После того как правительственные чиновники в Лондоне объявили, что будут преследовать погромщиков и хулиганов по всей строгости закона, антивоенное движение StopTheWarCoalition выступило с комментарием, где, осудив акты насилия, осведомилось о том, когда будут преданы суду Тони Блэр и другие организаторы войны в Афганистане, ведь ущерба от их деятельности было куда больше, чем от столичных мародеров. Как говорилось в старой английской балладе:
#{image=545312}«Большие воры спят на шелках,
У мелких в тюрьме постель.
Большие воры пьют вино,
А мелкие хлещут эль».
Лидеры StopTheWarCoalition отлично понимают, как устроена современная британская политика. Перед началом войны в Ираке они вывели на улицы Лондона более миллиона человек. Всего в мирных акциях протеста по стране участвовало более трех миллионов людей. Опросы фиксировали несогласие большинства с готовящейся войной. Но правительство равнодушно проигнорировало массовое возмущение и отправило войска в Ирак. Сменившие лейбористов Тори продолжают ту же политику. А либералы, которые вели избирательную кампанию, жестко критикуя Кэмерона и консерваторов, вступили с ними в коалицию и теперь во всём поддерживают. Политики не считаются с публикой, свобода (право говорить что думаешь) все меньше связана с демократией (возможностью влиять на процесс). Сколько бы людей за вами ни шло, власти не обратят на вас внимания. Но стоит разбиться первому стеклу, пострадать первой витрине, как к вам начнут относиться серьезно!
Британец потому и гордится своей свободой, что хорошо помнит это правило. Почему-то забывают, что на Альбионе кроме изысканных леди и чопорных джентльменов живут и пролетарии, не отличавшиеся хорошими манерами. Английский пролетарий без колебаний лезет в драку и не переживает, если полисмен его огреет дубинкой по голове: «хорошая драка» (good fight) – часть культуры рабочего пригорода. В «мирное» время эта агрессия, неизбежно порождаемая условиями жизни бедных кварталов, находит выход во взаимных столкновениях футбольных фанатов. Но во время социального кризиса насилие выплескивается на улицы, приводя к настоящим восстаниям.
#{image=544510}Британец знает, что право на восстание – гарантия его свободы. Бунт 2011 года напоминает нам: добрая старая Англия остается верна себе. И участие в бунтах потомков иммигрантов свидетельствует только о том, насколько глубоко они усвоили народные традиции принявшей их страны, стали её органической частью. Кстати, иммигрантов полно было уже в викторианском Лондоне. Бунты происходят в тех же кварталах, что и в XVIII и XIX веках, а бунтовщики действуют теми же методами. Впрочем, традиция английского народного бунта (в отличие от русского бунта) никогда не прекращалась. Во времена правления Тэтчер были такие же погромы в Брикстоне, а после введения подушевого налога (poll tax) подобные волнения охватили всю страну.
Впрочем, участие «не белых» англичан в волнениях не надо преувеличивать. Волнения прокатились по всей стране. Повсюду состав молодежи, громившей магазины, примерно соответствовал демографии района, где это происходило. В Лондоне более 40% населения «не белые» (non-whites). Это индусы и африканцы, вест-индцы и малайцы, потомки смешанных браков пакистанцев с валлийцами и кенийцев с ирландцами. В старых пролетарских кварталах доля «не белых» выше. Но бунты как раз показали пример межрасовой солидарности. А за пределами Лондона – в Манчестере, Бирмингеме и Ливерпуле – бунтовали в основном «белые». Зато большинство пострадавших от погромов – пакистанские лавочники. Погромы пришлись на Рамадан, когда им надо было поститься и молиться. Их магазины были разорены повсеместно, но религия и происхождение здесь ни при чем. Лавочников и ростовщиков в бедных кварталах традиционно не любят. И всё же слишком переживать за лавочников не стоит. Большинство из них застрахованы. Только полный идиот будет держать в Брикстоне или Тоттенхэме незастрахованный бизнес.
#{image=543329}Бунтовщики привычно выстраивались в очереди, чтобы войти в магазин, где происходил погром (после русских никто в Европе не привык к очередям так, как англичане). Анархистские группы распространяли через Интернет инструкции о том, как себя вести во время бунта, призывая соблюдать дисциплину и действовать эффективно. Некоторые представители молодежи открывали свои лица, бросая вызов правосудию. Товар выносили демонстративно, а потом тут же обменивали, раздавали или продавали за несколько фунтов. Книжные магазины не трогали, местные пабы – тоже. Основной удар пришелся по крупным торговым сетям и, косвенно, по страховым компаниям.
Вспоминается восстание Джона Лудда, произошедшее ровно двести лет назад. Задним числом буржуазия его участников изобразила идиотами, считавшими, будто все их бедствия происходят от фабричных машин. Но они просто стремились нанести капиталистам материальный урон. Единственный способ пробудить социальную чувствительность буржуазии состоял в том, чтобы портить её собственность. В постиндустриальную эпоху те же цели достигаются разгромом магазина, торгующего плазменными панелями.
Полиция тоже вела себя вполне традиционно и предсказуемо. В соответствии с законами, принятыми ещё в XVIII-XIX веках. Закон о мятеже запретил использование против толпы вооруженной силы. Именно поэтому знаменитый английский «бобби» 150 лет ходил безоружным, надеясь только на авторитет и дубинку. И хотя с тех пор всё изменилось, британская полиция остается одной из наиболее уважаемых гражданами. Дрались по правилам – жестко, но зная границы.
Самые большие проблемы создала фашистская группировка English Defence Leage (Лига защиты англичан). Её «отряды самообороны», о которых уже с восторгом написали несколько российских журналистов, представляли собой сборища погромщиков, нацеленные не на защиту домов и магазинов, а на то, чтобы, воспользовавшись случаем, начать бить «черных». Неудивительно, что отряды EDL почти сразу же оказались в конфронтации с полицией.
16 тысяч полисменов взяли под контроль улицы Лондона, но вряд ли это означает конец противостояния. Знаменитое упорство британцев на сей раз предстоит испытать на себе консервативному кабинету. Бунт не был побежден, он просто закончился. В центр огромного города бунтовщикам прорваться не удалось, а на окраинах они уже сожгли и разграбили всё, что могли достать.
Предстоящее предсказать несложно. И правительство, сокращающее расходы на образование и закрывающее больницы, будет стоять на своем, а низы общества будут с таким же упорством сопротивляться. Английская пословица говорит про то, как irresistable force meets unmovable object. По-русски, нашла коса на камень. Недовольство общества пронизывает самые разные слои. А британский опыт уже начинают перенимать в соседних странах. И продолжение кризиса означает только одно: рано или поздно вся Европа превратится в «большой Тоттенхэм».
Специально для газеты ВЗГЛЯД