На одной из самых современных и самых старых сцен Петербурга – в Александринке – по весне ждут прилета «Синей птицы». Сквозь два огромных окна александринская сцена то прорастает ветвями и корнями, то светится «Утром в сосновом лесу», то холодеет снежным пейзажем, то дымится туманом... А синяя птица – да просто мультяшная птица-синица – вспархивает с подоконника то ли просто в питерский двор, то ли в бесконечно большой мир.
Мы, конечно, по природе страшные транжиры: тратим минуты почем зря, не замечаем, пропускаем многое
И колдует над этим театральным чудом чародей-волшебник, один из самых известных петербургских режиссеров Андрей Могучий. Он рассказал газете ВЗГЛЯД, какая сказка случится в совсем не детском, а очень даже серьезном национальном театре.
ВЗГЛЯД: Неужели Андрей Могучий действительно ставит детский спектакль?
Андрей Могучий: Не просто детский, а жестко и определенно – с девяти лет до двенадцати.
ВЗГЛЯД: Взрослым даже не подходить к залу?
А.М.: Да нет, пусть и взрослые приходят. Если захотят. Не будем обижать детей. Помню, как-то я привел своих детей на елку, а меня в зал не пустили. Но дети без меня не захотели идти. Ну и кончилось тем, что я пошел к администратору, потом поругался с директором... Так что праздник «удался». У нас это будет спектакль для совместного, семейного просмотра. Если честно, я вообще впервые работаю на конкретную целевую аудиторию. Причем на ту аудиторию, которой побаиваюсь, потому что понимаю: дети – очень особенные зрители. Так что наше путешествие за синей птицей будет весьма рискованным...
ВЗГЛЯД: А дети в спектакле будут участвовать?
А.М.: В спектакле нет. Но свои мысли, придумки, сочиненные тексты, визуальные решения проверяем на детях – на своих в первую очередь. Я со своими все время советуюсь. Или, правильнее сказать, задаю им вопросы, на которые уже в силу возраста не могу ответить. И Костя Филиппов (сценарист), и Саша Шишкин (художник спектакля), насколько я знаю, поступают так же. А первый импульс к пространственному решению спектакля дал мой сын Ваня, когда я попросил его рассказать, какие образы возникли у него после прочтения «Птицы». Конечно, потом многое изменилось, но первый толчок был именно от него.
Андрей Могучий, как и все авторы спектакля, в процессе его подготовки советовался с детьми (фото: formalnyteatr.ru) |
ВЗГЛЯД: У Метерлинка было два варианта пьесы – для детей и для взрослых. Вы, соответственно, берете детский вариант?
А.М.: Текст, который мы ставим, метерлинковским, по сути, уже не является. Мы (наша творческая команда) сочиняем самостоятельную историю вплоть до сюжета. Думаю, зрителю это важно знать до похода в театр, чтобы не обмануться в своих ожиданиях (хотя, думаю, это все равно неизбежно). Текст для меня только основа, повод для путешествия в сторону авторского сценического произведения. В процессе «сочинительства» может меняться все, вплоть до сюжета. Так недавно было в Хельсинки: я там начинал ставить рассказы Чехова, а в результате получился спектакль под названием «Pekka Gusev», действие которого происходит в современной Финляндии. Не я первый, не я, надеюсь, последний... Сейчас мы начинаем с Метерлинка, а что получится – посмотрим...
«Текст поменять» – это не цель и не принцип. Я просто иду за внутренним процессом, который меня ведет: начинаешь читать – возникают вопросы, а ответы ведут тебя неведомыми тропами, по ним и идешь. Мы будем говорить тем языком, который понятен мне и моим детям, – языком поколения мобильных телефонов и Интернета. Но ценности-то останутся универсальные, непреходящие, метерлинковские. Так что сначала мы ушли от Метерлинка, но, думаю, к нему снова вернемся. Путь получается не менее сложный, чем дорога Тильтиля и Митиль. Сейчас процесс вышел из радостно-безответственного момента «сочинительства» к жесткому материальному воплощению. А это, как всегда, шок, как при настоящем рождении...
ВЗГЛЯД: То есть текст у вас перестает быть чем-то законченным и завершенным для театра?
А.М.: Не знаю, как для всего театра, у меня так получается. Для меня сюжет – только начало путешествия. Например, когда ставили «Изотова», Миша Дурненков написал пьесу «как бы для меня» (так мы договорились) Я предложил ему тему, набросал множество сюжетов, мы съездили в Комарово... А через месяц Миша прислал готовую пьесу... Это оказалось совершенно не то, чего я ждал. Потом появился второй вариант, третий... Потом мы начали ставить пьесу, и она снова менялась. В принципе, это может быть безостановочный процесс...
ВЗГЛЯД: Сказка Метерлинка о поисках счастья. Андрей Могучий знает, что это такое, счастье?
А.М.: Наверное, знает... Спасибо моим детям: благодаря им я ощущаю счастье и ценю в этой жизни каждую минуту. Мы, конечно, по природе страшные транжиры: тратим минуты почем зря, не замечаем, пропускаем многое. Но мне кажется, именно дети дарят нам чувство счастья. Смотрю на них и думаю: «Лови момент!» Собственно, из-за них я эту историю с «Синей птицей» и затеял.
ВЗГЛЯД: Вы ставите одновременно спектакли на сцене Александринки и в Формальном театре. Несложно существовать между столь разными театрами?
А.М.: Как ни странно, я чувствую эту разницу все меньше... И вообще говоря, для меня такое режиссерское существование между разными творческими структурами – «лабораторной» площадкой Формального театра и структурированной системой национального театра, требующей результативности – теперь даже необходимо. Формальный театр – это работа на процесс, Александринка – на результат. Так создается внутреннее напряжение, которое двигает меня вперед в осознании своей профессии. И от этого я получаю настоящее удовольствие.
ВЗГЛЯД: В конце прошлого года прошел второй фестиваль «Театральное пространство Андрея Могучего». Какой формат складывается у этого события?
А.М.: В этом году мы провели один из проектов фестиваля как лабораторию. В одной расселенной коммуналке на Петроградской стороне вместе с Леной Греминой собрали молодых драматургов и режиссеров – многие из них работают с той самой «новой драмой» – и предложили им придумать и реализовать 20-минутный сюжет, связанный с этой питерской квартирой. Назвали проект «Место действия в поисках автора». Там были отличные молодые драматурги: Наташа Ворожбит, Ярослава Пулинович, Максим Курочкин, Миша Дурненков, Юра Клавдиев, Дима Юшков, Оля Стрижак – целая плеяда молодых ребят, которые сейчас активно пишут. Еремин Олег, Боря Павлович, Лера Суркова, Женя Сафонова, Маша Александрова, Сергей Хомченков, Дима Волкострелов, Саша Артемов – режиссеры. Еще были молодые киношники, мультипликаторы, сообщество архитекторов «День за днем», боюсь забыть кого-нибудь. Молодые, внятные, я сам учился у них: и когда объяснить свою позицию по тем или иным вопросам, и когда видел, что и как они сами делают. Меня, например, просто поразил Саша Артемов – он приехал из Ангарска: это очень подлинный человек, и его творчество подлинное. Я, если честно, чувствовал, что просто питаюсь этой энергией, этими идеями – если хотите, «паразитирую» на них.
ВЗГЛЯД: Радует молодое театральное поколение?
А.М.: Нынешнее – да. Вот предыдущее – поколение хипстеров – было абсолютно не интересно. Они могли смотреть арт-хаус, снимать на зеркальную камеру, но все это так, поверхностно... Они, «присосавшись» к энергетически емкой культуре предыдущего поколения, сами только «пользовали» эту культуру. Как-то Каравайчук о людях такого типа очень точно сказал: «Стеклянные пиявки. Пьют кровь, не чувствуя при этом ее вкуса. Пусть бы уж пили..., но вкуса не чувствуют!» А сейчас пришло другое поколение. Например, группа художников «Война»: у них есть конкретные цели – они хотят поменять мир и что-то делают для этого. Правда, часто нынешние молодые художники бывают абсолютно несведущи в том, что было сделано до них. Но это ведь можно быстро освоить, догнать, научиться. И они догонят. Зато они идут вглубь, в содержательную сторону. А я просто омолаживаюсь рядом с ними. Вот, может быть, когда откроется Новая сцена Александринки, она станет такой постоянной лабораторией...
ВЗГЛЯД: Андрей, а вы действительно собираетесь поработать в кино?
А.М.: Может быть. Есть всякие версии развития событий... Мне наши спонсоры подарили кинокамеру, и я думаю, что это правильный путь – снимать то, что захочется, без продюсеров. Да и вообще, у меня уже сын – практически дипломированный кинооператор. Третий курс ВГИКа заканчивает.
Справка:
Андрей Могучий – режиссер-постановщик Александринского театра, руководитель Формального театра. Лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска», Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит», премии Станиславского, европейской премии «Новая театральная реальность», многих Международных театральных фестивалей. В 2001 году Формальный театр Андрея Могучего получил Fringe First – главный приз Эдинбургского фестиваля. На «Золотую маску» 2011 года номинирован спектакль Александринского театра «Изотов» в постановке Андрея Могучего.
Постановки Андрея Могучего: «Лысая певица», «Игра», «Петербург», «Две сестры», «Full for love», «Люди, львы, орлы и куропатки», «ORLANDO FURIOSO», «Гамлет-машина», «Школа для дураков», «Натуральное хозяйство в Шамбале», «Между собакой и волком» – Формальный театр. «Кракатук» – Цирк на Фонтанке, «PRO Турандот», «Не Гамлет» – Приют комедианта, «Пьеса без названия», «ДК Ламанчский» – театр-фестиваль «Балтийский дом», «Иваны», «Изотов», «Садоводы» (совместно с Формальным театром) – Александринский театр и др.