«Всероссийский интернет-опрос портала Работа@Mail.Ru показал, что 43% опрошенных россиян считают священников людьми хорошо зарабатывающими. Более того, 23% респондентов уверены, что быть священником очень прибыльно. Примерно четверть опрошенных предполагают, что священники зарабатывают намного больше, чем простые граждане в среднем по стране. При этом каждый пятый (19%) опрошенный считает, что доходы священников неоправданно высокие. В целом 37% участников опроса уверены, что священник в России – это самая настоящая профессия... 6% респондентов отметили, что сами с удовольствием бросили бы свою работу и устроились священниками».

Разумеется, в крупных городах есть духовенство больших, активно посещаемых храмов, и у этого духовенства – приличные доходы

К сожалению, результаты данного опроса показывают, что либеральные СМИ («Новая газета», «Эхо Москвы», «Коммерсант» и пр.) постепенно разъедают и разрушают сознание людей. Эти 43%, скорее всего, никогда не бывали в храмах за пределами Москвы (если вообще бывали в храмах), не ездили по монастырям, не соприкасались с духовенством. Иначе не хотели бы «устроиться на работу священниками» и не считали бы их «профессию» прибыльной.

Помню, мне случилось как-то оказаться в одном из храмов старинного села под Владимиром. Мы стояли археологическим лагерем в лесу за несколько километров, и вечером в субботу я отправился на всенощную. Войдя в храм, где уже должна была быть служба, я застал буколическую картину. Огромный храм был абсолютно пуст (притом что на улице было полно народу – выходной), на клиросе сидел молодой священник и читал книгу, а за свечным ящиком стояла старушка. Я спросил, будет ли служба. Священник сказал, что еще одна старушка на клирос не пришла, а потому он пока не начинает. Я предложил свою помощь, он согласился, я купил и поставил свечи, бабка вышла из-за ящика и встала посередине храма, изо всех сил изображая густую толпу богомольцев, и служба началась (на клирос так никто и не пришел). Когда дошли до чтения Апостола и Евангелия, мне невольно вспомнилась известная история. В глухом сельском приходе служил старенький батюшка, а помогала ему (пела и читала) его матушка. В храме обычно никого не было, и когда матушка заканчивала читать Апостол, муж благословлял ее и возглашал из алтаря: «Мир ти, Николаевна!» – «И духови твоему, Тимофеич!» – отвечала чтица. Здесь было почти так же.

По окончании службы мы разговорились со священником, который, как выяснилось, был не просто беден – он был нищ. В селе дали ему дом, в нем он жил и кормился огородом и редкими требами. Я побывал у него дома – голые стены. Его приход, где он служил, был сплошной расход. «Того, что приносят в храм, не хватает даже на масло для лампад».

В целом картина была почти чеховская из поучительного рассказа «Кошмар». «Замучил голод, Павел Михайлович! – продолжал отец Яков. – Извините великодушно, но нет уже сил моих... Я знаю, попроси я, поклонись, и всякий поможет, но... не могу! Совестно мне! Как я стану у  мужиков просить? Какая рука подымется просить у нищего?.. Совестно! Боже, как совестно! Не  могу, гордец, чтоб люди мою бедность видели! Когда вы меня посетили, то ведь чаю вовсе не было, Павел Михайлович! Ни соринки его не было, а ведь открыться перед вами гордость помешала! Стыжусь своей одежды, вот этих латок... Риз своих стыжусь, голода... А прилична ли гордость священнику? Ну, положим, я снесу и голод, и срам, но ведь у меня, Господи, еще попадья есть!.. Молодая, еще и двадцати лет нет. А она у меня... хуже кухарки всякой, стыдно на улицу показать. Боже мой, боже мой! Только и утехи у нее, что принесу из гостей яблочек или какой кренделечек...» В другом сельском храме (вернее, на развалинах храма) священник служил в любую погоду, а жил в сарае рядом с храмом, и его подкармливали всем селом. В Кирилло-Белозерском монастыре, где мы жили со студентами несколько лет назад, на огромной территории, отданной монастырю (несколько храмов, кельи, трапезная палата), был один-единственный монах, отец Кирилл, «един во всех лицах» – настоятель, братия, чтец, певчий, трудник, уборщик, звонарь и т. д. Мы покупали картошку, овощи, фрукты, трудились, кормились сами и кормили настоятеля, у которого не было ничего.

Надо помнить, что это все притом, что белое духовенство традиционно многодетно (я знаю нескольких священников, у одного из которых семеро, у другого – девятеро, у третьего – 14 детей). Притом что восстановление и функционирование храмов требуют значительных средств, которые идут не духовенству, а на воскресные школы, гимназии, благотворительные столовые, издание приходских листков, на помощь отдельным обездоленным прихожанам и на многое другое.

Разумеется, в крупных городах есть духовенство больших, активно посещаемых храмов, и у этого духовенства – приличные доходы. Но обобщать и говорить о том, что «священники хорошо зарабатывают» и что это «прибыльная профессия», – это то же самое, что говорить, что народ в России живет в совершенном достатке, благоденствует и прибыльно работает, только потому, что отдельные представители этого народа процветают.

Теперь что касается «профессии». Священник – это призвание. Священник – это не профессия, а священнослужение – это не занятие. «Быть священником – это быть последователем Христа всегда и везде, на каждом месте. И от этого не может быть отдыха, не должно быть перерывов», – говорит митрополит Ювеналий. Для того чтобы понять, что такое призвание священника и жизнь священника (и перестать относиться к нему как к профессии), достаточно прочитать «Записки попадьи» Юлии Сысоевой, матушки погибшего отца Даниила Сысоева. Священник – это служение и Богу, и людям. Круглосуточное, без выходных и отпусков.

Знаю священников, которые даже на улице всегда в рясе и с крестом – а вдруг человеку что-то нужно, вдруг у него есть вопрос, просьба, вдруг он нуждается в помощи. И человек, относящийся к служению как к соответственно оплачиваемой работе, долго на приходе не продержится. Ибо тех, кто стоит перед амвоном, обмануть не получится. Знаю несколько случаев, когда люди шли в храм, становились священниками не для служения, а для чего угодно другого. Для удовлетворения честолюбия, поддавшись ложному порыву подвижничества и учительства, для заработка, наконец, для безделья (было и такое). Заканчивалось это всегда одинаково плохо. Или выгоняли (сначала паства, потом начальство), или уходил сам. Впрочем, пример Охлобыстина достаточно красноречив.   

В заключение хотелось бы отметить, что, к счастью, еще не все так фатально. «62% опрошенных россиян считают, что быть священником – это тяжелый труд». Тяжелый, но благодарный и благодатный. И эту благодать не оценить никакими зарплатами.

Источник: Блог Бориса Якеменко