Я не социолог, не историк, просто вижу знаки деградации государства, населения, культуры, экономики. Знаки эти складываются в общий угрюмый пазл. Народ здесь выживает, как у Хармса: «Жизнь победила смерть неизвестным способом».

#{best_opinions}Я не берусь предсказывать, но то, что есть некая термодинамическая необратимость в нынешнем нашем государстве, – это точно. Есть элемент нарастающей энтропии, распада.

У меня нет никакого оптимистического взгляда на эти процессы. Есть такое чувство: что бы сейчас ни было сделано, какие бы самые радикальные шаги ни предпринимались, это лишь усилит распад. И уже абсолютно неважно, кто будет у власти. Если некий тяжелобольной в реанимации дышит на ладан, то, в общем, уже неважно, что ему колют или какие светила вокруг него суетятся. Был такой замечательный фильм «Необратимость», помните? Вот, я чувствую эту необратимость.

Речь даже не о режиме, а о теле государства. У нас ведь государство – это живое существо всегда было. Как медведь. Сейчас медведь лежит в берлоге, и со стороны видно, что он вроде жив. Шкура поднимается и опускается. Он как бы дышит. Как бы! Потому что внутри он набит паразитами, а не живой плотью. Они там шевелятся, выжирая последнее. А мы все еще принимаем это движение за естественное дыхание.

Изменения неизбежны. Но какой характер они будут носить – абсолютно непонятно. Гниение вечно продолжаться не может. Как оно с конца 1970-х началось, нечто подобное тянулось-тянулось, а потом все стало в СССР разваливаться на куски к концу 1980-х. Нечто подобное надвигается.

Если б я мог, я бы хотел оказаться в России конца XIX века. В этом языке, с людьми, которые могут достойно выражать свои мысли и достойно вести себя. В городах, где ездят на лошадях. Где дамы красиво одеваются. Это моя эдакая личная утопия.

Источник: Журнал «Соль»