По словам адвоката Шамсудина Цакаева, проанализировав опубликованные в СМИ показания его клиента (официально с соответствующим протоколом защитник еще не ознакомлен), он усомнился в их достоверности. Повод для этого адвокату дали не только содержащиеся в признании сведения, но и сама форма их изложения, «Коммерсант».
Как пояснил защитник, его 32-летний клиент относится к поколению, которое выросло во время войны. Он оканчивал начальную школу, когда к власти в республике пришел Джохар Дудаев. Из-за начавшихся в республике событий многие образовательные учреждения были закрыты или, по крайней мере, остались без ведущих учителей, покинувших Чечню. Компенсировать недостатки в образовании Дадаеву удалось лишь отчасти - в 2005 году он окончил, правда в заочной форме, коммунально-строительный колледж в Нальчике. Именно по этой причине 12 лет прослужившему в силовых структурах республики Дадаеву не удалось сделать карьеру - звание выше младшего лейтенанта он так и не получил, хотя и являлся заместителем командира батальона «Север» внутренних войск МВД России.
Как сообщил Цакаев, пообщавшись с Дадаевым, он пришел к выводу, что его подзащитный, излагая обстоятельства подготовки и совершения преступления, в принципе не мог использовать включенные в протокол допроса фразы и обороты.
Например, объясняя следствию мотив совершенного убийства Немцова, Дадаев заявил, что «7 января 2015 года злоумышленниками была расстреляна редакция французского еженедельника Charlie Hebdo», а «после этого Борис Немцов в сети Интернет, на страницах различных изданий, а также на своем сайте публично оправдал действия карикатуристов».
Готовя нападение на Немцова, Дадаев, по его словам, «начал выяснять образ жизни и места обычного пребывания (своей жертвы)». При слежке за оппозиционером, утверждал он, использовалась «машина нероссийского производства, старенькая, цвет ближе к серебристому». Обвиняемый отметил, что «график перемещений и работы (Немцова) были хаотичными». По его словам, непосредственно перед нападением участники преступления «подъехали по набережной вдоль реки к основанию моста со стороны Кремля».
Затем он сам «быстрым шагом пошел за ними (Борисом Немцовым и Анной Дурицкой), постепенно их нагоняя». «Для убийства место и время были идеальными»,- отметил он. Комментируя уже совершенное преступление, Дадаев подчеркнул, что «из средств массовой информации и новостей услышал, что новость об убийстве Немцова вызвала большой резонанс в обществе».
По словам защитника, его предположение о том, что Дадаев не являлся автором признания, подтверждается и другими фактами. В частности, в них оказалось упоминание о некоем Русике или Руслике, которого следствие идентифицировало затем как майора внутренних войск Руслана Геремеева (проходит свидетелем по делу, но еще не допрошен). Как отметил Цакаев, такое обращение к старшему по званию и возрасту представителю авторитетной чеченской семьи со стороны его подзащитного было категорически невозможно. Во всяком случае, по словам самого обвиняемого Дадаева, в батальоне было принято называть командира Геремеева по его радиопозывному - Добрый или из уважения к нему - Старший.
В связи с несоответствием языка, который использует его подзащитный, и формой изложения показаний в материалах дела Цакаев намерен добиться от следствия проведения лингвистической экспертизы. Отметим, что от признания в убийстве обвиняемый Дадаев уже отказался, однако следствие продолжает настаивать на правдивости его показаний. В частности, на них ссылался представитель СКР в Мосгорсуде, где рассматривались жалобы на аресты Дадаева и его четырех предполагаемых сообщников.