ВЗГЛЯД: В романе «Начинается ночь» обычный взрослый человек попадает в драматичную ситуацию после того, как его умом и чувствами завладевает новый знакомый. Вы как будто бы возвращаетесь к той классической мысли, что чрезмерное увлечение красотой может разрушить жизнь.

Хемингуэя я не очень люблю, потому что он скрывал свою ориентацию

Майкл Каннингем: Я думаю, что красота может изменить жизнь человека. В таро, как известно, есть карта смерти, которую вы можете вытянуть. Но эта карта, по сути, означает смерть одного образа жизни и начало другого. Нечто подобное и происходит в моей книге: столкновение с великой красотой, которое переживает мой персонаж, упраздняет тот способ существования, которого он придерживался раньше, и означает переход к чему-то другому, новому.

ВЗГЛЯД: Ваш герой – галерист, фон действия – искусство и арт-индустрия. Похоже на то, что романом вы в значительной мере обязаны своему собственному общению с представителями этих отраслей.

М. К.: Да, конечно! Я со всех сторон окружен искусством и людьми, которые пытаются делать искусство. Среди моих друзей много художников, и пара арт-дилеров тоже есть. Один из моих лучших друзей – как раз арт-дилер, поэтому я, опять же, в курсе всех этих весьма странных взаимоотношений между искусством и коммерцией. На искусство смотрят не только как на выражение каких-то чувств и как на подарок этому миру, но и как на то, во что можно инвестировать – точно так же, как можно инвестировать, скажем, в недвижимость. И меня всегда интересовало не только само искусство, но и то, как на него влияет его нынешнее превращение в индустрию, где крутятся миллионы долларов. Интересовало, что с ним происходит сейчас, когда его покупают и продают так же, как покупают и продают нефть.

ВЗГЛЯД: Тем более что люди, которые всем этим занимаются, видимо, нередко попадают в странные истории, подобные той, что описана в романе.

М. К.: Питер, главный герой книги, выдуман. Но я, безусловно, знаю, что происходит в мире, где продают искусство. Я давал читать книгу знакомым арт-дилерам – ведь когда что-то делаешь, хочешь быть уверен, что делаешь это правильно. Они сказали – да, все так и есть, только надо заметить, что на самом деле мир, где торгуют искусством, куда более бессердечен, чем описано у тебя. Многим галеристам и дилерам, сказали они, искусство как таковое вообще по фигу, эти люди с таким же успехом могли бы обувью торговать.

ВЗГЛЯД: Ваши произведения, в общем, нельзя отнести к гей-литературе, но гомосексуализм присутствует в них как одна из важных тем, и сами вы не скрываете свою нетрадиционную ориентацию. Вы разделяете то мнение, что людей, воспринимающих гомосексуализм негативно, нужно как-то специально просвещать, воспитывать толерантность?

М. К.: Конечно! И делать это нужно не только ради тех, кто имеет гомосексуальную ориентацию, но и ради тех, кто настроен против гомосексуалистов. Потому что у каждого, осознает он это или нет, есть знакомый гомосексуалист. Гомосексуалистом может быть кто-то из ваших друзей, кто-то из ваших детей... Мы здесь, и мы никуда не денемся. И мы – если я могу говорить «мы» от лица гомосексуалистов – вовсе не хотим, чтобы нарушались права людей с обычной ориентацией, чтобы существовало какое-то законодательство, затрудняющее заключение гетеросексуальных браков. Я думаю, что для человека нет ничего хорошего в том, чтобы ненавидеть представителей какой-то другой группы людей. Ну в самом деле, если тебе не нравится целая категория лиц, будь то черные, женщины или геи, то что в этом хорошего? Не думаю, что для души полезно кого-либо ненавидеть.

ВЗГЛЯД: В одной из частей вашего романа «Избранные дни» задействованы события 11 сентября 2001 года. А верное ли у меня впечатление, что вообще тема 11 сентября не очень востребована в американской художественной литературе?

М. К.: На самом деле целым рядом очень хороших американских писателей были написаны книги об 11 сентября. Эта тема звучит, причем звучит, в частности, в романах самых талантливых авторов. Но критики романы об 11 сентября ненавидят, никто их не покупает.

ВЗГЛЯД: Интересно, почему?

М. К.: Не имею ни малейшего понятия. Может быть, еще рано об этом писать, шок еще не прошел. Никто еще не написал книгу об 11 сентября, которая была бы хорошо принята публикой. Но, как бы то ни было, мы как читатели должны оставаться с любимыми авторами.

ВЗГЛЯД: Ваш любимый автор – судя по всему, Уолт Уитмен? Вы редактировали сборник его текстов, кроме того, эта фигура занимает важное место в «Избранных днях».

М. К.: Я очень многим обязан Уитмену, его проза и поэзия очень многому меня научили. Его манера строить предложение – это практически библейский стиль, стиль оракула. На мой взгляд, его творчество – возможно, самый большой вклад Америки в мировую литературу.

ВЗГЛЯД: А как насчет Хемингуэя?

М. К.: Хемингуэя я не очень люблю, потому что он скрывал свою ориентацию.