Он был установлен в середине XVII века в память об освобождении Москвы в 1612 году от польско-литовских интервентов вторым ополчением Минина и Пожарского и присоединившейся к нему частью первого.
Споров по поводу нового старого праздника много. На мой взгляд, необоснованных. В основном все достаточно прозрачно и понятно. Власти нужен осенний патриотический праздник вместо годовщины Октябрьской революции. Она изучила вопрос, подобрала подходящий вариант. Она будет праздновать. Причем после отличной организации последнего Дня Победы и вполне удачной Дня России есть основания полагать, что и на этот раз все получится достойно.
Но на самом деле праздник 4 Ноября нужен не только и даже не столько отдельно взятой власти. Говорят, что книга иногда оказывается мудрее своего автора. Так и тут – идея возрождения праздника в принципе глубже и мудрее своих инициаторов и исполнителей.
4 ноября было выбрано не нами. Не нам и менять день, когда нужно отмечать очищение Москвы от интервентов и начало преодоления Смуты
Этот праздник нужен стране. Нам есть что отметить в этот день, есть кого вспомнить и о чем поразмышлять на будущее.
Когда речь заходит об историческом празднике, необходимо разделять событие, которое произошло в соответствующий день, официальную легенду праздника и то, что реально отмечают и славят люди, когда он входит в традицию, в привычку, т.е. становится «живым». В идеале эти три элемента должны совпадать, на практике уже хорошо, если они друг с другом видимо и понятно связаны.
Тот, кто говорит, что непосредственно 22 октября 1612 года (т.е. 4 ноября по новому стилю) Смутное время отнюдь не закончилось и даже интервентов с их русскими приспешниками окончательно не выгнали из Москвы (взяли только Китай-город, но засевший в Кремле гарнизон был обречен), безусловно, прав. Но тот, кто добавляет, что в этот день праздновать нечего, поскольку-де тогда не произошло значимого события, неправ категорически.
В те дни наступил коренной перелом в деле преодоления Смуты и борьбы с иностранной интервенцией. Причем этого добилась не армия, не собранное властями войско, а народное ополчение, самоорганизованное движение. Это единственный такой случай в нашей истории.
Не государство защищало себя и страну, его по факту не было, его уничтожили в бесконечных стычках самозванцы, московская боярская верхушка и «полевые командиры». Дошло до того, что польская королевская семья при поддержке католической церкви развернула военно-политический проект (вторжение в Россию не было вотировано сеймом), целью которого было занятие московского престола королевичем Владиславом или самим королем Сигизмундом III Ваза. И они были довольно близки к этому. После свержения Василия Шуйского в июле 1610 года Семибоярщина призвала Владислава на царство. Уже в сентябре поляки вошли в столицу. В этих условиях часть патриотически настроенных элит ряда регионов, последовав призыву православного духовенства, опираясь на широкую народную поддержку, выдвинули альтернативный проект восстановления государства, реставрации суверенитета, предполагавший в первую очередь изгнание поляков и избрание нового русского царя.
Да, Михаил Романов был избран Земским собором только в феврале 1613 года и венчался в июне. Да, после этого предстояло еще несколько лет войны, были победы и поражения. Да, еще долго пришлось наводить порядок в стране. Но, в конечном счете, новая династия утвердилась, утраченные земли отвоевали, мятежников усмирили. А было бы все это, постигни ополченцев неудача? Ведь, если рассуждать гипотетически, они могли же переругаться, как участники первого, могли струсить, могли просто проиграть. Поляки бы, глядишь, подтянули силы – рвался же на помощь московскому гарнизону гетман Ходкевич...
Я сознательно употребил выше слово «дни», а не «день». Когда событие растянуто на несколько дней, для праздника нужно просто выбрать один из них. Но в данном случае выбирать не приходится. Это сделано до нас. В 1640-1950-х годах (данные в источниках разнятся) Церковь установила 22 октября празднование иконы Казанской Божией Матери «избавления ради от ляхов».
Михаил Федорович Романов - первый царь из династии Романовых |
4 ноября было выбрано не нами. Не нам и менять день, когда нужно отмечать очищение Москвы от интервентов и начало преодоления Смуты. Поэтому дискуссии о правильности даты надо заканчивать за их полной бессмысленностью.
При этом нужно понимать, что, во-первых, после почти 90-летнего забвения праздник с ходу не станет популярным, не заживет. Тем более в современном секулярном, атомизированном и зараженном всякими вредными идеями обществе. Нужно кропотливо трудиться над его внедрением и запастись терпением, рассчитывая на какой-то внятный результат не ранее чем через пять лет.
Во-вторых, ясно, что никак не получится избежать казенной попсы, от которой всех нормальных людей тошнит. Всякие билборды и перетяжки с поздравлениями, сюжеты по Первому каналу и «России», в которых с массой фактических ошибок будет рассказываться о том, «как это было», возложение ВИПами цветов к памятникам Минину и Пожарскому в Москве и Минину в Нижнем Новгороде – это неизбежное зло.
В-третьих, праздник – это, помимо прочего, ритуалы и атрибуты. День Победы – это парады, ветераны в форме с наградами, военные фильмы и песни, салют. Новый год – наряженная елка, Дед Мороз и Снегурочка, хлопушки, конфетти, семейное застолье. 8 Марта – демонстративное почитание женщин, букеты цветов.
Из сказанного следует несколько практических выводов. Сразу хочу сказать, что в основном они касаются уже не предстоящего празднования, а следующих.
Первое. Совершенно не стоит обращать внимание на неизбежную массовую реакцию в виде недоумения и даже раздражения: дескать, раньше это не праздновали, с чего вдруг теперь? Праздники обычно никогда с ходу не приживались и не могли прижиться, и часто их устанавливали только по прошествии длительного времени после соответствующего события. Официально и всенародно День Победы стал праздноваться только с 1965 года. А сейчас само напоминание об этом отдает неким кощунством. К тому же всегда можно и нужно напоминать, что речь идет не о новом празднике, а восстановленном старом.
До революции на первый план выдвигался церковный, православный элемент праздника – почитание иконы Казанской Божией Матери |
- Смута – это в первую очередь разложение, а затем исчезновение государства, беззаконие и беспредел. Смута – это болезнь. Как человек может заболеть, так заболеть может и страна. Тут будут более чем уместны и даже неизбежны параллели с событиями 1917 и 1991 годов.
- Если бы мы не преодолели Смуту, то никакой России, а еще раньше СССР и Империи, чьими достижениями и победами мы гордимся, просто бы не было. И не было бы нас, живущих здесь и сейчас.
- Нашей бедой тогда попытались воспользоваться иноземцы. Они не были какими-то инфернальными злодеями, мечтавшими нас закабалить или уничтожить. Просто жизнь такова, что слабых бьют и обирают. Не важно, что конкретно они хотели, важно, что их успех означал бы усугубление Смуты с перспективой раздела страны.
- Несмотря на всеобщий развал, моральную деградацию, выразившуюся в том числе в постоянных предательствах всеми всех, у нашего народа нашлись силы для самообъединения, самоочищения и самопреодоления.
- В итоге наши предки выгнали интервентов, восстановили государство, вернули суверенитет, навели порядок.
- В этот день мы вспоминаем, как Россия спаслась от одной из самых больших опасностей, которые ей грозили в истории.
Третье. Наше нынешнее государство – светское и многоконфессиональное. До революции на первый план выдвигался церковный, православный элемент праздника – почитание иконы Казанской Божией Матери. Я сам православный, и мне нелегко писать эти строки. Раз мы хотим сделать праздник популярным, церковный элемент нужно ограничить. Разумеется, организованное участие православной церкви в Дне единства по определению необходимо, и переплетение каких-то церковных и светских элементов и в официальной риторике, и в праздничных практиках неизбежно. Но мы обязаны помнить, что в России живут миллионы мусульман, буддистов и верующих других конфессий, а также граждан, не принявших конкретную веру, и, наконец, атеистов. Акцент на православии их, несомненно, оттолкнет. Праздник для них окажется чужим. Поэтому, повторюсь еще раз, нужна мера и четкое разведение первого и второго плана.
Четвертое. Кроме официоза и народных гуляний с концертами и салютами, необходимы костюмированные шествия, потешные бои, мини-парады. Мы отмечаем в том числе перелом в войне, поэтому если не во всех, то во многих праздничных мероприятиях должно присутствовать военно-патриотическое, даже милитаристское начало. Нечего этого стесняться. Какой год на дворе? Стоит задуматься и о демонстрациях – светских аналогах крестных ходов. Они у нас толком не проводятся с советских времен, а напрасно.
Пятое. Разумеется, нам будут объяснять, что именно подразумевается под «народным единством». Мне представляется, что в официальной риторике, в СМИ, в пропагандистских продуктах следует выделять как минимум три аспекта народного единства образца 1612 года, легко проецирующихся на современность. Это единство народов России (во втором ополчении участвовали русские, татары, мордва, черемисы и др.), социальное единство (ополчение объединило представителей всех сословий, царя потом тоже выбирали не узким кругом, а на Соборе), единство столицы и регионов (здоровые силы из провинции, объединившись, освободили Москву). Можно в дальнейшем придумать много конкретных акций, подверстываемых к теме единства, в том числе соответствующие инициативы власти, социальные и развлекательные мероприятия. Известно, что 4 Ноября решено, помимо прочего, сделать Днем добрых дел, Днем благотворительности, связав темы народного объединения 1612 года и общественной солидарности. Хорошо, если это приживется.
Шестое. Этому празднику нужны герои. Нужны те, о ком будут писаться новые книги, сниматься фильмы и телепередачи, кого будут чествовать персонально. Кроме относительно раскрученных Пожарского и Минина, а также Сусанина, нужно обязательно вспоминать святого патриарха Гермогена, который всеми силами срывал передачу власти Владиславу или Сигизмунду, призывал русские города к сопротивлению. Он принял мученическую смерть – интервенты бросили его в тюрьму Чудова монастыря и уморили голодом в начале 1612 года. Позор, что Гермогену до сих пор не поставлен памятник.
Седьмое. Как уже сказано, праздник немыслим без ритуалов и атрибутики. Если его не загубят, то постепенно все наживется. Но вначале следует централизованно запустить, например, на телевидении и радио музыкальную композицию на тему «Славься, славься ты, Русь моя!» из оперы Глинки «Жизнь за царя» («Иван Сусанин») в современной аранжировке. Хорошо было бы договориться и с продавцами рингтонов. По аналогии с Георгиевскими ленточками, которые в этом году внедрили в качестве символа Дня Победы, нужно придумать символ 4 Ноября. Могли бы подойти колокольчики (в память о колоколах, звоном которых Москва приветствовала ополченцев). Еще неплохо организовать выпуск и продажу по дешевым ценам накануне и в день праздника головных уборов, стилизованных под шапки и шлемы ополченцев. Люди же любят маскарад. И объявить напитком праздника какую-нибудь медовуху и т.д. А вообще я уверен, что за последние полгода политконсультанты и специалисты по шоу-бизнесу в Кремль и на Старую площадь много всяких предложений и проектов нанесли, там есть из чего выбрать.
Сейчас наше государство еще не выздоровело после тяжкой болезни 1990-х годов. Но мы идем на поправку, по многим направлениям наблюдается положительная динамика. В связи с этим праздник, посвященный началу выздоровления от другой, еще более тяжкой болезни, необходим. Это не панацея, но одно из нужных лекарств.