Прежде чем поведать о романе-трилогии, скажем несколько слов о самом авторе. Для продвинутых любителей фантастики давно не секрет, что под псевдонимом А. Зорич пишут два харьковчанина 1973 года рождения – Яна Боцман и Дмитрий Гордевский. Причина выбора псевдонима скрыта во мраке. Можно лишь предположить, что соавторов привлекла фигура обаятельного злодея из бондианы по фамилии Zorin (роль Кристофера Уокена), чью русскую фамилию тут слегка модифицировали по украинскому образцу. К тому же обладательнице фамилии Боцман грешно было бы не писать морских рассказов, однако водная стихия соавторам явно чужда.
Великораса наносит ответный удар
Обложка романа Александра Зорича «Время московское» |
Итак, XXVII век. Один из главных героев эпопеи – юный курсант военно-космической академии Саша Пушкин. Впрочем, это не инкарнация великого поэта (по Бушково-Лазарчуково-Успенскому образцу) и даже не его далекий потомок. Всего лишь тезка и однофамилец: в будущем это довольно распространенная фамилия.
Еще не окончив учения, Пушкин вступает в бой с армадой инопланетных «джипсов» – негуманоидов, которые угрожают альянсу Великорасы (то бишь человечества на христианской основе) и Конкордии (тоже человечества, но увлекшегося клонированием и исповедующего зороастризм). Джипсов удается отогнать, однако вскоре начинается затяжная (идет до последнего тома) война уже с самой Конкордией, вероломно напавшей на исключительно мирную земную империю и ее инопланетные колонии.
Внимание авторов более-менее равномерно распределено между тремя героями: самим Пушкиным (любовь, война, плен, освобождение, опять война, опять любовь), сорокалетним конструктором звездолетов системы «Дюрандаль» Роландом Эстерсоном (работа, тоска, бегство, робинзонада, любовь, опять робинзонада, война, награда) и юным ксеноархеологом Татьяной Ланиной (детство, учеба, работа, война, любовь, опять работа и снова любовь). Понятно, что романтические отношения завязываются между Пушкиным и Татьяной, но, чтобы не оставить без поощрения Роланда (его технический талант помог Великорасе!), авторы еще в первой части знакомят его с сестрой Пушкина Полиной. В финале герои собираются за общим столом, празднуя окончание войны и победу над зороастрийцами...
Плюс-минус шесть веков
Под псевдонимом А. Зорич пишут два харьковчанина 1973 года рождения – Яна Боцман и Дмитрий Гордевский |
Лучше всего соавторам удались, конечно, описания сражений (гром пушек! топот! ржанье! стон! – фильм Джорджа Лукаса просмотрен не без пользы). С метафорами у авторов дело обстоит хуже, чем с боеприпасами у их героев. Нагрудный знак у персонажа, к примеру, «орал во всю глотку», «глаза – переливчатые, сияющие, васильковые – кричат», «мозг озарился вспышкой бешенства» и т.д.
Впрочем, это еще цветочки. Вот когда пойдет «объясняловка» спецэффектов, читать станет по-настоящему тяжко. «Чувствительность у этой модели грандиозная! – восклицает один из персонажей. – Если вы уберете из него фильтр высокого шума и будете мерить мерцание защитного поля, вам удастся зарегистрировать волну возмущений вакуума, возникающих при выходе корабля из Х-матрицы!»
Да уж, не Пушкин. А вот вам, пожалуйста, и Пушкин – взволнованно растолковывает нехристям главную причину нашего исторического первенства над супостатом. В отличие от ученых, Саша обходится без всяких там «констелляций эсмеральдитовых масконов, излучающих хрононы», а импровизирует по-простому, практически не заглядывая в бумажку: «Когда все вокруг верили в Рынок, мы верили в Бога. Когда все верили в Закон, мы верили в Любовь. Когда все верили в Порядок, мы верили в Чистоту и Благодать». Понятно, что адептам Зороастра (у них и бог уродский, и порядок казарменный, и любви никакой нет) остается бессильно поднять лапки и сдаться.
Далекое будущее у Зорича похоже на настоящее. За шесть столетий люди научились летать в далекий космос, но все остальное у землян осталось прежним: джинсы и слайды, пистолеты и писсуары, кино и вино, словечки «прокидон» и «шкандыбать», шуточки со словом «песец» и песня «Огней так много золотых на улицах Саратова».
Понятно, что если бы соавторы всерьез попытались вообразить, КАК и О ЧЕМ могли бы говорить наши потомки через шестьсот лет и КАКИМИ бы проблемами были озабочены (кроме доказывания нашего приоритета в области балета), пришлось бы оставить за бортом трехкопеечную геополитику и потрудиться над текстом всерьез. Но зачем? Кому это надо? Гораздо проще списать собственную леность мысли на некую «ретроспективную эволюцию». Это-де она, поганка, а вовсе не писатель Зорич виноват в том, что люди XXVII века перелицовывают старые анекдоты про Брежнева и смотрят в театре мюзикл «С легким паром!».
Становится понятно, отчего в финале высший офицер ГАБ (аналог КГБ) Индрик, жертвуя собой, не дает планете Дунай упасть на планету Глагол: оказывается, катастрофа может прекратить «ретроспективную эволюцию», и мировой прогресс пойдет без остановок...
Кошмар! А ну как соавторам придется писать продолжение трилогии? Как же они тогда смогут объяснить выражения «не по-детски» и «подрубить деньжат» в устах далеких-далеких-далеких потомков?