Второй «Бумер» делался долго, слишком долго, чтобы поклонники оригинальной ленты не успели известись от нетерпения. Премьера несколько раз переносилась, и уже казалось, что Петр Буслов уподобился Алексею Герману, известному гипертрофированным перфекционизмом, который заставляет его годами вылизывать несколько сцен.
Русская история Икс
Выжил Кот, которого играл Владимир Вдовиченков, или его застрелили – осталось за кадром, и ответ на этот вопрос содержался в продолжении |
Первый «Бумер» имел открытый финал, трактовать который можно было по-разному. Выжил Кот, которого играл Владимир Вдовиченков, или его застрелили – осталось за кадром, и ответ на этот вопрос содержался в продолжении. Костя выжил и получил 15 лет строгого режима. Но кое-кто мечтает свести с ним старые счеты, и вот Костя выходит на свободу раньше срока.
Теперь он Николай – коррумпированные офицеры дали ему паспорт, принадлежавший безобидному пареньку из маленького подмосковного городка. От настоящего Коли остались письмо к сестре Даше и порванная фотография. Бывший Кот, ставший в тюрьме другим человеком не только по паспорту, отправляется на поиски Даши, чувствуя себя обязанным парню, фактически погибшему из-за него.
Короткая встреча с Ошпаренным, сбежавшим в ходе той злополучной перестрелки из первого фильма, делает Кота обладателем новенького «бумера», который стал не только связующим звеном, но и во всех смыслах двигателем сюжета. Что же касается Даши, то ее появление знаменует лирическое начало фильма и одновременно – неизбежность трагедии.
Вдовиченков играет с самурайской невозмутимостью – словно боится подпалить раньше времени шнур, который взорвет его героя изнутри. На контрапункте играет Светлана Устинова, исполнительница роли Даши. Ее взбалмошная героиня взрывается постоянно и без всякого запала. Она одна, вооруженная верным ноутбуком, стоит всех троих друзей Кота. В ней уживаются хитрость и наивность, что является еще одним поводом для сомнений в счастливом исходе.
Свобода от чего?
Светлана Устинова в роли Даши |
«Фильм второй» – это масса весьма неплохих гэгов, заставляющих смеяться весь зал. Это обойма цитат, главная из которых столь нарочита (сцена с воспоминанием-вспышкой, в которой Кот дурачится с друзьями рядом с «бумером», – реверанс в сторону истерна «Свой среди чужих, чужой среди своих» Никиты Михалкова), что ее невозможно не заметить. Наконец, это бьющий из всех щелей морализм.
К последнему относится постоянно муссирующаяся тема прощения и раскаяния. И трогательная для городского интеллигента Петра Буслова тяга к простому сельскому быту, обозначенная еще в первом фильме. Тихую жизнь в деревенском срубе режиссер впрямую противопоставляет открыточной и, в общем-то, мнимой беззаботности жизни на берегу океана, о которой мечтает Даша. Именно возвращение к деду Илье считает Буслов исполнением эскапической мечты о рае на земле, а не побег к пальмам и солнцу. Хотя по сути и то и другое – та самая нравственная свобода, о которой поет Сергей Шнуров ближе к финалу.
Открытый финал
Главный вопрос, который остается после просмотра «Фильма второго», – для кого снимал Буслов?
Если в первой ленте, несмотря на интеллигентскую фигу в кармане (которую практически не было видно), доминировало некоторое заигрывание с пресловутым «простым зрителем», желание снять «народное кино», что и стало основной причиной ее популярности, то вторая, со всеми своими заморочками и не прочитываемыми символами, может стать совершенно непонятной для прикормленной аудитории.
Популярность «Бумера» и самый горячий интерес к сиквелу сделают свое дело, и кассовый успех «Фильма второго» практически предрешен. Но говорить о народной популярности пока очень рано. Зачем тем, кто увидел в героях «Бумера» себя и своих друзей, гамлетовские терзания Кота? Смогут ли они оценить желание Буслова скормить им с ложечки суррогат национальной идеи? В конце концов, оценит ли его благородные порывы «продвинутая» аудитория? На все эти вопросы есть вполне однозначный ответ, но лучше оставить его за скобками.