Успех этого романа, справедливо считающегося «долговременным бестселлером», если говорить на языке коммерции, вызывает удивление.
Во-первых, это был вызов стереотипам американской истории. Привычное противопоставление демократичных северян консервативным южанам неожиданно предстает совсем в ином свете. В трактовке Митчелл традиционный уклад куда более симпатичен, нежели беспринципный прагматизм победителей.
Оказывается, читатели «голосовали долларом», поддерживая южную фронду, пусть даже в ее столь романтическом изводе. Кстати, о «южной» теме. Пулитцеровское жюри выбрало «Унесенных ветром», а не фолкнеровского «Авессалома», хотя масштаб этих авторов несопоставим.
Во-вторых, образ героини. Привычный для подобных романов положительный типаж предстает куда более реалистичным, причем в смысле черт, считавшихся недопустимыми для гламурно-исторического романа. Конечно, есть и аналоги Скарлетт О`Хары – Бекки Шарп в «Ярмарке тщеславия» Теккерея, но это совсем другое время и другая ступень классовой лестницы.
Роман «Унесенные ветром» был вызовом стереотипам американской истории |
Героиня романа «Унесенные ветром» адекватна своей эпохе – вот, наверное, в чем секрет. Та же зоркость, цепкость, борьба с препятствиями и борьба за сохранение целостности своей личности несмотря ни на что и вопреки всему – то самое «стремление к счастью», как сказано в их нормативном акте.
Помещение героя в исторический контекст, да еще довольно продолжительный, – беспроигрышный ход для привлечения внимания читателей. Китайское ругательство («чтоб ты жил в эпоху перемен») явно проигрывает тютчевскому пафосу («Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые»).
Наблюдения за «человеком во времени» позволяют читателям соотносить с героями подобных романов свой опыт проживания исторических эпох.
А в России прошлого века, например, подобных сломов было более чем достаточно. Есть теория, что двое людей имеют пять общих знакомых. Вдоволь наигравшись с современниками, я стал экспериментировать с классиками русской литературы и обнаружил, что еле-еле набираю нужную пятерку для «знакомства» с Пушкиным. Хотя, казалось бы, что такое 170 лет…
Но на нашей почве такие романы, кроме, разумеется, «Войны и мира», припоминаются с трудом. В советское время эту тему узурпировали многотомные идеологические монстры сибирской преимущественно тематики («Строговы», «Вечный зов» и тому подобное).
Как делается подобного рода текст? Характерные герои, любовная линия, приключенческий элемент, политические зигзаги истории, прихватывающие с собой персонажей и круто меняющие их жизнь. В случае Митчелл сюда можно также добавить мощную феминистскую составляющую.
Но стоит отметить особый случай Маргарет Митчелл. Она написала только эту книгу, потому что хотела написать именно ее.
Писательский опыт Митчелл невелик – детские пьесы да газетная практика. Потом – обычный быт домохозяйки. Роман писался десять лет, буквально на коленке, урывками.
И после ошеломляющего успеха единственное, что позволил себе автор, – переписка с читателями. Митчелл не интересовали интервью, она отказывалась сниматься в документальном фильме о себе, практически не участвовала в литературной жизни.
Такое впечатление, что она выносила этот текст как ребенка, написала его как смогла и вывела в свет. В этом была ее цель – донести до других свое видение американской истории, и когда задача была выполнена, ей уже нечего было сказать.
А роман остался – и, похоже, надолго. Имя главной героини стало нарицательным. И это – самый дорогой подарок для писателя.