Чем удивит Россию Год театра

Главным событием в театральной жизни России в 2019 году стал впервые объявленный в соответствии с указом президента Год театра. Для театралов это будет удивительный год – и очень напряженный.

О том, каких сюрпризов нам ждать, что общего между театром и заводом, какими достижениями мы можем гордиться и каковы основные проблемы в менеджменте современного российского театра, газета ВЗГЛЯД поговорила с Марией Ревякиной – генеральным директором Национальной театральной премии и фестиваля «Золотая маска», директором Государственного театра наций. Человеком, который влюблен в театр и много знает о том, как сделать его лучше.

ВЗГЛЯД: Мария Евсеевна, чего вы ждете от Года театра?

Мария Ревякина: Очень здорово, что по инициативе Александра Калягина главой государства было принято решение объявить 2019-й Годом театра. Благодаря этому – огромная театральная активность по стране, привлечение к театру значительного внимания. Для нас этот год – двойной праздник, потому что «Золотой маске» исполняется 25 лет. С одной стороны, мы относительно молоды, с другой – это очень важная веха.

Открылись мы гастролями в Москве Большого драматического театра, которому исполнилось 100 лет – такой яркой акцией, театральным праздником. Фактически это стало и стартом Года театра в столице.

ВЗГЛЯД: Чем «Маска» будет удивлять в такой важный для нее год?

М. Р.: В юбилейный год нам повезло с афишей – она очень разнообразная, колоритная. Большое количество региональных проектов. В этом году мы их укрупнили – теперь это не просто «Маска» в Екатеринбурге, это «Маска» на Урале, «Маска» в Сибири, «Маска» на Дальнем Востоке – везде по несколько городов. Впервые в этом году «Маска» пройдет в Удмуртии. Мы редко берем музыкальные театры с собой, потому что это очень дорого – большая труппа, оркестр. Но благодаря финансовой помощи, выделенной в Год театра, мы наконец сможем сделать осенью в Новосибирске отдельную программу музыкальных театров.

ВЗГЛЯД: То есть в Год театра и своего 25-летия «Маска» масштабирует свои проекты?

М. Р.: Выходит, так. Кроме того, у нас пройдут фестивали в малых городах – в Шарыпово, в Серове, в Камень-Уральске, в Димитровграде. А 11 марта в Москву приедут 30 руководителей театров малых городов – мы для них организуем круглый стол и цикл лекций по практической помощи в отношении федерального законодательства, маркетинга, работы со зрителями. Для них это важные узловые вопросы.

Еще одна большая программа – опять же благодаря Году театра – трансляций спектаклей в кино и на Яндексе. Например, мы сейчас запустим трансляцию «Трех толстяков» – спектакля БДТ (режиссер А. Могучий – прим. ВЗГЛЯД), который, к сожалению, ни в один театр привезти невозможно.

Очень важное место занимают на самом деле и все наши внеконкурсные программы и проекты – «Маска Плюс», «Детский Weekend», образовательный проект Институт театра, «Золотая маска в городе». А в зарубежной программе в этом году мы покажем знаковые спектакли: «Три сестры» известного режиссера Саймона Стоуна, «Знакомые чувства, смешанные лица» Кристофа Марталера, «Love Cycle» израильской танцевальной компании L-E-V и «Автобиографию» британского хореографа Уэйна МакГрегора.   

ВЗГЛЯД: Невероятное количество проектов... Если бы Года театра не было – его надо было бы придумать.

М. Р.: Точно! Еще один новый проект: благодаря инициативе Евгения Миронова, которую поддержал президент, сейчас запускается Программа развития театрального искусства в регионах Дальнего Востока. Там должен появиться фестиваль театров. Уже осенью этого года наши коллеги – мы им помогаем по структуре – проведут первый свой фестиваль, собрав Якутию, Магадан, Сахалин и т.д. Это огромнейшая территория. Мы надеемся, что спустя 3–4 года это будет серьезный фестиваль, не хуже «Сибирского транзита». И наши эксперты уже будут приезжать туда, а не отправляться в точечные командировки. Любой фестиваль – это объединение.

Когда коллеги из разных городов могут смотреть, слушать, спорить – это непременно ведет к новым идеям.

«Уникально не только для России, но и для мира»

ВЗГЛЯД: К вам часто обращаются за консультацией по поводу проведения фестивалей?

М. Р.: Иногда обращаются. И мы всегда рады помочь. Нам тоже много помогают. Не могу не отметить отдельной благодарностью Фонд Президентских грантов, который поддерживает нас уже не первый год. Так что мы можем столь богатую картину российского театра демонстрировать в Москве, в том числе нашим иностранным гостям, которые приезжают на Russian Case (программа в рамках «Золотой маски», адресованная иностранным директорам, продюсерам, менеджерам – прим. ВЗГЛЯД). Дать им возможность увидеть и отобрать лучшее для фестивалей в своих странах.   

ВЗГЛЯД: «Золотая маска» и сама стремится показывать лучшие образцы российского театра за рубежом. Много лет проходят фестивали в Балтии и Израиле. С прошлого года к вашим ежегодным зарубежным программам присоединилась Турция, где ни один российский спектакль вот уже 15 лет не присутствовал, последним с гастролями был Юрий Любимов. Опять «Золотая маска» первой наводит культурные мосты...

М. Р.: Да, мы начали сотрудничать со Стамбульским международным театральным фестивалем – самым большим в Турции. В ноябре привезли туда «Гамлет/Коллаж» в постановке Робера Лепажа – моноспектакль Евгения Миронова. И обнаружили огромный интерес к российскому театру: переполненный зал, овации. Теперь мы подготовили уже большой проект в Стамбуле.

ВЗГЛЯД: Известно, какие спектакли отправятся в Стамбул в этом году?

М. Р.: «Евгений Онегин» Римаса Туминаса, театр Вахтангова. «Цирк» Максима Диденко, Театр наций. И балет «Москва». Очень волнуемся, конечно, особенно за «Цирк», поскольку контекст понятен нам из кино. Также он понятен балтийскому и израильскому зрителю – все равно мы связаны исторически. Но наши коллеги из Стамбула все равно выбирают «Цирк». Посмотрим, что из этого выйдет.  

ВЗГЛЯД: Чем «Золотая маска» отличается от других крупных фестивалей в мире? 

М. Р.: Фестивали, о которых мы знаем, – в Зальцбурге, Авиньоне, Эдинбурге, Манчестере, Руртриеннале – это все авторские фестивали. С концепцией, которую выбирают директор и его команда. И зачастую эти фестивали сами продюсируют постановки, нередко как копродукции.

«Золотая маска» – в корне другой фестиваль. Наш принцип – отбор премьер сезона по всей стране, основанный на экспертной оценке. Программа «Золотой маски» – результат коллективной экспертизы. После открытого обсуждения, путем открытого голосования рождается афиша, где соединяются спектакли из десятков городов.

ВЗГЛЯД: То есть это уникально не только для России, но и для мира?

М. Р.: Абсолютно. Благодаря этому принципу в афише «Маски» могут на равных стоять «мастодонты» – Большой театр, Музыкальный театр Станиславского, МХТ, Вахтанговский и, с другой стороны, театры даже из самых маленьких городов.

ВЗГЛЯД: Какой, кстати, самый отдаленный город-участник в этом году?

М. Р.: Хабаровск, Южно-Сахалинск, а самый маленький город – Кудымкар, Коми-Пермяцкий округ. Там свой драматический театр, очень интересный. Он участвует в конкурсной программе со спектаклем «Черный монах».

«100 спектаклей со всей страны»

ВЗГЛЯД: А есть в России театральные кластеры – кроме Москвы и Петербурга, где театр сегодня на уровне?

М. Р.: Крупные игроки сейчас – Екатеринбург, Пермь, Новосибирск, Казань. Самара интересно развивается.

ВЗГЛЯД: Модный сегодня иммерсивный театр или театр-бродилка пришел к нам с Запада. А существуют ли российские изобретения в современном театре?  

М. Р.: Существует мировой контекст. И благодаря тому, что много лет назад Валерий Иванович Шадрин с Чеховским фестивалем открыли для нас окна и двери в мир, мы в этот контекст влились, хоть и с опозданием. И теперь перевариваем его на своей почве.

У нас есть уникальный авторский театр: Дмитрий Крымов, Борис Юхананов, Анатолий Васильев, Инженерный театр АХЕ и другие.

ВЗГЛЯД: Бывают спектакли, на которых вы плачете как зритель?  

М. Р.: Бывают. Вообще театр для меня начался с того, что я посмотрела «Антигону» в театре «Старый дом» в Новосибирске. Он меня совершенно потряс, перевернул изнутри. А потом «Кроткую» Додинскую. Ее я видела раза три – специально приезжала и каждый раз ревела на этом спектакле. Для меня это было открытие космоса с Олегом Борисовым в главной роли.

ВЗГЛЯД: Что вы для себя считаете результатом работы «Маски»?

М. Р.: Для меня очень важна, конечно, афиша. Основная конкурсная и внеконкурсная. Я всегда очень трепетно отношусь к работам, которые привозят из регионов. Очень важен образовательный проект Институт театра. И, конечно, трансляции.

ВЗГЛЯД: Наверное, не одну судьбу изменила «Маска» за эти годы...

М. Р.: Конечно. Многие режиссеры получили известность, российские театры, и не только российские, пытаются заполучить их на постановки. Вообще, говоря о «Маске», не могу не сказать о группе людей, стоявших у ее истоков во главе с Михаилом Ульяновым, Владимиром Уриным. И об Эдуарде Боякове (возглавлял «Золотую маску» в 1996–2005 годах – прим. ВЗГЛЯД), чей талант, креативность, желание отстаивать новые явления в искусстве были очень важны и благодаря чему «Маска» уже тогда обрела присущий ей до сих пор драйв. Сейчас очень много людей в этом участвуют. И когда мне говорят: ой, я обижен на «Маску», я спрашиваю: а на кого именно? Вот у нас за эти годы работали более 600 человек экспертов и жюри, на кого конкретно вы обижены? Мы все вместе работаем, всей театральной Россией.

ВЗГЛЯД: Какова судьба спектаклей, которые чуть-чуть не дотянули до номинации? Если одного голоса не хватило или еще что-то.   

М. Р.: У нас есть очень хороший лонг-лист, который появился благодаря Софье Апфельбаум, – она когда-то была в нашем экспертном совете. Софья сказала: Россия такая огромная, мы столько смотрим, давайте будем отмечать спектакли, которые по каким-то причинам не попали в номинации, ведь многие из них достойны и прекрасны! Теперь лонг-лист – это 100 спектаклей со всей России, очень интересные, которые мы также берем с собой в региональные проекты.  

ВЗГЛЯД: Впору делать туристический маршрут для тех, кто хочет быть в курсе театральной жизни: 100 спектаклей по версии «Золотой маски», которые нужно увидеть в России в этом году...

«Театр дает человеку свободу дыхания»

ВЗГЛЯД: «Золотая маска» дает ежегодный срез российского театра. Как, по-вашему, он меняется? К чему тяготеет сегодня?

М. Р.: Первое и, наверное, главное – взаимное проникновение жанров, не только строго театральных. Размываются привычные границы между драматическим театром и музыкальным, между балетом и современным танцем, опера вбирает в себя ранее совершенно невозможные элементы и оказывается наиболее интересно и неожиданно развивающимся жанром.

Только посмотрите, как выглядит список номинантов «Золотой маски» в опере в этом году! Современная, не только академическая музыка оказалась очень востребована в театре: характерно, что в номинации «лучшая работа композитора» выдвинуто девять ярких имен. Драматический театр также исключительно плодотворно работает с музыкой, которая написана специально для постановок. Заметно выросло и количество оригинальных мюзиклов.

Конечно, самые активные и увлекательные процессы происходят внутри номинации, которая у нас называется «Эксперимент». Появились спектакли, которые сделаны в сотрудничестве театров и музеев – в музее «Гараж» или Щусевском. Возникает театр для трех зрителей, театр-бродилка, уличный театр, сайт-спесифик-театр. Раньше мы определяли эксперимент как нечто, что нельзя отнести ни к драме, ни к музыке. Сейчас речь идет действительно об исследовании нового театрального языка.

Мы помним 1990-е годы, имена известных наших мастеров, которые сейчас тоже творят прекрасно, но поколение 40-30-20-летних режиссеров приходит на смену: Петр Шерешевский, Дмитрий Волкострелов, Дмитрий Егоров, Денис Бокурадзе, Олег Липовецкий, Евгения Сафонова, Николай Русский, Сергей Чехов и многие другие. 

ВЗГЛЯД: Сейчас такое время, когда у людей очень много источников визуальной и эмоциональной информации. В такой ситуации что театр может дать человеку?

М. Р.: Настоящий театр дает человеку свободу дыхания, свободу мышления. Он создает свою эстетическую реальность, которая очень воздействует на человека, дает возможность совершенно по-другому оценивать явления. Человек должен быть сложным, думающим.

Любопытный пример: китайцы пытались понять, что интересовало молодых людей, которых отобрали в Силиконовую долину.

Оказалось, что ребята очень много читали фантастики, то есть развивали ассоциативное мышление.

ВЗГЛЯД: Есть ли кто-то, про кого вы бы могли сказать: как жаль, что не придумано для него номинаций «Золотой маски»?

М. Р.: Я иногда думаю о тех директорах, которые очень много делают для того, чтобы театры жили, процветали и развивались. Например, был в Омске такой замечательный директор Мигдат Ханжаров. Но для них номинации нет.  

ВЗГЛЯД: Вы один из самых эффективных театральных менеджеров в стране. На ваш взгляд, какие театральные профессии сегодня в дефиците в России?  

М. Р.: Прежде всего – помощники режиссеров. После того как режиссер выпустил спектакль, помреж или стейдж-менеджер – главный человек, который все знает о постановке и может ее поддерживать. Этой профессии, очень важной, к сожалению, практически не обучают. Обычно люди учатся опытным путем. У нас в программе Института театра как раз предстоит очень важный тренинг для таких специалистов.

Дефицитны заведующие постановочной частью. Это катастрофа в России. Сколько я слышу просьб – даже в Москве – найдите! Это должны быть квалифицированные люди, которые понимают, что такое эскизы, чертежи, паспорт спектакля и т.д. Поколение художников, кстати, меняется. Молодые ребята умеют делать видеографику, видеодизайн, но не технические чертежи – это тоже потеря. Приходится брать им ассистентов.

У Союза театральных деятелей есть инициатива создать театральное ПТУ, потому что нужны люди, работающие с оборудованием: звуковики, световики, технические директора. Это как на заводе. От их знаний, от компетенций, даже от реакции в стрессовой ситуации очень много зависит. Если в Год театра получится заложить первый камень – это будет большое дело.