− Игорь, недавно на вашем лейбле «Butman Music» вышел второй диск Александра Беренсона «Take Me With You», но вы почему-то упорно называете его «дебютным». Почему?
− У Александра, который в своё время играл ещё в «Поп-Механике» Сергея Курёхина, записывал диски вместе с «Аквариумом», действительно есть так называемый первый альбом «Жизнь как сугубо творческий процесс».
Когда ты стоишь на сцене и играешь для сотен человек, они все в твоей власти. Это уже удовлетворяет все мои политические амбиции
Он сделал его в 2004 году вместе с Андреем Кондаковым, Серджиу Брандао, Александром Машиным, Йоэлем Гонсалесом, Виталием Соломоновым. На рояле играл Иван Фармаковский. Я тоже принимал участие в записи. Однако для нас, для нашего лейбла это – его дебютный диск. Кстати, один знаменитый джазовый критик тоже назвал «Take Me With You» первым альбомом Александра.
− Насколько вы влияли на подбор музыкантов, ведь в этот раз вы выступили не только как исполнитель, но и в качестве продюсера?
− Я пригласил пианиста Сайруса Честната, которого до этого проекта я много слышал в записи, затем мне довелось с ним познакомиться, и он мне очень понравился. Поэтому я и привёл его в проект. Однажды со мной в Бостоне играл барабанщик Дональд Эдвардс. Я был от него в восторге и поэтому пригласил его в проект. Очень музыкальный, дикий ударник с хорошей техникой, с хорошим драйвом. Басист Эссиет Эссиет со мной тоже не раз работал. А Евгений Маслов играл еще в первом моём джазовом квинтете. Мы много в своё время играли следующим составом: Александр Беренсон, Евгений Маслов, Евгений Губерман, Дмитрий Колесник и я.
Евгений Маслов смог поучаствовать в новой записи (он живет как раз в Америке), Саша Беренсон по-прежнему его очень ценит, поскольку именно Евгений благословил его когда-то на то, чтобы заниматься джазом.
− То есть он, как и вы когда-то, сейчас пишет на своих афишах: «Евгений Маслов (США)»?
− Мне кажется, что сейчас так писать – уже смешно. Правда, если Евгений действительно живет там, то почему бы и нет. Вот уж что точно смешно выглядит, так это надписи типа: «Заслуженный артист России Яков Явно (США)».
− Диск Беренсона – уже четвертый альбом, который вышел на вашем лейбле?
− Да, в первом релизе наш биг-бэнд играл музыку Николая Левиновского. Вторым вышел альбом Вадима Эйленкрига «The Shadow Of Your Smile». В его записи принимал участие наш большой друг, знаменитый музыкант Хайрам Буллок, который, к сожалению, недавно ушёл из жизни…Обаятельнейший был человек…
− Я знаю, что ваш брат тоже выпустил альбом на вашем лейбле.
− Да, он стал третьим по счету нашим проектом. Но свой альбом «Passion» Олег продюсировал сам. На контрабасе у него, кстати, тоже играл Эссиет Эссиет.
− Что у вас в планах?
− Мы, например, собираемся выпустить альбом, на котором мой квартет с Майклом Бреккером, Биллом Эвансом и многими другими джазовыми звёздами играет простые известные стандарты.
− Диски вашего лейбла распространяются только в России или ещё в каких-то странах?
− Мы дружим с Николаем Левиновским и его супругой Кэти Дженкинс, у которых в США есть свой лейбл «NLO Records», поэтому у нас есть свой офис в Нью-Йорке. Они помогают нам работать с американскими дистрибьюторами. Каждый свой релиз мы дублируем в Штатах. Пока это всё работает.
− Насколько всё финансово успешно?
− Нам всё время не хватает дисков. Мы постоянно их допечатываем. Но конкретные цифры я пока не считал. Лейбл для нас – это пока промоушен, а не деньги.
− Недавно вы вошли в высший совет партии «Единая Россия». Это тоже для промоушена?
− Нет, конечно.
Почему у нас звучит фонограмма со сцены? Потому что мы до сих пор не можем создать хорошие ансамбли
− Лет пять назад вы говорили мне, что вас очень интересует политика. Вступление в «Единую Россию» − логическое развитие ваших интересов?
− Меня не интересует политика ради власти. Ведь когда ты стоишь на сцене и играешь для сотен человек, они все в твоей власти. Это уже удовлетворяет все мои политические амбиции. И для этого не нужен партийный билет. С другой стороны, я долго жил в США, где видел многое – от идиотизма до реализации в жизнь блестящих решений. Сейчас я живу в России, я патриот нашей страны. И я хочу, чтобы в этой стране – там, где я родился, − было не хуже, чем там, где хорошо. Например, я видел, что в Китае все ездят исключительно по правилам. Вот я хотел бы, чтобы у нас все тоже ездили по правилам. Хотя я сам их часто нарушаю.
− Не кажется ли вам, что в нашей стране джазмен всегда был антиподом какой-либо партийности? Не зря же было выражение: «Сегодня он играет джаз, а завтра родину …» Что изменилось?
− В партию я вступил по призыву Первого заместителя Главы Администрации Президента РФ Владислава Юрьевича Суркова. Будучи моим близким другом, он мне сказал, что было бы здорово, если это, конечно, не противоречит моим взглядам, пойти в партию и осуществить какие-то проекты. Как человек активный, я сказал, что попробую. Тем более если моя деятельность может помочь моему другу, человеку, который отлично разбирается в музыке, которого я очень уважаю. Но мы договорились, что если что-то будет противоречить моим взглядам, я уйду из партии. На сегодняшний день я согласен с идеологией «Единой России».
Конечно же, мой поступок вызывает сейчас массу вопросов моих друзей: «Зачем я туда вступил?», «Как мне не стыдно?». Я спорил со многими, объяснял причины вступления в партию. А потом, поучаствовав в «Стратегии–2020», высказав своё мнение, я понял, что, находясь в партии, можно решать какие-то проблемы. Ведь когда-то мы не верили, что лучших джазменов мира можно приглашать к нам и делать в России джазовые фестивали. Мы не верили, что в Москве может существовать джазовый клуб. Мы можем играть в Америке и собирать полные залы. Поэтому в партию я пошел, чтобы делать что-то подобное. Чтобы что-то принести свое. Мы возьмём потом. Сначала мы должны что-то сделать. И партия в этом смысле даёт мне чуть-чуть больше веса для реализации моих идей.
#{interview}
− Наше государство заинтересовано в ваших идеях?
− Конечно. В рамках первой нашей дискуссии с представителями власти и деловой элиты, которая называлась «Музыка и время», отдельные музыканты высказали много претензий к государству. Депутаты и бизнесмены очень удивились, как могут у нас быть претензии?
− И что, есть результат от таких встреч?
− Эффект есть. И его нужно развивать. Каждый должен двигать свои идеи. Как это ни смешно звучит, но для меня сейчас одной из главных проблем является то, что у нас практически нет барабанщиков. Их можно по пальцам пересчитать.
− Билли Кобэм так часто бывает в России, что его тоже можно в «наши» записать.
− Более того, он женился на русской. Но бывает он все же редко. Было бы здорово, если бы он здесь жил. Если бы мог здесь преподавать. Нужно, чтобы как можно чаще такие люди давали мастер-классы нашим музыкантам. Почему у нас звучит фонограмма со сцены? Потому что мы до сих пор не можем создать хорошие ансамбли. Недавно я был на вечеринке у одного богатого человека, где играли звезды английские и звезды наши. Отличие звука поразительное. Наши играли так громко, так немузыкально, так непрофессионально, что их невозможно было слушать. Ведь ту же аппаратуру все используют. Выходят английские рок-музыканты, все играют тихо, но их приятно слушать, звук великолепный.
− Так что же делать с этим непрофессионализмом?
− Нужно давать инструменты детям в школах. Почему в других странах к концу школы дети умеют играть на музыкальных инструментах в рамках школьной программы, а у нас лишь песни поют на уроках? Если будет, например, соответствующая программа, по которой в школах появлялись бы музыкальные группы, ведь это как развивало бы мышление детей! Об этом надо говорить, это нужно поддерживать.
− Ну, пока из Москвы губернаторам такую установку не спустят, никто и не подумает этим заниматься.
− На культуру вообще редко внимание обращают. Надо пенсионерам заплатить. Но ведь завтра наши дети уже станут пенсионерами. Не нужно жить сегодняшним днем. Нужно заглядывать в будущее. Путин и партия предложили «Стратегию-2020». Завтра же нужно начинать «Стратегию-2030» и тут же – «Стратегию-2040». И как можно больше в их реализацию вовлекать людей. И энтузиасты должны двигать этот процесс. Например, нам нужно решить вопрос с инструментами, которые просто не изготавливаются в нашей стране. Сто процентов инструментов, на которых мы играем, привезены откуда-то. В России умеют делать только балалайки и домры. Больше ничего. Нужно начинать решать этот вопрос. В Китае, например, есть моногород, в котором делают только инструменты. Почему у нас такого не может быть? Может, но для этого нужна политическая воля, целевая программа. Для этого даже есть деньги в бюджете, но чтобы их выделить, мы – музыканты – должны обратить внимание руководства на конкретные вопросы, которые сегодня нужно решить. Если так каждый будет делать в своей области, то мы что-нибудь и поднимем.
− А что, в США музыканты тоже по партийной линии свои проблемы решают?
− Такие примеры есть. Я, например, работал у Лайонела Хэмптона, который был очень важным человеком в республиканской партии. Однажды мне на границе пришлось поднимать свой авторитет, упоминая какие-то имена. Я сказал пограничникам, что играл для Билла Клинтона. Это не произвело впечатления, так как Клинтон – демократ. Тогда я сказал, что играл для Колина Пауэлла. Мне сказали, что он – предатель. Только после того, как я назвал республиканца Лайонела Хэмптона, меня пропустили. Уинтон Марсалис активно участвует в работе демократической партии, ищет деньги на её нужды. Имея 11 «Грэмми», он еще и один из влиятельнейших людей Америки. Сотрудничая с демпартией, он нашел 128 млн долларов на то, чтобы создать огромный музыкальный центр и лучший джазовый оркестр мира. Так что нет ничего плохого в партийной деятельности. Важно, каким будет результат.