Уникальный клад, найденный на прошлой неделе в петербургском особняке Нарышкиных, стал в четверг поводом для пресс-конференции с участием юриста, историка и представителя дворянства.
Требования о возвращении каких-то кладов слабо резонируют с настроениями «старой эмиграции
По словам президента Балтийской коллегии адвокатов Юрия Новолодского, правовой статус находки определяется декретом Советской власти от 19 ноября 1920 года «О конфискации всего движимого имущества граждан, бежавших из республики, в чем бы оно ни заключалось и где бы ни находилось», т.е. сокровища принадлежат государству.
Но памятуя о том, что кто-то может присвоить клад целиком, государство более поздними актами постановило поделить 50 процентов от стоимости найденного между владельцем здания, где была сделана находка, и теми, кто ее сделал. Впрочем, претензии на клад со стороны таджикских рабочих, которые пытались утащить ценности в мешках с мусором, юрист отмел: «С этими лицами государство делиться не должно, поскольку данные лица – откровенные воры».
Может ли претендовать на вознаграждение реставрационная фирма, Новолодский не уточнил. В самой компании газете ВЗГЛЯД заявили, что «делить клад» преждевременно, нужно сначала оценить его ценность и стоимость. По оценкам ряда экспертов, она может составить не менее 1,5 млн долларов, но называются и другие цифры.
#{image=615308}Юрий Новолодский призвал не отдавать клад потомкам Нарышкиных, т.к. в соответствии с декретом от 1920 года представители дворянского рода уже не могут рассчитывать на возвращение имущества, и попросил оставить клад в том же доме для всеобщего обозрения, тем более что особняк предназначен как раз для проведения культурных мероприятий.
Что касается Нарышкиных, то прямых потомков «тех» представителей фамилии пока не нашли, а претензии на клад заявила семья Федоровых из Франции, которая, по словам собравшихся, имеет к искомым Нарышкиным не прямое, а косвенное отношение.
Петербургский историк Наум Синдаловский признался, что в его «картотеке» около 12 тыс. легенд старого Петербурга, в том числе и о кладах, но о кладе в особняке Нарышкиных он прежде не слышал. Самая же известная легенда касается люстры в Елисеевском магазине – якобы купцы Елисеевы отлили ее из своего золота. Однако это всего лишь миф. Ведь люстра появилась в магазине поздно, в 30-е годы.
И еще одно интересное наблюдение о «кладе Нарышкиных». Судя по газетам, в которые были завернуты предметы, имущество прятали в течение нескольких месяцев революционного 1917 года. Эксперты предполагают, что вряд ли этим занимались сами хозяева дома, почти наверняка – слуги, рабочие. А тот факт, что последние не выдали места, где были спрятаны ценности, говорит о высокой нравственности людей того времени.
О том, что думают о кладе Нарышкиных некоторые дворяне, газета ВЗГЛЯД расспросила представителя Ассоциации членов дома Романовых в России Ивана Арцишевского.
ВЗГЛЯД: Иван Сергеевич, сегодня прозвучало, что реституция – возвращение дореволюционного имущества – принесла бы России большие беды. Вы согласны с таким утверждением?
Представитель Ассоциации членов дома Романовых в России Иван Арцишевский (фото: ИТАР-ТАСС) |
Иван Арцишевский: Реституция в нашей стране сегодня нереальна. Во-первых, потому, что прошло слишком много лет. Это даже не Прибалтика, где этот процесс начался через 40–50 лет, в 1991 году, когда многие еще были живы, например, была жива дочка первого президента Латвии и т.д. У нас же, через 100 лет после революции, уже слишком сложно найти четких потомков, сделать так, чтобы не возникало споров. История нашей страны слишком необычная, тяжелая. Случилось то, что случилось...
И я говорю, в том числе, и против себя. На Фонтанке, к примеру, был дом, который принадлежал моим предкам. По справочнику 1913 года это легко можно установить. Но я считаю, что делать это бессмысленно.
ВЗГЛЯД: А в целом среди дворян, представителей эмиграции, насколько высок «спрос» на реституцию – возвращение своей собственности?
И.А.: Думаю, что сейчас невысокий. Напомню, что многие из тех, кто жил в эмиграции, переживали и поддерживали Советский Союз во время войны. Потому что даже за границей они продолжали оставаться русскими. Николаю Романовичу Романову, главе Объединения членов рода Романовых, которое я представляю, Гитлер в свое время предложил быть сербским царем, потому что его бабушка была черногорской принцессой. Но он даже не рассматривал это предложение! Потому что он – русский человек. Словом, требования о возвращении каких-то кладов слабо резонируют с настроениями «старой эмиграции» – эмиграции первой волны.
ВЗГЛЯД: А что думает по этому поводу Великая княгиня Мария Владимировна (часть монархистов считают ее главой Российского императорского дома – прим. ВЗГЛЯД)?
И.А.: Наше объединение, в которое входят потомки Романовых по всему миру, безусловно, считает ее членом семьи, но не признает за ней каких-то особых императорских прав. Что касается реституции, то Мария Владимировна, на мой взгляд, высказывает не свою позицию, а тех людей, которые ее окружают. Не в обиду им будет сказано, но я иногда их называю «советскими дворянами». Вот они склонны к этому. А те дворяне, которых я представляю, в основном, разделяют точку зрения, которую я озвучил.
И.А.: Этот вопрос мне задавали. Я сошлюсь на науку. Есть замечательный специалист по генеалогии Игорь Сахаров. По его словам, это могло выглядеть так: «Ты чей мужик?» – «Да Нарышкин я». – «Ну, так и запишем». Я не знаю, чей он потомок. Во всяком случае, в ветвях генеалогического древа этого рода мы его не обнаружили.
ВЗГЛЯД: А зачем вы ищете потомков Нарышкиных, если, по словам юристов, им все равно ничего не достанется? Клад – государственный, а на премию могут рассчитывать лишь нынешние владельцы дома и те, кто нашел все?
И.А.: А я и не ищу специально. Просто после обнаружения клада я дал несколько интервью, выдержки из них были перепечатаны, в том числе, и в других странах. И люди сами стали проявляться. Ну и потом стало уже интересно. Могу сказать, что была ветвь Нарышкиных-Трубецких, но, по нашим данным, все умерли, Нарышкиных-Витте, семья Сомовых в Австралии. Но прямых потомков на данный момент не просматривается.
ВЗГЛЯД: Сейчас есть немало дворянских собраний и т.д. Вообще, кого можно назвать настоящими дворянами?
И.А.: Да, есть много людей, которые говорят: вы знаете, у меня кто-то там были дворяне. Мне чуть ли не каждый месяц приходят письма, где люди пишут, что их бабушка перед смертью призналась, что изменила с императором и т.д.
И не в обиду людям будет сказано, потому что многие просто ищут свои корни, хотят знать родословную. И это здорово. Но у меня иногда складывается впечатление, что революцию у нас сделали дворяне, и потом жили потомки дворян. Хочется спросить: где же тогда у нас пролетарское происхождение? Может быть, конечно, я часто общаюсь в таком кругу. Но понимаете, не может быть такого количества дворян.
ВЗГЛЯД: Кстати, интересная параллель: рабочие, прятавшие клад в 1917 году, сохранили тайну, а современные гастарбайтеры втайне выносили добро...
И.А.: Да. Понимаете, тогда была общественная идеология, которая диктовалась и дворянским поведением, и общим. Среди дворян, конечно, тоже были разные люди – и воры, и бандиты. Но в целом идеология была такая – воровать нельзя, и не потому, что накажут, а просто нельзя. Честь, совесть, достоинство... Мы сейчас ностальгируем по этим понятиям.