Член комитета Совета Федерации по науке, образованию и культуре Бату Хасиков выступил с предложением ограничить доступ на экраны фильмов, в которых искажается образ России и русской культуры. В частности, по его словам, под цензуру могут попасть те картины, в которых Россия предстает «угрозой для всего человечества», где «примитивно и пошло оглупляется» все, что связано с русской культурой.
В Китае поводов для отказа фильму в праве на прокат множество – тут и «нарушение общественного порядка», и «угроза общественной морали», и даже «содействие культам и суевериям
Ограничение на прокат фильмов (полностью запретить их распространение посредством интернета почти невозможно) по принципу их несоответствия определенным политическим и стилистическим воззрениям имеет свою международную практику. В первую очередь, она касается тоталитарных государств. Примером может служить КНДР, где показ любой картины должен быть прямо санкционирован «партией и правительством» (при этом покойному вождю Ким Чен Иру приписывают страстную любовь к голливудскому кинематографу и лично к Мелу Гибсону), а в итоге санкционируют вообще мало что. Нечто подобное было и в СССР, причем неоднократно складывалась ситуация, когда забракованные партийной цензурой картины попадали на экран после того, как их высоко оценивало «первое лицо». Так, ряд комедий Гайдая и «В джазе только девушки» Билли Уайлдера получили «добро» лично от Брежнева, который пришел в восторг после их просмотра.
Также подобная практика распространена в исламских государствах* – исламских не с точки зрения религии большинства населения, а с точки зрения взглядов на право. В Иране в прокат не выйдет картина, в той или иной степени противоречащая законам шариата (там, кстати, также озабочены «искажением образа страны» и уже пригрозили засудить Голливуд за оскароносную «Операцию «Арго»). В Иордании и Турции с этим особых проблем нет. Не без исключений, конечно, но на экранах присутствует даже обнаженка.
Другими красноречивыми примерами являются Китай и Украина. Причем Украина (как географически, так и при общем анализе слов Хасикова) ‒ пример самый близкий. Так, в июле тамошнее государственное агентство по вопросам кинематографии отказало российским фильмам «Белая гвардия» и «Поддубный» в выдаче прокатных удостоверений, так как в них «демонстрируется пренебрежение к Украине, а отдельные факты переписаны в пользу России». В случае с «Поддубным» не устроило, к примеру, то, что в картине крайне мало внимания уделено украинскому происхождению главного героя. Хуже того, Поддубного показывают как русского богатыря, тогда как он был не чужд украинского национализма (что правда). Аналогичную защиту для отечественной культуры и истории от посягательств со стороны кинематографистов предлагает и Хасиков.
В случае с Китаем официальных поводов для отказа фильму в праве на прокат множество – тут и «нарушение общественного порядка», и «угроза общественной морали», и даже «содействие культам и суевериям». По факту же ценз избирательный: один фантастический фильм могут запретить просто за «содействие суевериям» (суевериями можно считать хоть привидения, хоть путешествия во времени), а другой спокойно разрешить. При этом китайское правительство с недавних пор пошло на либерализацию требований. Так, теперь на утверждение подают не полные сценарии национальных кинопроектов, а лишь их краткое содержание. Кроме того, в 2012 году были пересмотрены квоты на количество иностранных фильмов в прокате, что значительно увеличило капитализацию рынка. Вообще, Китай – это отдельный разговор. Ввиду количества населения, его рынок столь колоссален, что голливудские продюсеры спокойно идут на многочисленные ухищрения и компромиссы. К примеру, вырезают из картин ряд сцен, чтобы пройти правительственный фильтр. Или, напротив, добавляют в ленту отдельные эпизоды, снятые в КНР с участием китайских актеров.
Но вернемся в Россию. В случае с предложением Хасикова, речь идет именно о цензуре. Можно относиться к цензуре хорошо, можно относиться к цензуре плохо, но в России она прямо запрещена Конституцией. Так что для реализации предложения сенатора Конституцию придется менять.
Да, можно принять поправки в УК. Если кинематографическая продукция не соответствует Уголовному кодексу, речь уже не идет о цензуре в юридическом смысле. Однако кинематограф – тонкая сфера, а любая сцена и фраза может быть вырвана из контекста. Если герои картины употребляют наркотики, можно ли говорить о том, что фильм пропагандирует наркоманию? Если отрицательный персонаж имеет четкую национальную принадлежность, можно ли обвинять режиссера в разжигании национальной розни? К примеру, почти любой фильм о чеченских войнах можно запретить на основании статьи 282, ибо кто-нибудь обязательно обидится – либо русские, либо чеченцы (россиянами, напомним, являются и те, и другие). Посему в отечественной практике, завязанной на прямой запрет цензуры, принят «разовый подход», когда картине отказывают в прокате в исключительных случаях и на основании экспертного решения. То есть, наличие в картине, к примеру, обнаженки или насилия основанием для запрета не является. Основанием для запрета является экспертное решение, что речь идет именно о порнографии, разжигании национальной розни – и так далее. То есть, о четкой цели, которая никак не вписывается в популярные определения «сюжетной обоснованности» и «художественного видения».
Это и отличает российский и европейский подход от, к примеру, китайского. В китайский прокат не выйдет пессимистическая картина о «язвах общества» (нищете, наркомании) или, к примеру, боевик, где по сюжету уничтожают Пекин. Кремль или Белый дом, Москву или Нью-Йорк можно взрывать, не оглядываясь на партком, – и в США, и в России, и в Китае. Примеров множество. Как немало примеров и «пессимистичного кино» с неприятными героями в неприятных обстоятельствах: на каждый российский «Груз 200» найдется американская «Зимняя кость». Молчит на Западе и политическая цензура (также запрещенная), в прокате обидно представлены фильмы, критикующие действия правительства или страну в целом. Достаточно вспомнить обладателя множества наград (в том числе, «Оскара») Майкла Мура, люто ненавидимого американскими патриотами за «искажение образа страны».
Что такое «искажение образа» (в нашем случае – России), решительно непонятно. Образ – это априори искажение, ибо не истина, а личное восприятие. У образа России не существует согласованного стандарта, он разный и противоречивый – и в зависимости от восприятия, и в зависимости от контекста – конкретной ситуации. Перенос с общего на частное – также важный фактор. К примеру, фильм о мародерстве советского солдата в Берлине – это искажение с очернением или нет? Учитывая, что отдельные факты мародерства были (и на то есть конкретные приговоры, в том числе расстрельные), то это не искажение с очернением, а частный сюжет. Искажение с очернением – это именно перенос с частного на общее, но раньше подобных фильмов в нашем прокате и так не появлялось.
Чуть более понятно с культурой. Для «искажения образа русской культуры» даже существует неформальный термин – «клюква», условно выраженная в пьяном медведе с балалайкой. Чаще подобные образы появляются не от злого умысла, а в рамках работы со стереотипами и незнания реалий, что характерно для многих стран и культур. Имиджу России внутри России подобное не вредит и вредить не может (скорее, воспринимается как комедия или является доводом в пользу того, что «все американцы тупые»). Можно допустить, что подобное вредит образу России в мире, но речь ведь идет о российском прокате. Над мировым Совет Федерации не властен.
Вообще, риторических вопросов много. Недавний пересъем «Кавказской пленницы» ‒ это было что-то, что необходимо осудить как факт глумления? А фильмы, к примеру, о нищете псковских деревень запрещать нужно? Образ России из такого фильма сложился бы нелицеприятный, однако не стоит обосновывать подобное интересами народа, ибо замалчивание усугубляет проблему. А наличие злодеев русской национальности является очернением? Примеров множество – от «Рокки-4» до «Железного человека – 2», причем, некоторые из примеров имеют занятные частности. Так, крайне неприятную банду из картины «Турист» с Джонни Деппом в главной роли западная пресса воспринимает как русскую, хотя разговаривают персонажи на суржике (то есть, являются, скорее, украинцами).
Короче говоря, прописать «искажение образа России» юридическим языком, да еще и в УК, невозможно в принципе – это даже не «разжигание межнациональной розни», под которое можно подвести многое. Физически и юридически организовать отсев «неправильных» фильмов можно лишь через внесение поправок в Конституцию и организацию специальной комиссии, которая проверяла бы ленты на доброкачественность. Сенатор Бату Хасиков, судя по всему, был бы не против войти в состав такой комиссии, однако к его компетентности есть определенные вопросы. По профессии он спортсмен, неоднократный победитель чемпионата мира по кикбоксингу, долгое время работал в милиции, и почему занимается в Совете Федерации именно культурой и наукой – отдельный вопрос. При этом среди признанных (и притом – актуальных) специалистов по кинематографу тема «идеологического отсева» крайне непопулярна. Исключение составляют ряд режиссеров, работающих в направлении массового кино (видимо, исходят из того, что чем ниже конкуренция, тем выше сборы), но к их продукции как раз имеется множество претензий по части качества и культурной ценности.
Главный редактор журнала «Искусство кино» Даниил Дондурей, к которому газета ВЗГЛЯД обратилась за комментарием, предположил, что Хасиков «вообще не часто смотрит кино». По словам киноведа, среди 250 американских фильмов, которые ежегодно выходят в России, «максимум в двух как-то произносится слово «русский». «Не думаю, что один фильм из ста как-то влияет на самосознание российских зрителей, тем более американских, мировых. Сейчас на Московском кинофестивале показали фильм Антона Корбейна «Самый опасный человек», где Гриша Добрыгин играл даже не террориста, а какого-то странного человека. Если в современном кино возникает образ русского человека, то он «странный» ‒ это либо какие-то жертвы, либо бандиты русского происхождения. Но на такой фильм сразу выходит какая-нибудь «Анна Каренина» и возмещает тот урон, который кажется Хасикову. Скорее, это его самопиар, его желание понравиться в качестве человека, который отвечает за мобилизацию нации», ‒ полагает Дондурей.
* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ