В 2007 году премии в основных номинациях были присуждены Людмиле Улицкой за роман «Даниэль Штайн, переводчик», Алексею Варламову за биографию «Алексей Толстой» и Дине Рубиной за роман «На солнечной стороне улицы». Главными претендентами на "Большую книгу" в этом году считаются литературовед Людмила Сараскина за жизнеописание Солженицына и Владимир Маканин за роман, посвященный чеченской войне. Означает ли решение организаторов премии, что книга Сараскиной "выбывает" из соревнования?
По словам Урушадзе, денежный эквивалент премии передадут родным Солженицына. Постоянный призовой фонд премии составляет 5,5 млн рублей и считается самой крупной литературной премией России.
Девять дней назад скончался последний великий писатель земли Русской. На скорбной тризне присутствовало большое количество людей, читателей и писателей . Прозаик и поэт Леонид Латынин вспоминает, как это происходило, а член редколлегии журнала «Новый мир», который открыл нобелевского лауреата миру, критик и прозаик Сергей Костырко пытается объяснить, кем был Солженицын для людей его поколения.
Сергей Костырко. Тот, кто перевернул эпоху
Моя жизнь была бы другой и я был бы другим, если бы в 17 лет не прочитал «Один день Ивана Денисовича
Что это значит для людей моего поколения, объяснить сегодня (особенно нынешним молодым, для кого Солженицын – признанный классик, тема школьных сочинений) трудно, почти невозможно.
Потому как невозможно не пережившему этого произнести слова:
С этим человеком ушла эпоха. Эпоха нашего противостояния лжи, подлости, жестокости, душевной дряблости, конформизма, трусости. И точкой этого противостояния для нескольких поколений – так распорядилась история – стал Солженицын.
Для того чтобы объяснить, кем был Солженицын для моего, например, поколения, пришлось бы говорить вот такие как бы пафосные, как бы красивые слова:
Он был тем, кто повернул нашу эпоху.
Был нашей почвой. Был нашей родиной.
Он был тем, кто сделал нас людьми.
И для людей моего поколения в словах этих нет никакого излишнего пафоса, для нас это просто констатация той реальности, которой мы жили.
Я, например, знаю, что моя жизнь была бы другой и я был бы другим, если бы в 17 лет не прочитал «Один день Ивана Денисовича» и не услышал по радио «Свобода*» его обращения к IV съезду писателей СССР. И невозможно посчитать, скольких из нас спасло его слово.
И я, например, могу точно сказать, где, когда и как я не просто осознал, а физически ощутил уже свершившийся поворот истории, – это когда в конце 80-х, после работы, спустившись в метро, я достал из портфеля в метро газету «Атмода», где был напечатан – чуть ли ни первый в подцензурной печати новых времен – текст Солженицына (и какой – «Жить не по лжи»!), и начал читать – и читал как бы заново, потому как впервые читал этот текст открыто после десятилетий тайного чтения, а по сути, тайной жизни (моей, нашей), которая называлась «Солженицын». И вот эта когда-то бывшая тайной жизнь стала жизнью моей страны и сегодня как бы растворилась в поворотах ее новейшей истории, скрыв для новых поколений одну из сокровенных своих составных, которую мы, например, знали и знаем сегодня как «солженицынскую».
Леонид Латынин. Прощание с А.И. Солженицыным
1
Когда Он лежал при свете свечей в центре Большого собора Донской иконы Божией Матери, лицо его было свято и спокойно.
Земная жизнь провожала его исполненным долгом перед этой землей и современниками.
Это Он вернул России историческую память.
Это словом Его «ГУЛАГа» случилось покаяние в нашем отечестве.
Это через Его волю ЗЭК вернулся из лагерей в историю в сане мученика.
Это Его тексты в мире вернули русской литературе утраченное ею место.
И наконец, это Он заставил тревожно-надменную Америопу говорить с Россией не только на языке ракет и идеологий, но и на языке мысли и слова, Америопу, которая не забыла о своем страхе, но забыла о своей надменности.
2
Когда по дороге из храма к могиле неожиданно возникли очень рослые люди в строгих костюмах, которые профессионально изменили характер движения, чуть раздвигая идущих, своей волей заставив увидеть в шаге слева президента, я подумал, что высокий рост – необходимый инструмент контроля пространства, хаос подчиняется только воле и надвзгляду…
З
…И когда церковный хор отпел православного мыслителя и писателя А.И. Солженицына, и когда прозвучал залп в память о боевом капитане Солженицыне, и когда бросили на крышу его нового дома первыми горсть земли и Наталья Дмитриевна, и сыновья – Степан, и Игнат, и Ермолай, и внуки А.И. и Н.Д. – Катя семи лет, Ваня шести лет, Митя семи лет, Аня шести лет, и родные и близкие, и президент, и люди, стоящие рядом, и потом, когда закопали гроб с телом А.И. за алтарем храма Иоанна Лествичника и положили цветы, и ушел президент, и милиция позволила людям быть в своем движении – стихийно два кольца закружились вокруг могилы; и одно – внутреннее – двигалось против часовой стрелки, как в похоронном обряде аньешти (хоровод смерти), а второе кольцо – внешнее – шло посолонь, по часовой стрелке, ибо хоровод посолонь – это движение жизни. Так прощались с А.И. две стихии движения. Приветствуя и провожая его.
4
В здании Академии наук, где прощались с А.И. накануне, встали столы и завершился поминальный обряд.
И как уместно было выступление Филиппа де Валлье – губернатора знаменитой Вандеи, который на двухсотлетие восстания приглашал А.И. Солженицына, вождя и воина нашей Вандеи (примечательно, что именно в эти дни давнего августа, заслушав доклад Баррера, Конвент решил «уничтожить» Вандею, направив туда армию Клебера и Марсо).
Переводил де Валлье Никита Струве – директор знаменитого «ИМКА-Пресс», который первым издавал все книги А. Солженицына и выпустил первое солженицынское собрание сочинений в Париже.
Последней говорила Н.Д. Она возразила В.А. Успенскому, говорившему о том, что А.И. в одиночку победил власть идеологии. Она сказала, что за Солженицыным стояла армия невидимых помощников, которых сам Солженицын назвал невидимками, и, выдавленный из России, Солженицын, не имея дома, не зная, где они будут жить, первым делом стал писать дополнительную главу к «Теленку», и на вопрос Н.Д. «Почему именно это надо делать в первую очередь?» А.И. ответил: «Боюсь что-то забыть». Потом написанная глава была помещена в банковский сейф, подальше от любопытных глаз КГБ.
И еще Н.Д. сказала, что была счастлива все эти годы, а последнее полугодие, перевозя в кресле из комнаты в комнату А.И., всегда сидевшего прямо и работавшего до последнего дня (чтение корректуры своего очередного тома он закончил в семь часов вечера, за четыре часа сорок пять минут до своего ухода), видела в нем не угасающего старца, но раненого воина.
Последний приют А.И. Солженицына – в Донском монастыре, который построен на месте стана русских воинов, где когда-то стояла походная церковь Преподобного Сергия Радонежского со чтимой иконой Божией Матери, прозванною Донской.
* СМИ, включенное в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента