ВЗГЛЯД: Какое у вас впечатление от фестиваля «Белые ночи в Перми» и от преобразований в облике города, возникших в результате проектов Марата Гельмана*?
Толстой – это тоже авангардная культура. Когда я пишу о современном искусстве, я часто беру цитаты из Толстого, из Чехова
Александр Боровский: Я был в Перми несколько раз, и я помню, как этот город выглядел раньше. Это был город с тяжелым наследием, город оборонных заводов, эвакуированных учреждений культуры и лагерей. Место, которое сейчас называется городской эспланадой, было совершенно пустым и серым. Сейчас все изменилось. Еще в прошлом году я видел на улицах массу разных театральных групп, маленьких оркестров, каких-то западных ансамблей. В этом году все еще оживленнее – фестиваль вывел на улицы десятки тысяч людей. Все на удивление хорошо организовано. Местные люди сделали всякие настилы и площадки, на улицах выступают артисты и даже фокусники – от самых изощренных и профессиональных до самых простых, по-настоящему уличных. Есть там какая-то ижевская деревня концептуалистов – неожиданно целая группа людей увлеклась концептуальной поэзией и искусством, у них даже куры концептуальные. Рядом какой-то картонный дворец, и тут же – серьезнейшие лекции профессионалов из Москвы, из Питера и даже по скайпу из Базеля. То есть мероприятия и акции на любой вкус. То есть пока что это некий «топ» всего того, что было сделано не одним только Гельманом, но целой командой. Я могу это только приветствовать.
ВЗГЛЯД: Что здесь, по-вашему, существеннее – хорошая организация или стихийный энтузиазм местных жителей?
#{image=629158}А.Б.: Знаете, всегда можно сделать потемкинскую деревню, но я видел глаза волонтеров. Это молодые ребята, которым все интересно, которые бесплатно работают на фестивале и, что очень важно, хотят жить в Перми. У них есть мечта. Пермь – это пока что один из немногих городов с мечтой. Не просто миллионник с промышленностью, институтами и тупым распилом бюджета, как везде, а нечто большее. Я был очень огорчен слухами о том, что со стороны местных властей подо все это ведется какой-то подкоп. Может быть, это всего лишь слухи – хочется верить. Потому что любой здравомыслящий губернатор хочет сохранить в своем городе молодежь.
ВЗГЛЯД: И чтобы ее сохранить, нужно продолжить нынешнюю линию?
А.Б.: Да, потому что иначе молодежь сбежит – разбежится по России, уедет за рубеж. Тут есть огромная проблема. Президент и премьер говорят, что молодежь должна жить в родной стране, вернее, что нужно создать для этого условия, сделать так, чтобы у молодежи здесь имелись какие-то интересы. Пермь – это как раз тот случай, когда без каких-либо особых вложений и нечеловеческих затрат молодежь захотела жить в родном городе. Будет жаль, если ее планы будут нарушены в результате каких-то административных решений. Так что я всей душой за то новое, что вижу в Перми.
ВЗГЛЯД: Что бы вы могли ответить на ту претензию, что далеко не всем жителям Перми нравится «привозной» культурный проект, а между тем делается он на их деньги?
А.Б.: Всегда есть те, кто против, те, кому кажется, что что-то делается за их счет, за счет социальных вложений и так далее. Это неправильно. Надо думать о стариках и о людях среднего возраста, но надо думать и о молодежи. Ситуацию, когда можно снять трубку и в Пермь прилетит любой деятель культуры, очень трудно создать, но ее очень легко разрушить.
#{interviewcult}ВЗГЛЯД: По-вашему, продвинутой и интересной культурной атмосферы достаточно для того, чтобы молодежь оставалась в городе? Ведь если социально-экономический расклад будет недостаточно благоприятным и если во многих сферах деятельности не будет возможности хорошего заработка, люди все равно будут уезжать.
А.Б.: В малых и больших русских городах возможности примерно равные. Города, прямо скажем, невеселые. В одних губернаторы лучше, в других хуже, в одних больше воруют, в других меньше, но принципиальных различий мало. А вот если говорить о наличии некой мечты, то это есть далеко не везде... Не знаю – спросите людей в Пскове, Новгороде, Томске, Омске. Кстати, проект «Культурный альянс», первоначально базировавшийся на пермских и петербургских инициативах, теперь охватывает целый ряд русских городов. Это подтверждается экспозициями, которые видел я – часть художников с Урала, часть с Кавказа, часть еще откуда-то. Делается попытка за счет культуры как-то «вытащить» молодое население, дать ему себя проявить. Конечно, на одной культуре не выживешь, нужны какие-то другие бонусы – социальные, материальные. Но когда нет никаких – ни материальных, ни культурных, то о чем вообще говорить? Терять молодежь нельзя. Можно приспособить все под себя, попользоваться всем, чем получится, а потом сложить чемоданы и отвалить. Но если мы хотим жить в нормальной стране, то надо думать о молодых.
ВЗГЛЯД: Вы упомянули о расширении территории «Культурного альянса». Но среди нестоличных городов Пермь, тем не менее, пока остается единственным в своем роде плацдармом для культурных инноваций. Как вы думаете, насколько высоки шансы Гельмана и его единомышленников сделать нечто подобное пермскому проекту где-либо еще?
Современное искусство – это искусство свободных людей. Не надо представлять его только в виде Pussy Riot и группы «Война
А.Б.: Пока непонятно. Сейчас ведь никто вам не скажет, что происходит – у нас откат назад или, наоборот, мы находимся в преддверии перемен? Не нужно быть политиком, чтобы понять: наступило время выжидания. Если будет откат и начнется закручивание гаек, то, конечно, никакое современное искусство и никакие альянсы не нужны. Потому что современное искусство – это искусство свободных людей. Не надо представлять его только в виде Pussy Riot и группы «Война», но, с другой стороны, не надо и ассоциировать его с послушными мальчиками, занимающими позицию в духе «чего изволите?». Новое поколение современных художников – это нормальная молодежь, она, как и любая другая, бунтует, ищет что-то свое. Когда ее бьют по голове, в переносном, конечно, смысле – она и реагирует соответствующим образом. Вероятно, сейчас губернаторы трижды подумают, прежде чем начинать какую-то непривычную для них феерию, но те, кто поумнее и кто готов рисковать, на что-то решатся. Я не знаю, какие есть иные продуктивные пути в культурной политике, кроме как развивать творческую среду, развивать возможности для творчества молодых людей.
ВЗГЛЯД: «Культурный альянс» справляется с этой задачей?
А.Б.: «Культурный альянс» – это хороший проект активизации творческих сил. Понимаете, ведь на любом мероприятии вроде «Белых ночей» можно оставить только формальную рамку и позвать три ряженых оркестра с балалайками, организовать нечто по принципу «русское народное, блатное, хороводное». И тоже написать, что это «Культурный альянс», народное творчество, этническая музыка и т.п. И это будет чистейший обман, потому что тут не будет никакого современного искусства и никакого народного творчества, а всего лишь обычный затратный аттракцион для туристов. А в рамках нынешнего «Культурного альянса» все делается совершенно по-другому. Если кто-то придумает лучше – я буду только рад. Но пока никаких ярких альтернатив я не вижу, а вижу только отрицателей. Тех, кто говорит – мол, нам ничего не надо, мы лучше будем рыбку ловить.
ВЗГЛЯД: Кстати, об отрицателях. Что вы думаете об «антигельманском» тренде, который его апологеты считают народным, и в частности, об эксцессе, имевшем место в Краснодаре в связи с открытием там выставки, курируемой Гельманом? Люди вышли с пикетом, Гельману плюнули в лицо. Может быть, современное искусство действительно несовместимо с традициями русского народа?
А.Б.: Скажите, а какой народ придумал признанный во всем мире авангард? Китайцы, может быть? Или замбийцы? Авангард – это русский феномен. А русскому народу почему-то внушают – мол, ты народ консервативный, тихий, покорный, а авангард – это все европейские выдумки. Сиди себе, играй на балалайке. Это глупость, и это унижение русского народа. Русский народ создал выдающуюся авангардную культуру. Другой, собственно, и нет. Толстой – это тоже авангардная культура. Когда я пишу о современном искусстве, я часто беру цитаты из Толстого, из Чехова. О концептуализме, кстати, впервые написал Толстой в «Войне и мире». Надо только читать уметь. О каких традициях русского народа идет речь? Есть традиции Толстого, традиции Малевича – это все одна традиция, между прочим. Традиция непровинциальной, великой культуры. А есть традиция Жданова, который смеялся над полотнами Пикассо, а Ахматову называл полумонахиней-полублудницей. Ну и где этот Жданов, в каком углу мировой культуры он остался?
ВЗГЛЯД: То есть вы считаете, что случаи, подобные краснодарскому инциденту, инспирируются искусственно, и нет никакого массового возмущения со стороны казаков, равно как и других носителей консервативных вкусов?
А.Б.: Конечно, подобные вещи инспирируются и организуются – сейчас это очень просто сделать. Протестовавших по поводу выставки в Краснодаре было мало, а многие, наоборот, хотели на эту выставку попасть. Кто такие казаки? Это на самом деле представители старой культуры, в рамках которой бытовали самые разные формы искусства. Кстати, мои предки по матери, люди из числа обрусевших остзейских дворян, были последними наказными атаманами Терского войска. У них, в настоящей казачьей среде, были и писатели, и художники-акварелисты, и кого там только не было. Да и сама казачья культура была неоднородна, разные казаки отличались по культуре друг от друга. А сейчас почему-то решили, что казаки – это реакционеры. Ходят какие-то ряженые люди... Найдите мне настоящих казаков, а не людей с самодельными медальками. Казаки – это вольные люди, абсолютно не консервативные. А в Гельмана, кажется, какой-то батюшка плюнул. Ну что поделать, такие теперь батюшки пошли.
* Признан(а) в РФ иностранным агентом