С террористического акта Брейвика, убившего 77 человек в знак протеста против исламизации Европы, прошло уже семь лет, но межнациональное и религиозное напряжение в норвежском обществе никуда не делись. На прошлой неделе в городке Кристиансанн прошла акция движения «Остановим исламизацию Норвегии» (с говорящей аббревиатурой – SIОN).
Лидер движения Ларс Торсен публично поджег священную книгу мусульман, а потом, когда она не сгорела, выбросил ее в мусорный контейнер. Акция вызвала возмущение местных мусульман, двое из которых пытались помешать Торсену, а после завязавшейся потасовки одного из них задержала полиция. В социальных сетях установили его личность. И за освобождение парня по имени Ильяс, защитника Корана, началась массовая кампания.
«Люди могут не соглашаться с исламом или даже критиковать его, но если кто-то специально унижает или оскорбляет нашу священную книгу – мы с этим не смиримся. Вы не можете надеяться, что мусульмане будут спокойно смотреть на такое. Поэтому то, что он сделал, весьма естественно».
Петицию с требованием его освобождения уже подписали тысячи людей. Но главная реакция последовала из Пакистана, второй по численности мусульман страны в мире. В крупнейшем пакистанском городе Карачи прошла демонстрация, в ходе которой жгли флаги Норвегии и США, а МИД Пакистана вызвал к себе посла Норвегии, чтобы подчеркнуть, что «Пакистан осуждает это действие, ранящее чувства 1,3 миллиарда мусульман по всему миру, включая пакистанцев. Более того, такие действия не должны быть оправданы свободой самовыражения».
Норвежский посол в Пакистане написал, что «правительство Норвегии решительно осуждает сожжение Корана на демонстрациях правого толка в Кристиансанне. Полиция остановила демонстрацию из соображений безопасности. В Норвегии все обладают правом на свободу слова и исповедование своей религии без притеснений».
Это уже не первая подобная акция в Европе, там периодически проходят демонстрации со сжиганием Корана. Как только о них становится известно, следует бурная реакция в исламском мире с протестами правительств и демонстрациями возмущенных мусульман. Активность Пакистана не случайна – это не только одна из крупнейших исламских стран, но и родина миллионов «новых европейцев», то есть эмигрантов, переселившихся за последние годы и десятилетия в Европу. В той же Норвегии именно пакистанцы составляют самую большую часть местной мусульманской общины.
И хотя в Норвегии мусульман всего 150 тысяч, то есть около трех процентов населения, но для пятимиллионной страны это уже заметное число.
Тем более, что местные пакистанцы, сомалийцы и арабы не просто называют себя мусульманами, но и активно исповедуют ислам. В отличие от коренных норвежцев, считающихся христианами (в основном лютеранской церкви), регулярно посещают церковь около двух процентов населения, что меньше числа религиозных мусульман.
Понятно возмущение норвежских мусульман при виде надругательства над их священной книгой. Но важно понимать, почему же именно так выражают свой протест некоторые норвежцы и действительно ли они недовольны просто исламом? На самом деле в основе как нынешнего случая, так и страшного теракта Брейвика, лежит не просто исламофобия, а страх и протест против изменения самого норвежского общества. Норвегия – это не только страна победившего феминизма, но и одна из самых толерантных и мультикультурных стран Европы, если посмотреть на всю политику ее властей.
В прошлом году она была на 8-м месте в мире среди «лучших стран для атеистов», а поощрение переселения мигрантов с Ближнего Востока и Азии было важнейшей частью политики правившей в стране Рабочей партии (чей молодежный актив и расстрелял на острове Утойя официальный масон Брейвик). Хотя последние годы Рабочая партия не у власти, принципиальных изменений в политике нет: правящие правые тоже считают своим долгом бороться в первую очередь с неприязнью к мигрантам-мусульманам.
А эта неприязнь только растет и несколько месяцев назад, после нападения на одну из мечетей, премьер-министр Норвегии Эрна Сульберг выступила с планом по борьбе с расизмом и дискриминацией. При этом опросы показывают, что около 40 процентов норвежцев считают, что мусульмане представляют угрозу для норвежской культуры, более 30 процентов согласны с тем, что они «хотят захватить Европу», и почти половина уверены, что «мусульмане несут большую часть вины за растущую ненависть к ним».
То есть в норвежском обществе есть напряжение между старыми и новыми гражданами. Но правительство отменяет закон о богохульстве, причем делает это как раз после парижской истории с убийством карикатуристов журнала «Шарли Эбдо», публиковавших карикатуры на пророка Мухаммеда. В 2015 году Норвегия прекратила действие этого закона, он не применялся с 1933 года, а первая попытка его отмены была предпринята еще в 2009-м. Уже тогда норвежский парламент проголосовал за ликвидацию этого закона, введя вместо него статью о борьбе с расизмом. Отмена законов о богохульстве и кощунстве прошла по всей Европе после того, как Совет Европы объявил богохульство проявлением свободной воли человека и отказался причислять его к противозаконным действиям. Дескать, богохульство не является оскорблением религиозных чувств, а просто выражением свободы слова.
Получается, что Норвегия, как и другие страны Европы, поощряет переселение к себе мигрантов из мусульманских стран, которые в своем абсолютном большинстве являются верующими мусульманами. При этом собственные европейские христиане с каждым годом теряют свои позиции в обществе и государстве (хотя в Норвегии церковь была отделена от государства совсем недавно, всего семь лет назад). Им нельзя публично выступать с осуждением различных грехов (например, мужеложества), ссылаясь при этом на христианские заповеди. Это будет расценено как экстремизм и разжигание ненависти.
Но если местные христиане уже смирились с подобным положением, а отдельные всплески вроде Брейвика или нынешней акции власти объявляют действиями сумасшедших экстремистов и видят в них повод усилить разъяснительную работу о пользе толерантности, то вновь прибывшие мусульмане не считают норвежское и вообще европейское общество достойным уважения. Они не видят в нем ни защиты традиционного уклада, ни защиты семьи, ни защиты веры, и считают его умирающим, слабым, уходящим. Отсюда и все призывы к исламизации Европы со стороны самых откровенных европейских имамов: если местная вера умерла, то значит на смену ей придет живая, исламская.
Возражения обычных европейцев, недовольных миграцией, почти нигде (за исключением стран вроде Италии и Венгрии) не принимаются во внимание правящими элитами.
Им просто говорят о том, что они недостаточно терпимы к приезжим, что нужно войти в их положение, что постепенно все научатся жить вместе. Неуклонный рост популярности антимигрантских партий по всей Европе, включая Скандинавию, объясняется популизмом, экстремизмом и чуть ли не происками России, вместо того, чтобы посмотреть правде в глаза и честно сказать: мы не знаем, как нам организовать совместное проживание в рамках одного общества представителей разных цивилизаций. Или хотя бы признать, что в итоге все недовольны – и местные, и приезжие.
Можно, конечно, и дальше прятать голову в песок, но тогда не нужно удивляться тому, что все больше будут радикализироваться и белые европейцы, и приезжие мусульмане. Пока к власти не придут откровенные расисты, ведь обычных европейцев элиты слушать не хотят.