В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Антона Антипенко о том, почему брак может стать препятствием для вечной жизни.

Случилось мне спросить у одной православной компании, как относится она к аскетическому евангельскому идеалу.

Единобрачие, по его утверждению, обязательно в миру, но к небесному царству оно отношения не имеет

Смотрели на меня хмуро, неодобрительно: что, мол, за чушь мелешь? Что над людьми издеваешься? А когда я, распалившись, изложил содержание 19-й главы Матфея, то и вовсе повисла над столом тяжелая, гнетущая тишина. А потом один голос негромко и убежденно произнес: «Ты все это выдумал».

И всегда, когда мне случалось разговаривать с современными «православными» о Евангелии – никак его не комментировать, не критиковать, просто рассказывать о том, что в этой книге написано, всегда реакция была одна и та же. Обида (на меня, не на Евангелие).

Подозрительность («ведь все же выдумал, подлец»). Тайный страх («а вдруг правда?»). Вот и в комментариях к моей предыдущей заметке все то же самое: целый шквал возмущения «православной» общественности, и все только потому, что я написал, что в Евангелии проповедуется аскетический идеал.

Нашли крайнего. А может быть, господа, все-таки откроем наконец Евангелие? Очень актуальная, между прочим, книга. Может быть, прочтем для начала вместе вот хоть ту самую «выдуманную мной» 19-ю главу Матфея? Только не разбегайтесь, господа, это правда интересно. Уже в самом начале интересная тема: развод.

Иисус полемизирует с фарисеями о разводе. Полемизирует опасно, опровергая закон Моисея; чем это закончилось для него – известно. Но развод как таковой Иисус не отвергает – для него важно другое: выразить мысль о недопустимости для человека (и для мужчины, и для женщины) иметь в течение жизни более одного сексуального партнера.

Не важно, по мнению Иисуса, оформлено это юридически или нет: если более одного партнера – это блуд. В наше время много развелось крепких «православных» мужичков с крестами на шеях, которые, сколотив деньгу, норовят развестись и жениться на молодке модельной внешности.

Про одного такого мне часто приходится слышать: еще нет сорока, женат в третий раз, возрастная планка избранниц неуклонно понижается. При этом очень набожный, в Грецию ездит не просто «оттягиваться», но обязательно посещает святые места – монастыри, храмы, к мощам прикладывается. Не знаю, помогут ли ему мощи на Страшном Суде?

Так вот, по поводу блуда Христос выразился совершенно четко. Дальше ­– не совсем ясное место (меня очень заинтересовал один комментарий: человек пишет, что Евангелие читал, и «все ему было в нем понятно»; не иначе Святой Дух на него снизошел; жду его разъяснений по поводу вот хотя бы этого самого темного места): исходя из принципа недопустимости для человека иметь более одного сексуального партнера, ученики Иисуса делают вывод, что «жениться не стоит» (ou sumpherei gam sai).

Тут как будто бы нет прямой логики; возможно, ученикам показалась унылой перспектива прожить всю жизнь с одной и той же женщиной, но, скорее всего, просто пропущено некое смысловое звено, присутствовавшее в арамейском источнике, на который опирается Евангелие от Матфея. Однако это как раз та самая частность, которая никак не влияет на главное.

Слова «не стоит жениться» учениками произносятся, и вот как на них отвечает Иисус: «Этому принципу могут следовать только те, кому это дано» (имеется в виду, естественно, «дано свыше»). «Ибо бывают скопцы (eunoukhoi; можно оставить без перевода – «евнухи») с рождения, бывают евнухи, которых сделали таковыми люди, и бывают те, кто сами сделали себя евнухами ради небесного царства (dia ten basileian ton ouranon).

Кто может это понять и принять (глагол khorein имеет оба этих смысла), пусть поймет и примет». Так отвечает Иисус на слова учеников «не стоит жениться».

Стремление к небесному царству делает людей добровольными евнухами. Иисус мог бы выбрать слова помягче, сказать что-нибудь о воздержании или целомудрии, но он выбирает максимально жесткую формулировку.

Единобрачие, по его утверждению, обязательно в миру, но к небесному царству оно отношения не имеет. В небесное царство ведет только безбрачие. Пока сексуальный импульс не подавлен, он будет препятствием.

Читаем дальше. К Иисусу подводят детей, чтобы он возложил на них руки и помолился; Иисус делает еще одно важное замечание: «Таким, как дети, принадлежит небесное царство». Что это значит «таким, как дети»? Впавшим в детство, что ли? Или что-нибудь неопределенно сентиментальное?

Да нет, аналогия строится по другому принципу, понятному из контекста. Дети – неполовозрелы. Сексуальный импульс, змей-искуситель, над ними, по мнению, Иисуса, не властен.

Читаем дальше. К Иисусу подходит богатый юноша. Его интересует, что нужно делать, чтобы попасть в небесное царство. «Не убивай, – отвечает Иисус, – не блуди (а мы уже знаем, что называет Иисус блудом), не воруй, не лжесвидетельствуй, почитай родителей, люби ближнего как самого себя».

К этому юноша не готов, и тогда Иисус произносит знаменитое: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в царство Бога». Мне очень понравился один комментатор, который легонечко так отредактировал евангельский текст: «Излишне богатому».

Это как – излишне богатому? Это когда двадцать или сколько там яхт, как у Абрамовича? А когда только две яхты – это уже не излишне богатому? Лукавый у нас народ! Но в Евангелии сказано все-таки просто «богатому» (plousion).

И на самом деле речь идет не о богатстве, а об имуществе вообще. Ведь, если у человека есть только дырявый горшок, но из-за привязанности к этому горшку он не последует за Христом, он тоже не попадет в небесное царство. Богатому просто труднее отказаться от собственности – вот в чем мысль Иисуса.

И в конце главы дается четкое определение – кто именно попадет в небесное царство: тот, кто во имя Христа оставит и свой дом, и братьев, и сестер, и отца, и мать, и жену, и детей, и поля. Короче говоря, оставит все. Как вам кажется, господа неохристиане, может, это хоть чуть-чуть, хоть самую малость напоминает аскетический идеал?

Вся беда в том, что не такая уж она и православная – эта «православная» общественность. В советское время интеллигенция совершенно искренне верила, что христианство – это «Братья Карамазовы» и «Мастер и Маргарита». В перестройку был брошен клич «Обогащайтесь!», и он звенел в ушах посильнее звона колоколов возрождавшегося православия.

А аскеза – обязывает. Аскеза – это иерархия. В христианстве духовная высота человека определяется прежде всего его готовностью к отречению.