– Если бы ты понимал людей, ты бы меньше их жалел и больше любил, ты же не бог, чтобы жалеть, – говорят тебе.
– Не бог, – соглашаешься, – да, если бы понимал, было бы лучше, все верно.
Если ты не жалеешь человека (как комок глупой теплоты, как собаку, как детсадовца, как тупого ребенка), жизнь запинается на одну ногу
Когда ты не чувствуешь уважения (к поступкам, словам, к героической железобетонной логике, к хитрости, к чужой светящейся взрослости), жизнь хромает и на вторую.
Когда не чувствуешь ни того ни другого – жизнь лежит как паралитик.
Я не люблю тебя, – хочется сказать тебе.
И придумать какое-нибудь объяснение.
Ну там кризис, – лепечешь ты или сочишься гнилью, – тупик, мы больше не понимаем друг друга (хотя чего там понимать и когда это мы понимали? Вот уж чего никогда не нужно было, оставьте это для девочек, для мальчиков, для бога, для кого хотите: я не хочу понимания), мы исчерпались...
А объяснение очень простое: не жалеешь, не уважаешь.
Почти конец.
– Ну как? – говорили в деревне. – Он тебя хотя бы любит?
– Жалеет.
– Ты меня уважаешь? – с тяжелой пристальностью говорит один пьяница другому.
– Я тебя уваж-ж-жаю.
Вот-вот.
Я, по-видимому, всего лишь деревенский пьяница.
Подзаборный пенек.
Я же сразу сказал, что все будет – неправильно.
.....
час ночи
в полупустом вагоне метро едет дед мороз
звонок
он берет мобильный
на глазах у него слезы
пинает мешок с подарками и выходит на следующей станции
мешок остается лежать
плюшевые игрушки осмелев выглядывают наружу
решают поехать до конечной
посмотреть как там моют пол толстые оранжевые снегурочки
сколько у меня внутри осталось детей чтобы помешать игрушкам доехать?