Два года назад в блоге одного своего знакомого я нашел рассказ про японца, который пытался совершенствоваться в русском языке, общаясь в наших социальных сетях.
Личные оскорбление в адрес автора являются обычным делом, так же, как и обсуждение его внешности
Бедняга испытал тяжелый стресс, потому что на него обрушилось такое «неожиданное количество совершенно ничем не обоснованных оскорблений абсолютно ни за что, какое вы не можете даже представить. Что бы вы ни написали, вас обязательно обвинят в безграничной глупости и незнании вопроса, посоветовав при этом, куда именно вам следует идти и что именно сосать. Даже если в данном вопросе вы имеете учёную степень. Если же вы будете так наивны, что попытаетесь агрументировать и отстоять свою правоту, вас оскорбят настолько сильнее, что придётся ехать за несколько тысяч километров с целью заплатить большие деньги за установление личности и наказать обидчика».
Заключительная рекомендация, конечно, вполне достойна потомка самураев, но мне не известно пока ни одного случая, чтобы кто-либо у нас пострадал за хамство в сети (Такие случаи известны. Например: иск руководителя театра кошек Юрия Куклачева к блогерам, иск пользователя Сети из Екатеринбурга Евгений Ющука к депутату Городской Думы Екатеринбурга Леониду Волкову - прим. ВЗГЛЯД). Ведь и хамство off-line у нас не слишком карается.
Между тем, читая политические дебаты в социальных сетях и особенно комментарии под статьями в интернет-изданиях, постоянно вспоминаешь злосчастного японца. Личные оскорбления в адрес автора являются обычным делом, так же, как и обсуждение его внешности, особенно если автор текста или интервью – женщина. Потоки желчи прямо-таки льются на вас с экрана компьютера.
Считать это результатом обострения политической борьбы не приходится. Подобный стиль сложился у нас задолго до того, как на столичных площадях начались демонстрации. И если кто-то считает вербальную агрессию хорошей тактикой привлечения сторонников, то он ошибается. Опросы показывают, что у большинства людей, читающих интернет-дискуссии, подобные выпады вызывают резко негативное отношение. Не случайно появился и термин «сетевой тролль», ведь тролль в скандинавской мифологии – существо крайне неприятное, нечистоплотное и опасное. От них надо держаться подальше.
Но если пещеру скандинавских троллей можно обходить стороной (хотя очередной сказочный дурачок забредет туда обязательно), то современные сетевые тролли сами приходят к вам. И реальная проблема состоит не в том, что они могут кого-то убедить, привлечь на свою сторону или, наоборот, оттолкнуть от каких-либо идей, людей и мнений, а в том, что они парализуют любую дискуссию. Как только они приходят, все остальные уходят. Достаточно нескольких агрессивных персонажей, собравшихся вместе, как вся дискуссионная площадка превращается в пещеру троллей.
Справедливости ради надо сказать, что с появлением новых сетей, где выступать надо (предположительно) под собственным именем, хамства и вербальной агрессии стало немного меньше. Но беда в том, что «троллинг» не сводится к оскорблениям и личным нападкам на авторов. Есть целый ряд относительно корректных способов, которые парализуют дискуссию не менее эффективно.
Прежде всего, это принципиальное игнорирование любых аргументов, высказываемых оппонентами. Как строится нормальный спор? В ответ на тезис – аргументированная критика. В ответ на аргументацию вашего оппонента – контраргументы. Как минимум эти аргументы и контраргументы надо прочитать. И последующие свои высказывания как-то с ними соотносить. Но на практике происходит иначе. Одни авторы пытаются развивать или обсуждать какую-то мысль, другие отвечают им снова и снова одними и теми же заученными мантрами. Например, на любую критику в адрес ЕГЭ отвечают: «Эта реформа помогает бороться с коррупцией». И уже само министерство признает факт появления новых, привязанных к ЕГЭ коррупционных схем, уже сами чиновники соглашаются, что нужно что-то менять, но сетевые тролли, защищающие эту реформу, не удосуживаются даже узнать мнение тех, кого они вроде бы поддерживают. И повторяют снова и снова заученные фразы.
Вообще очень часто не удосуживаются прочитать или дочитать до конца. Например, человек публикует две части одного текста в виде двух постов. Один развивает мысль другого. Тут же появляется комментатор, вопрошающий: почему вы сменили свою точку зрения на противоположную?
Игнорирование аргументов и вообще текста обсуждаемой статьи или поста является наиболее распространенной и, как ни странно, добросовестной формой троллинга (ну, не дано людям способности понимать чужие слова, а тем более – фразы). Более злостной формой являются попытки захвата или саботажа чужих площадок. Есть, например, две группы. В одной группе людоеды обсуждают свои проблемы, в другой вегетарианцы – свои. Но если группа или площадка открытая, то непременно появится кто-то, кто начнет объяснять веганам преимущества каннибализма. И вот уже никакой внутренней дискуссии нет, а вся группа занята «принципиальным спором» с одним-единственным оппонентом, обсуждая, естественно, самые общие принципы. Рано или поздно такого «вселенца» обязательно банят, после чего он возмущается (причем, похоже, искренне) нарушением демократии.
Нам много говорили о том, как интернет изменил нашу жизнь, но пора увидеть и то, как жизнь меняет интернет
Может быть, я сужу предвзято, но эта форма троллинга особенно характерна для либералов-оппозиционеров. Если левые не слишком рвутся участвовать в либеральных дискуссиях и тем более не лезут туда, где виртуально тусуются сторонники Кремля, то либеральные блогеры то и дело приходят на чужие площадки поругаться.
Разумеется, свобода слова предполагает и открытость обсуждения (если вы думаете иначе, создавайте закрытую группу, что не запрещено). Но кроме формальных правил должны быть и некоторые требования сетевой этики. Можно ходить на чужие площадки, высказывая свою позицию, но надо говорить конкретно, обсуждая ту проблему, о которой идет дискуссия, формулируя ясные и аргументированные соображения именно о том, о чем идет речь в данном случае, а не вообще обо всём на свете.
Но вот тут-то и возникает главная проблема. До сих пор мы говорили про троллей «внешних», а ведь в каждом сообществе есть тролли внутренние. Глубоко идейные и неколебимо принципиальные. Они твердо уверены в том, что только некий чудесный одномоментный переворот может сказочным образом изменить нашу жизнь, а потому любое обсуждение любого частного вопроса принципиально не может и не должно быть конструктивным. Образ счастливого будущего будет разным в отличие от взглядов автора, но выводы получаются неминуемо схожими. Вы пишете о том, как реорганизовать транспортную систему России, а вам отвечают: до тех пор, пока не свергнут «проклятый режим», обсуждать всё это бессмысленно. А когда «проклятый режим» будет свергнут, дороги, видимо, сами себя на радостях отремонтируют. Вы пишете о проблемах образования, а вам говорят: до тех пор, пока в стране не установилась «настоящая демократия», никакого хорошего образования быть не может и обсуждать нечего (последнее, кстати, даже в общетеоретическом плане неверно – не только СССР, но и многие другие авторитарные режимы отличились достижениями в сфере народного просвещения). Вы говорите об экономическом кризисе и возможных стратегиях борьбы с ним, о рисках, связанных со вступлением России в ВТО, а вам сообщают, что поскольку капитализм порождает кризисы и противоречия, то все эти проблемы будут решены устранением капитализма, а всякое конкретное их обсуждение есть оппортунизм и реформизм.
Про таких людей в советское время говорили, что они кидаются краеугольными камнями. Тролль самому себе кажется убежденным идейным борцом, сторонником перемен, но, на самом деле, он ни с кем и ни с чем не борется, во всяком случае во время сетевой дискуссии. Обсуждение конкретных проблем может быть только специфически-конкретным, а общие декларации являются формой саботажа тех самых целей, которые на словах провозглашаются.
Представьте себе, что мечты сбываются, и мы завтра имеем самое идеальное, самое честное, некоррумпированное демократическое правительство. Или к власти пришла организация идейных социалистов, беззаветных борцов за права трудящихся. Что они будут делать дальше? Им всё равно придется чинить дороги, заниматься проблемами образования и разбираться с положением в промышленности. И любой, самый радикальный, самый революционный переворот будет представлять собой серию конкретных мер, совокупность конкретных – частичных – решений, за которыми в свою очередь должны будут идти определенные шаги в какой-то логической последовательности. И если не вести конструктивно-конкретной дискуссии сегодня, то невозможны никакие позитивные перемены завтра.
Любое общее, глобальное преобразование складывается из суммы конкретных частных решений. И радикализм этих решений определяется не декларациями, а тем, насколько они увязываются в единую логику, стратегию, систему. Но там, где нет готовности возиться с частностями, никогда не будет хорошего целого. Дом строится из отдельных кирпичей.
Радикализм деклараций оборачивается тотальным консерватизмом по отношению к жизни, а в интернете недобросовестная полемика оборачивается основанием для «плохой», безответственной и обреченной на банкротство политики.
Нам много говорили о том, как интернет изменил нашу жизнь, но пора увидеть и то, как жизнь меняет интернет. Чем больше открывается реальных возможностей, тем более бросается в глаза неадекватность сетевых споров. Изменить ситуацию необходимо общими усилиями. Пора выбираться на открытый свет из пещеры троллей.
Источник: Блог Бориса Кагарлицкого*
* Признан(а) в РФ иностранным агентом