В социальных сетях распространяется хештег #Лешаправ, самые разные люди – и среди них много полицейских – фотографируются с плакатиками, на которых написаны эти слова.
Чем раньше вы обозначите границы, тем меньшим принуждением в итоге можно будет обойтись
Нет, речь идет не о пламенном революционере Алексее Навальном, а, напротив, о служителе закона и порядка, старшине полиции из карельского города Беломорска Алексее Г.
Он увидел в социальных сетях фотографию подростков, которые дурачились на памятнике павшим в Великой Отечественной войне, а один из них делал жест, похожий на нацистское приветствие.
Алексей резко отозвался о молодых людях, назвав их «моральными инвалидами, дегенератами и нерадивыми отпрысками». Комментарий прочла мама одного из мальчиков и написала заявление на старшину. В результате его привлекли к дисциплинарной ответственности за оскорбление.
Многие коллеги Алексея – и не только коллеги – сочли это несправедливым и постарались выразить ему свою солидарность. В самом деле, чем же он провинился?
Поведение подростков понятно – бывает такое прощупывание границ, когда ребенок (или юноша) выясняет, что ему может сойти с рук, и намеренно делает что-то неприятное и провоцирующее, нарушает правила, чтобы понять, когда он столкнется с отпором.
В социальных сетях распространяется хештег #Лешаправ в поддержку полицейского из Карелии (фото: vk.com/ombudsment)
|
Иногда достаточно чисто словесного неодобрения, чтобы обозначить границы. Иногда происходят конфликты – например, в случае, когда ребята «достают» одноклассника-ботаника, пока он кого-нибудь из них не стукнет. Но обычно – кроме педагогически запущенных случаев – к концу отрочества молодой человек усваивает, что права, законные интересы и чувства окружающих надо уважать, а принятым в обществе правилам общежития – следовать.
В Сети есть фотография одного из подростков с нашивкой в виде «черного солнца» – оккультного знака, использовавшегося, кроме прочего, и нацистами. Но у нас пока нет оснований предполагать какое-то осознанное гитлеропоклонство. Если поведение молодых людей можно объяснить простым подростковым хулиганством – что же, не будем искать тут каких-то более мрачных глубин.
Однако педагогический долг взрослых – прежде всего, конечно, родителей – состоит в том, чтобы помочь детям нащупать границы. Это абсолютно необходимо для дальнейшей жизни в обществе. Увы, но иногда о границах допустимого надо напоминать и взрослым.
Любое общество нуждается в том, чтобы время от времени обозначать эти границы. И когда человека порицают за то, что он на эти границы указывает, – это неправильно. Выговорить безобразничающим молодым людям – долг взрослого. Прежде всего, конечно, родителей – но если они не справляются, то и других взрослых.
Даже если считать поведение ребят чистым дурачеством, памятники павшим воинам ставятся совсем не для этого. Есть масса мест, где дурачиться можно сколько угодно. А памятники – это такие специальные сооружения, у которых мы вспоминаем – со скорбью, с почтением, с благодарностью – людей, которые тяжко страдали и умерли ради того, чтобы мы жили.
Устанавливая памятники, мы говорим – себе, друг другу, следующим поколениям – что есть ценности, такие как долг, жертва, верность, которые мы высоко чтим. Что воины, которые отдали свои жизни за сограждан, достойны глубокого уважения.
Иногда появляются какие-то люди, страдающие проблемами в социализации, которые демонстративно выражают неуважение к памяти павших. Мол, чтить тут нечего, и жертва их достойна посмеяния. А чего это вдруг мы должны чтить память павших? А чего это вдруг мы должны уважать кого бы то ни было?
И общество находит – должно находить – какие-то способы объяснить этим людям, что они неправы.
Иногда довольно суровые. В Британии, где «газоны подстригают триста лет», в 2010 году произошел поучительный случай.
Чарли Гилмор, приемный сын гитариста «Пинк Флойд», во время студенческих протестов раскачивался на флаге, свисавшем с Кенотафа – памятника павшим британским воинам. Молодой человек был арестован за «оскорбление павших» и приговорен к 16 месяцам тюрьмы за «возмутительное и глубоко оскорбительное поведение».
Арест, кажется, помог ему обрести некоторые ориентиры в жизни, и он сделал специальное заявление, в котором принес «глубочайшие извинения за это ужасное оскорбление тысяч людей, погибших за свою родину».
Нет, я не хочу, чтобы этих подростков, прямо как в лучших демократических странах, сажали за решетку. Надо начинать с более мягких способов образумления – например, для начала объяснить подходящими словами, что делать так не следует и что у сограждан это вызывает резкое неодобрение. Что и сделал упомянутый старшина полиции. Совершил ли он этим что-то плохое? Не думаю.Потому что, если человек нащупывает границы и обнаруживает, что определенные выходки ему сходят с рук – он будет переходить ко все более грубым выходкам, пока наконец не получит отпор. И чем раньше вы обозначите границы, тем меньшим принуждением в итоге можно будет обойтись.
В криминологии существует «теория разбитых окон», которая говорит о том, что мелкие проявления неуважения к обществу, такие как разбитые окна или непристойные граффити, провоцируют все большее число аналогичных или более тяжких нарушений. Люди задаются вопросом: «если другим можно, то почему не мне?». Они перестают считать правила – причем не только те, нарушения которых они видят, но и правила вообще – обязательными для себя.
Раз за порядком и приличием никто не следит, можно пуститься во все тяжкие. Пускаются, конечно, не все – и даже не большинство. Но тех, которые пускаются, с избытком хватает на то, чтобы сильно испортить жизнь всем.
Поэтому проявления неуважения к обществу – в частности, неуважения к павшим – следует пресекать. Не обязательно так жестко, как в Британии. Но когда взысканиям подвергаются не юные безобразники, а старшина полиции, который в Сети сделал им замечание, это никуда не годится. Должно быть ровно наоборот.