогда «Путин, приди» и «Россия, введи войска»? А очень просто: если Украина в новой версии виделась «обворованным» как место, где им уготована судьба граждан второго сорта, то в отношении России таких опасений у многих не было.

Возникла идея, что лучше обменять свою «обгрызенную» часть суверенитета над Киевом, Львовом, Житомиром и Хмельницким на соответствующую, но «полноценную» часть суверенитета над Тверью, Краснодаром, Новосибирском и Тюменью. То есть если эти люди опасались, что в «постмайданной» Украине им достанутся лишь «объедки» суверенитета, то в отношении России у них таких опасений не возникало. Иначе говоря, они полагали, что в России они скорее будут полноценными гражданами, чем в постмайданной Украине. Надеюсь, я понятно это сформулировал.

К слову, были и люди, которые так не считали (например, ваш покорный слуга), да и многие другие, которых все равно поспешили записать в «сепаратисты». Мы не были уверены, что наш «кусочек» суверенитета в рамках России будет достаточно полновесным. Мы полагали, что лучше как-то заставить этих ребят в Киеве вернуть нам наши «кусочки» суверенитета – да притом сделать так, чтобы больше «обгрызать» их было невозможно или, по крайней мере, как можно более сложно – например, путем федерализации.

Был, кстати, и иной способ: новая власть в первые дни могла бы продемонстрировать, что вовсе не «украла» у граждан их «кусочки» суверенитета, а лишь одолжила их для осуществления переворота, но при этом действовала с самыми лучшими намерениями, и вот, пожалуйста, готова все вернуть на место. Вместо этого мы видели совершенно иную риторику: про «поезда дружбы» и прочее.

Подчеркну: выше мы говорили не только и не столько о реальном положении дел, сколько о мироощущении участников восстаний и «полувосстаний» «русской весны». Другое дело, что, как показала практика, подозрения насчет граждан второго сорта оказались правдой. Де-факто сегодня нам отведена роль граждан даже не второго, а третьего или четвертого сорта, а то и неграждан вовсе, лишенных каких-либо политических и прочих прав. Иными словами, изначальные предпосылки «русской весны» были вполне верными. Ошибки, проблемы и в конечном итоге поражение «русской весны» везде, кроме Крыма, были связаны с факторами иного рода.

К сожалению, спустя полтора года ситуация лишь ухудшилась. Наши визави вовсе не намерены возвращать украденные «кусочки» суверенитета: напротив, они обосновывают их присвоение тем, что, мол, нельзя их отдавать назад людям, устроившим сепаратизм, не понимая, что тем самым пытаются тушить костер бензином.

Более того, даже и «чистая» федерализация сегодня уже не станет решением проблемы – например, не поможет вернуть ни Крым, ни хотя бы Донбасс. Да и мертвых, чего уж там, тоже не воскресит.

Источник: Блог Юрия Ткачева