Иностранцы обожают задавать один вопрос: «Почему у вас в России столько частной охраны? У вас, что мало полиции?» Мы задумываемся, стараясь подсчитать, сколько же в стране стражей закона, и отвечаем: «Вовсе нет, у нас много полицейских. Их у нас более 700 тысяч. Хотя с 2011 года их численность и уменьшилась на 22%».
Рациональность была чуждой большинству нанимателей охраны
Так почему у нас в стране такое обилие всяческой охраны? Необходима ли она? Или ее существование не связано с реальными потребностями? Чем же тогда оно порождено? И есть ли польза от расходов на столь многочисленную охрану? Затраты на частную стражу явно бьют мировые рекорды как в отечественных компаниях, так и в госучреждениях.
Во времена правления Николая I в России говорили, что едва ли не на всяком если не полицейский мундир, то хотя бы кусочек сукна от него. Это никак не помогло империи в Восточной войне (1853–1856 годах), которую она проиграла европейской коалиции. Однако ныне не забота государства о порядке порождает обилие охраны. Охрану оплачивают все, особенно много – коммерческие учреждения.
Страх перед рейдерским захватом фирм здесь ни при чем. Давно всем известно, что его лучше всего проводить с бумажкой из какого-нибудь суда и толпой вооруженных людей в масках и при удостоверениях МВД. Против такого вторжения частная охрана не поможет. Да ее используют и не для этого. Она контролирует (или делает вид, что контролирует) движение сотрудников, покупателей и посетителей. Но если с охраной в магазинах все более или менее понятно, то как быть с остальными?
Польза от охраны в больших магазинах есть. В малых торговых точках она сомнительна, зато общеизвестно, что именно охранники (отключив камеры) уворовывают из магазинов большую часть пропавших товаров. Высчитывают за потери с зарплаты продавцов.
Потому те нередко не питают симпатии к людям в форме с пометкой «Охрана». Начальству же удобнее не замечать проблему, решение которой найти совсем не просто. Расходы на охрану оно считает неизбежными и нормальными.
И все же многие сервисные компании в ответ на «второй кризис» пошли на кадровые оптимизации. Они сократили или устранили охрану. Однако ее по-прежнему много в офисах, откуда важные документы для фирмы-соперника всегда удается вынести, ибо сотрудники ЧОПа в бумагах смыслят мало и проверяют в основном пропуска.
Электронные версии документов похитить и того проще. Полно охраны и в университетах. Здесь она ограждает «чистую науку» от общества, показывая ему: в России университеты – это не центры интеллектуальной жизни, а нечто вроде закрытых фабрик по подготовке работников с дипломами разных классов.
В Западной Европе и Северной Америке проход в университеты открыт. Открыты их библиотеки. У нас это не так. Причем хуже всего, что без специально заказанного пропуска туда и не попасть.
А ведь можно было бы обойтись простой фиксацией визита по документам, если уж так велик страх, что секреты нашего образования и науки могут вынести вон. Этот тип контроля обоснован на производстве, где людям умышленно мало платят, а потом без счета тратят деньги на пресечение воровства. Но он зачем-то применяется едва ли не повсеместно.
Хуже всего дела обстоят с офисной охраной. Она явно избыточна. Она имеется при входе в здание, а потом (очень часто) на каждом этаже – у каждой компании. Какие проблемы она может создавать? Немалые. На днях я заскочил в одно учреждение с новым компьютером, только что купленным и еще не распечатанным. Меня пропустили без вопросов. Но на выходе охранник устроил скандал.
Он отказался выпускать гостя без специального разрешения на вынос материального имущества. Ему были предъявлены документы на собственность, но он не унимался. В итоге был сорван мой график, а менеджмент с возмущением узнал, что охрана им не подчиняется и они «вообще никто».
Таких печальных примеров «бдительности» можно привести массу. Она явно слабо прогрессировала с 1990-х годов, когда рождались приемы ее обхода. Мне запомнился один случай воровства имущества с завода. На пост охраны подъехал трактор с прицепом, полным мусора.
По бумагам все было в порядке: разрешение на вывоз отходов. Машину пропустили. Целую неделю трактора с прицепами выезжали с предприятия, и лишь спустя месяц вскрылась кража. Воровали не мусор. Воровали трактора.
Количество охраны явно превалирует в России над ее качеством. Но главное, не ясно, почему же вызов полиции при нужде считается не слишком эффективной мерой? Может быть, тут уже вопросы к полиции, которая все время что-то патрулирует и так занята, что не реагирует на вызовы?
Или это надуманная проблема? Россия по числу полицейских на душу населения в Европе лидирует. Больше чем у нас, их только в паре малых государств. Крупные же европейские государства имеют полиции на 15–30% меньше. Турция и Испания не в счет. Они следуют за нами.
Оперативность полиции – отдельный вопрос. А внушительные расходы на охрану (в стране ее 1,5 млн человек) годами допускались благодаря высокой рентабельности бизнеса, избытку казенных денег или реальной безотчетности при их использовании.
Рациональность была чуждой большинству нанимателей охраны, если не считать страсти экономить на полезном персонале. Да и можно ли считать заниженную оплату нужных кадров обоснованием для перебора с расходами на охрану?
Большая норма прибыли в экономике покрывала как коррупционные составные «себестоимости», так и расходы на охрану. Но высокие мировые цены на сырье миновали. И охрану начали сокращать. Однако куда могут податься мужчины, занятые в этой профессии? Кто возьмет на работу тех, кто давно не занимался производительным трудом?
А ведь даже труд продавца или уборщицы – это труд производительный, поскольку он производит прибыль. Большая часть охраны в создании прибыли участия не принимает. Расходы на нее – это чистые издержки. Потому сокращать охранников будут особенно охотно. Увы, это ударит по судьбам людей. В большинстве – неплохих, а главное, готовых учиться новому ремеслу. Они ведь не тунеядцы.
Но если старая модель экономики разрушается, то для создания новой люди необходимы. И армия здоровых зрелых мужчин – это крайне ценный ресурс страны. Вот только будет ли он задействован в созидательной деятельности, и если да, то как скоро? Вопрос ныне открытый.