Андрей Пургин уже исключил свое возвращение на какие-либо руководящие посты, но уходить из политики не намерен. В конце концов, он основал движение «Донецкая республика» и стоял у истоков борьбы Донбасса за независимость. Исключение таких фигур из политической жизни можно было бы воспринять как сигнал к отходу от самой идеи независимости ДНР, а этого в Донецке никто не поймет.
Пургину ставят в вину разработку и других радикальных проектов, например проведения референдума о вхождении в состав России нескольких районов Донбасса
Политическая конфигурация в ДНР по сути своей остается прежней: это три–четыре группы внутри военно-политической элиты Донбасса, которые до самого последнего времени гармонично дополняли друг друга, хотя и существовали в некотором ментальном дисбалансе. В том числе в силу неестественного перевеса одной из групп ввиду ее поддержки Москвой по сугубо субъективным причинам.
Александр Захарченко олицетворяет собой военную составляющую и довольно жесткую линию в отношении Киева, в том числе не всегда укладывающуюся в общие рамки так называемого минского процесса. За ним крупнейшая в республике боевая сила, несмотря на так и не урегулированные административные противоречия и дублирование функций между армейским корпусом и бывшими структурами министерства обороны. Собственно, реформа, затеянная еще весной, должна была не только скоординировать все военные силы, но и встроить военную элиту в собственную вертикаль власти. Кроме того, на счету Захарченко поддержка большинства полевых командиров – как из местных «самородков», так и из числа добровольцев, пользующихся безусловным авторитетом в народе. В такого рода войнах они – главные люди, без них нельзя, как бы ни уповали в Москве на аппаратные перестановки и подковерные методы. Вне поддержки полевых командиров из местных, «уличных» можно вообще забыть о политической работе в республиках такого рода. К сожалению, подавляющее большинство из тех, кто пытается руководить процессом из Москвы, сторонятся самородков, поскольку не могут найти с ними общего языка и в глубине души побаиваются их, не имея собственного военного опыта. Это общая беда «кураторства», включая ситуацию в Южной Осетии и Абхазии, кода «курируемые» гораздо более харизматичны, чем «кураторы».
Безусловное доминирование «военной» фракции (название условно) – один из главных аргументов против многочисленных слухов о скором отстранении Захарченко «по болезни» (нога что-то подозрительно долго не заживает). Его немотивированная отставка вызовет развал фронта, поскольку никакую новую фигуру большая часть «старых» полевых командиров не примет. Другое дело, что слухи эти исходят в основном из лагеря пропагандистов прямых конкурентов Захарченко, и потому их заранее можно поставить под сомнение.
Денис Пушилин – наиболее яркий представитель другой фракции, «карьерных чиновников» новой донбасской элиты, безоговорочно ориентирующейся на московские управленческие векторы, в том числе в переговорном процессе, который сейчас превратился в «живой труп». Но кто-то должен это делать, и удачливый, организационно талантливый Пушилин на эту роль подходит почти идеально. Он достаточно гибок, чтобы следить за изменениями и нюансами в отношении Москвы к событиям на Украине. И достаточно талантлив в организационном плане, чтобы такого рода знания не разбазарить на мелочи. Он изначально появился в структуре «Русской весны» именно как человек с недюжинными организаторскими способностями (если отвлечься от того, на что он их расходовал), а сейчас оказался наиболее востребован именно как переговорщик. В ситуации с захватом власти в парламенте Пушилин просто оказался в нужное время на нужном месте и был достаточно прагматичен, чтобы доказать эту самую прагматичность Москве.
Андрей Пургин принадлежит к третьей группе – он романтик-интеллектуал, один из основателей донбасского движения «Русской весны». Именно такие, как он, стояли у истоков независимости ДНР, и в этом нет ничего удивительного. В истории любой республики такого рода всегда есть небольшая группа романтиков-идеалистов разной степени вменяемости и разных политических взглядов, которые выступают идейным мотором. Произносят слова, формулируют смыслы. Уже потом, на гребне военного противостояния, начинает формироваться военная элита из местных самородков, которые зачастую подминают под себя романтиков (впрочем, «мальчики с улицы», взявшие в руки автоматы, тоже были романтиками, только несколько более приземленными). Так было в Нагорном Карабахе, в Южной Осетии, в Сербской Босне. В Абхазии интеллектуалы-романтики в лице президента Вячеслава Ардзинбы продержались несколько дольше. Но общая тенденция едина – политические и военные обстоятельства постепенно вытесняют «романтическую фракцию» из практической политики.
В Донбассе это произошло совсем уж быстро в силу несколько экстремальной внутриполитической ситуации. Так, например, первый состав Народного совета (парламента), как и первые несколько составов правительства, включали в себя многих представителей радикальных псевдокоммунистических взглядов. Первые декларации о будущем государственном, политическом и экономическом устройстве Новороссии представляли собой практически троцкистские манифесты. Их антиолигархическая направленность очевидна, но на практике они были неосуществимы, особенно если учитывать финансово-экономические реалии Донбасса. И нет ничего удивительного, что все эти по-своему искренние и честные люди были «отжаты» от политики примерно такими же методами, как сейчас Пургин. Причем многие из этих людей были добровольцами из России, решившими, что рабоче-крестьянский Донбасс – как раз то место, где их взгляды будут популярны и востребованы. Некоторые из них в итоге даже посидели «на подвале», чего Пургин избежал – все-таки политическая культура в ДНР с тех пор серьезно выросла.
#{ussr}Троцкистская риторика никак не укладывается в реальность, хотя и очень привлекательна на слух. Пургину ставят в вину разработку и других радикальных проектов, например проведения референдума о вхождении в состав России нескольких районов Донбасса. Такого рода идеи подрывали основу и минских переговоров, и российской внешней политики, один из главных постулатов которой заключен в отрицании дальнейших поглощений и инкорпораций. Еще относительно недавно аналогичные идеи о «референдуме о присоединении» привели к скандалу вокруг Южной Осетии, замять который удалось с большим трудом. Только в РЮО эта идея носила характер безответственной предвыборной спекуляции, а в ДНР это был (и есть) искренний подход «романтической фракции», в принципе не понимающей, как устроена мировая политика.
При этом постепенный отход «романтиков» не был столь же безболезненным, как недавние события в Народном совете. Сейчас уже нет смысла объяснять гибель нескольких чрезвычайно популярных в регионе людей, в том числе полевых командиров, политические и идейные взгляды которых носили такой же «чегеваристский» характер. В социально-экономической атмосфере Донбасса антиолигархические платформы, граничащие с итальянскими «Красными бригадами» середины 70-х годов, вообще не редкость. Это естественный ответ на то, что творилось на Украине все последние 25 лет даже в таком относительно благополучном регионе, как Донбасс. Но и это внешнее благополучие имеет под собой шаткое основание: всевластие клана Рината Ахметова. И когда со стороны Москвы стала проявляться тенденция не то чтобы опоры на этого человека и его структуры, но явное признание его права на некое доминирование в регионе, такие настроения только обострились.
Известно, что недавняя встреча Захарченко и Ахметова закончилась ничем. Но она спровоцировала новую волну слухов о «замене» Захарченко. Главным фаворитом этих слухов остается Александр Ходаковский, чей отряд напрямую участвует в обеспечении собственности Ахметова и прохождении его гуманитарных конвоев. У Ходаковского собственные политические, идейные и экономические взгляды на мироустройство, до недавнего времени он ими охотно делился с обществом. Возможно, он такой один, но по сути дела – это четвертая фракция политической жизни Донбасса, которую условно можно обозначить как «олигархическую». В этом определении нет ничего отрицательного, это не характеристика, это просто факт. Экономика региона продолжает функционировать и даже наращивать производство вопреки происходящему. Недавний запрет на продажу угля Украине может «расчесать» такое количество проблем, что мало не покажется. Но Захарченко, похоже, готов к подобному развитию событий и даже сознательно его инспирирует. Сейчас с ним солидаризируется в этом вопросе и «карьеристская» фракция во главе с Пушилиным, что может стать для Ахметова поводом задуматься.
Пятая – самая малочисленная, хотя и медийно громкая группа – представители «опальных» полевых командиров первого призыва. Они доминируют в информационном пространстве, регулярно распространяя ничем не подтвержденные социологические опросы о том, что именно представители этой группы якобы наиболее популярны в республике. В последнее время в связи с физической нехваткой военных кадров появились слухи о возвращении в Донбасс ряда бывших офицеров, но никакого реального подтверждения этому нет. Не исключено, что это просто самопиар, порожденный относительной стабилизацией обстановки на фронте. Отрицать определенное влияние и популярность этих людей было бы опрометчиво, но включение их в число наиболее влиятельных сил – явное преувеличение. Ситуация в Новороссии настолько быстро изменилась, что они, видимо, не успели оценить масштаб изменений. Партизанское движение прошлого года воспринимается ими как нечто вечное, хотя все уже совсем не так.
Отставка Пургина и появление Пушилина на посту главы Народного совета, таким образом, принципиально ничего не изменили в политической конфигурации в ДНР. Да, выглядело это неэстетично, но никто за эстетикой в военных условиях и не гонится. Есть необратимые политические процессы – и есть неизбежность, которую не стоит драматизировать, но и полностью игнорировать опасно.