Антон Крылов: Не просто гопники

Согласно результатам голосования на момент написания этого текста, 61% считает, что в деятельности этого движения было больше пользы, 22% – что больше вреда, а 17% – что в равной мере и то и другое.

Меня тоже бесят автохамы, которые паркуются где хотят. Но проблема в том, что бороться с хамами еще большим хамством – это тушить пожар бензином. Красиво, но приводит к ровно противоположному результату.

Современная молодежь не поймет, но в конце 80-х – начале 90-х годов шансы человека, одетого не как все или подстриженного не как все, быть избитым на улице были весьма велики. Тех, кто кулаками нес единообразие внешнего вида в массы, называли «гопники». Вот что пел про них Майк Науменко:

Их называют «гопники».

Их называют «жлобы».

Их называют урлой,

А также лохами.

Иногда – шпаной.

Их называют и хамами.

Но имя им – гопнички.

Имя им легион.

Бороться с хамами еще большим хамством – это тушить пожар бензином (фото: Виталий Аньков/РИА «Новости»)

Действительно, поначалу гопников было много, но в 90-е годы они как-то сами собой сошли на нет – кто повзрослел, а кто не пережил бандитских разборок – ведь именно из гопников формировалась «пехота» организованной преступности.

Когда в 2004 году на Украине случился первый, кажущийся теперь теплым, плюшевым, ламповым и виниловым, Майдан, в России возникла логичная идея бороться с несанкционированной молодежной активностью путем стимулирования санкционированной молодежной активности.

Были созданы различные молодежные движения, некоторые из них, как, например, «Молодая Гвардия «Единой России», действительно стали кузницей кадров и социальным лифтом – выходцев из этого движения можно встретить на многих уровнях власти.

Но были молодежные организации, которые позиционировали себя как «ударную силу контрреволюции». Мол, придут обученные за американские деньги революционеры устраивать Майдан на Красной площади, а тут-то мы как выпрыгнем, как выскочим – и всех их разгоним!

И в этих движениях оказалось довольно много тех, кто 15 лет назад стал бы гопником – даже одевались и стриглись они похоже на своих предшественников.

Исторические аналогии с «Черной сотней» и другими монархическими движениями, не сумевшими в начале прошлого века спасти империю, почему-то показались организаторам несущественными, а зря.

Когда в 2011 году в Москве появились «белоленточники» и прочие «оккупаи» с «болотными», ожидаемо выяснилось, что никакой «ударной силы контрреволюции» не существует, и похоже, что никогда не существовало. И слава Богу!

На Украине, как мы помним, с евромайданом тоже пытались справиться с помощью провластных активистов, вошедших в историю под именем «титушки». Эффект от них мы тоже помним – он был не нулевым, а отрицательным. Справиться с «проевропейскими» боевиками они физически не могли, и в результате только обостряли градус противостояния и добавляли черной краски к и без того подпорченному имиджу Виктора Януковича.

«СтопХам» – это один из наследников тех самых воображаемых борцов с революцией из нулевых годов. И дело, еще раз подчеркну, не в том, что они неэффективны. Дело в том, что, прикрываясь благими целями, они наносят совершенно неиллюзорный вред всей стране.

Определений термина «государство» множество, но одним из главных и системных признаков государства является монополия на насилие. Никто не может законно применять силу, кроме органов власти. Как только эта монополия оказывается нарушена, государство обречено.

Собственно, именно это происходит накануне любой революции, в ходе нее и в течение некоторого времени после – в государстве оказывается несколько центров насилия. В борьбе между ними определяется победитель, и от того, насколько быстро он сможет утвердить свою монополию, зависит период разрухи и гражданской войны.

Опять-таки далеко в историю заглядывать не надо, посмотрите на юго-запад. На Украине киевская власть не контролирует не только Донбасс. Она не может ничего сделать с «добровольческими», а по сути – карательными, батальонами. Она не может ничего сделать с инициаторами блокады Крыма. Она не может ничего сделать с янтарной мафией на Волыни. Она не может ничего сделать с контрабандистами в Закарпатье.

Поэтому Украина в обозримой перспективе не имеет никаких шансов на улучшение ситуации.

Я очень надеюсь, что начавшаяся в России эпидемия тортометания в оппозиционных политиков будет пресечена самым жестким образом. Как мы увидели на границе Чечни и Ингушетии, грань между тортом в лицо и сломанной рукой оказывается весьма тонкой, а от сломанной руки ведет прямая дорожка к четырем пулям в спину. Войдя во вкус, остановиться очень сложно.

Если мы не хотим новой революции и, в лучшем случае, возвращения в 90-е годы, а в худшем – полномасштабной гражданской войны, надо раз и навсегда решить, что, если кто-то паркуется как чудак – надо вызывать эвакуатор.

Если нам не нравится какой-то политик – мы за него не голосуем. Если нам не нравится надпись на чьей-то футболке – мы отворачиваемся. Гопники опасны не только для тех, на кого они нападают. Они опасны для государства как для организованной структуры.

«СтопХам» надо было закрыть не потому, что они гопники, хамы, шпана и жлобы, хотя и поэтому тоже. Они нарушали монополию государства на насилие. А значит, какими бы благими и красивыми целями ни прикрывались подобные организации, права на существование в нормальной стране они не имеют.