Лис стал популярен с помощью Сети – из-за фотографических фантазий на его темы, но это все история известная.
Мертвые люди сидели, лежали, играли в теннис как живые – в точном соответствии с анатомией
Настоящую славу он получил в России – это не впервой: Карлсон куда менее популярен в своем отечестве, чем в нашем. Не то чтобы у нас было больше наркоманов, просто в ликеро-водочной стране к ним отношение долго было другим, чуть более снисходительным.
Но Упоротый лис не одинок – был еще случай с Бертом Янсеном, тоже, кстати, британцем, как и таксидермистка. Его кота задавил автомобиль, и тогда хозяин набил шкуру питомца проводами и приделал к лапам винты. Кот-вертолет летал, подчиняясь командам с радиопульта, и выражение его морды было при этом весьма изумленное.
Все причудливые творения этого рода построены на том, что для горожанина-европейца они находятся на грани приемлемого. Вывезти обувную коробку с телом покойного кота на дачу и прикопать у пруда – нормально, съесть кота – ненормально, а заставлять его чучело летать по комнате – не поймешь, что такое.
Давным-давно, попав на Север, я обнаружил, что местные жители после смерти любимой собаки делали из нее унты. В этом был какой-то высший смысл – друг продолжал греть тебя после своей смерти. Жизнь была проста и прагматична. Да что там – во многих культурах была (и сейчас сохраняется) традиция хоронить своих мертвых в саду рядом с домом или вовсе под его порогом. Потому что – «наши мертвые как часовые». Смерть рядом, но она не отменяет жизни, а дополняет ее.
Но выставки, на которых представляют неживое, прежде бывшее живым, – не новость. Есть такой знаменитый пластинатор Гюнтер фон Хагенс, родившийся в сорок пятом, когда танки Красной Армии подъезжали к его городу, ставшему потом из немецкого – польским. Этого Хагенса выкупили из ГДР на Запад, а в семидесятые он придумал, как живую плоть насыщать нетленным пластиком. Потом он основал целый Институт пластинации и пустил по миру передвижную выставку мертвых людей.
Причем у немца дело было поставлено с немецкой аккуратностью – он всегда мог сказать, откуда у него взялось тело, кто дал разрешение на использование, был учет и контроль (чего не скажешь о его последователях-конкурентах). Ни о какой ошибке британской таксидермистки, которая придала дурацкий вид лисице, тут и речи не было. Мертвые люди сидели, лежали, играли в теннис как живые – в точном соответствии с анатомией. Граждане разных стран затравленно озирались, бродя между этих фигур. Выражение лиц у них было не менее смущенное, чем морда у летающего кота или Упоротого лиса.
Споры об этичности этих выставок не утихают до сих пор – и ответа нет. Однако билетов было продано достаточно, потому что смерть всегда привлекает обывателя. Он всматривается в ручную, остановленную кем-то смерть с любопытством очевидца автомобильной катастрофы. И в качестве защитной реакции он начинает шутить. То, что чучело человека или лисицы становится популярным, объясняется этой защитной реакцией. Иначе говоря – благодаря черному юмору. Обычное чучело в Зоологическом музее веселья не вызывает, а тут веселиться заставляет нелепость трупа.
Запретить черный юмор нельзя. Он как комары в болоте – потравишь их ядами, так сначала подохнут лягушки, а за ними – аисты. Если смерть чересчур отдалить от себя, разучиться шутить о ней, то можно пострадать при случайной встрече.
Когда-то я забежал в Ленинградский (он тогда был – Ленинградский) Эрмитаж с одной девушкой, спасаясь от мороза. Мы целовались среди древностей первого этажа, и внезапно я заметил, что мы целуемся, стоя рядом с почерневшей египетской мумией. Ну, а что – всюду жизнь, как на картине художника Ярошенко. Вряд ли у кого-то возникнет желание целоваться в Мавзолее, но не сказать, что тело вождя мешает заниматься этим в нескольких метрах неподалеку – на Красной площади.
На выставки мертвых тел, кстати, вовсе не обязательно ходить – само по себе их существование может нормальному обывателю послужить достаточной пищей для этических размышлений. Что до Упоротого лиса, смотрите – интернет принес на хвосте афишу, в которой уже продают билеты в московский арт-центр «Ветошный» на выставку «Тайны тела. Вселенная внутри» – между прочим, двести экспонатов, «реальные человеческие тела и органы». Центр Москвы, конец апреля – чужая смерть под рукой.
На этом фоне бестолковая жизнь рыжего чучела кажется какой-то милой и детской.