Ну хватит уже про еду. Пожалуйста.
Как будто нет у православных других забот, как будто православные уже все прочие проблемы разрешили, и осталась только одна: как вкусно и здорово питаться, при этом не переступая рамок канонических великопостных норм.
До поста остаются считанные часы… тревога растет… масло все более толстым слоем ложится на блины
Масштаб беспокойства о питании в православном сообществе к Великому Посту приобретает такие размеры, что с очевидностью становится понятно, что же для церковных людей в их религии главное – да, именно режим питания. Не Бог, не устройство правильного состояния духа, а именно что, как и когда есть (про «сколько есть» не говорим, потому что на практике это мало кого беспокоит). Раньше я думал, что это языческий и невоцерковленный социум так своеобразно – до неузнаваемого уродства – интерпретирует христианскую идею и сводит ее к книге о вкусной и здоровой пище. Но нет: инициативу подают сами церковные люди, призванные, казалось бы, к жизни по Духу...
Акцент на еде вроде как понятен и объясним. С одной стороны – с темной – налаживание одного только режима питания – самая несложная вещь из того, что может предложить в пост Православие. Поэтому несильные или ленивые духом хватаются за еду как за доступную соломинку: ограничение питания во многом это все-таки внешний шаг, лишь отчасти требующий духовного изменения от человека. Внешний, и оттого не такой сложный... Другая причина популярности гастрономической темы применительно к посту чуть хитрее: поскольку изменение образа питания – событие несомненное и так или иначе заметное окружающим, человек может пытаться через такое внешнее и очевидное действие присваивать себе необходимый ему почему-то статус члена Церкви – нередко получая поддержку в такой оценке и одобрение от окружающих.
#{best_opinions}Альтернатива посту в питании – забота о состоянии духа, отход от светского наполнения жизни и углубление в предметы веры – чтение, молитву, например, – это вещи не настолько явственные, как изменение содержимого тарелки. Вот когда я не разогрел котлеты, а сварил брокколи – тут бесспорный прогресс, его можно невидимо зачесть себе как победу. А вот с поборенным гневом или преодоленной зависимостью все не так явно: эти вещи остаются внутри, в душе человека, они туманны и не четки, критерии их полноценности и реализованности размыты... «Сегодня я молился лучше, чем вчера» – ну кто так может сказать про себя с полной уверенностью? Непонятно, чем мерить. А с брокколи понятно.
В прошлое воскресенье вперемешку с «Мезимом» доедаются остатки колбасы из холодильника. На текущей масляной неделе – в обязательном порядке блины с икорочкой (заняться, что ли, икорным бизнесом?). В Прощеное воскресенье вновь встанет задача экстренного освобождения холодильника – она будет решена с доблестью и любой ценой, я уверен... Тем временем подступает страх поста, тело в тихом ужасе предчувствует, что его недокормят, и требует заранее компенсации: и идет сладострастный жор – впрок. До поста остаются считанные часы... тревога растет... масло все более толстым слоем ложится на блины. Сама идея поста – идея ограничения, воздержания, победы духа над телом – дискредитируется всеми этими гастрономическими подготовлениями к посту.
Поэтому не хочется больше о котлетах и блинах. Хочется – об освобождении, об осознанности, о желании духовно двигаться вперед. Хочется – об опыте концентрированной молитвы и нерассеяной мысли. О правильной организации бесценного времени жизни. О мире. О прощении. Об умении слышать и об умении говорить так, чтобы тебя понимали. Хочется о хороших новых – и старых! – книгах. О маленьких победах – над собой, а не над другими. Чтобы Пост был не тягостью, а лекарством... Много еще чего хочется... Вот только про еду не хочется. Ни слова больше, ладно? Пожалуйста?
Источник: Сайт «Православие и мир»