– Почему именно карикатуру? – удивилась я. – Просто вот… пишу.
– Подсчитываете, сколько в командировке денег потратили?
– Нет.
– Письмо любимому сочиняете?
– Не совсем.
– Понятно. Высчитываете, значит, безопасные дни по календарику.
– Вообще-то это не ваше дело, но нет.
Как ни крути, а ореол славы сильно увеличивает сексуальную привлекательность. Это вам не феромоны из флакончиков
– А что тогда? – мужчина был уже на грани отчаяния. Если женщина не рисует рожицы-цветочки, не пишет любовные послания и не занимается бухгалтерией, то что, черт возьми, она делает с блокнотом? Он так разволновался, что даже свой «Гудок» отложил.
– Я, – говорю, – в некотором роде журналист. Делаю некоторые пометки для репортажа, вы не переживайте так.
Мужчина облегченно вздохнул. Пошатнувшийся было мир вернулся в исходное состояние.
– Журналист – это хорошо. Хотите пива?
Получив отказ, попутчик не расстроился. Выпил сам и, как водится, стал учить меня писать статьи. Даже привел одну «уморную» в пример. Вот эту. Старательно так ее пересказывал, почти дословно местами:
– Так что, Натали, если хотите своим творчеством поднимать людям настроение и радовать их, то обязательно прочтите «Больших мальчиков». Поучитесь у автора.
Подумала я, подумала и говорю:
– Вообще-то это мой текст.
Тут надо сделать лирическое отступление. Я человек, само собой, тщеславный, но придурковато-тщеславный. Когда кто-то где-то хвалит мою писанину, я довольно краснею, но редко признаюсь, что это я написала. Потому что у людей тут же вытягиваются лица: «Ты-ы-ы-ы?» Они так критично и недоверчиво меня оглядывают, что лучше бы я молчала, ей-богу. Я тогда еще больше краснею и начинаю заниматься самоедством: «О ужас! Видимо, я настолько косноязычна в обычной жизни, что народу трудно осознать, что вот эта барышня, которая только что бекала и мекала, и есть та самая журналистка, ловко всех под орех разделывающая». Мне хочется немедленно провалиться под землю, выпить пива или выйти из поезда на ходу…
Так вот. У попутчика тоже лицо вытянулось. Из-за моей наглости. Он не ожидал, что ему будут так беззастенчиво врать. Но я решила не сдаваться и на его «хорош заливать» поинтересовалась:
– У любого произведения есть автор, так почему я не могу им быть?
Ответил гражданин гениально:
Как ни крути, а ореол славы сильно увеличивает сексуальную привлекательность. Это вам не феромоны из флакончиков |
Видимо, он из тех, кто уверен, будто тексты, которые ему нравятся, пишут какие-то инопланетяне. Сидят в своих инопланетских тарелках, шевелят усиками-антеннами и щупальцами по клавиатуре шуруют. Шу-шу-шу. Ну нет пророка в своем отечестве, хоть ты тресни.
И тут с верхней полки свалилась курчавая голова парня, которого до этого никто не замечал:
– А я призер чемпионата Европы по биатлону.
– Иди ты, – дружно ответили мы.
– Мамой клянусь, – ответила голова. – Почти призер. В сборной России я.
Помолчали.
– Жалко, что Интернета у меня нет, – наконец подал голос мужчина. – Я бы всех вас тут вывел на чистую воду.
Голова покопошилась наверху, а затем протянула паспорт:
– Запомните мою фамилию, дома проверите.
Я, совершенно оторвавшись от действительности, тоже полезла за удостоверением журналиста – кровь закипела, или как там это называется. Короче, мужик засомневался. Сделал звонок другу: «Вася, ты за компом? Можешь пробить мне тут одних самозванцев?»
Через минуту личности были установлены. Голова слезла с верхней полки и торжественно уселась рядом со мной. Мы сияли: «Ну что, съел?» Мужик подавленно молчал. Пил пиво, икал. Затем тихо сказал:
– Наташа, я вас очень люблю… Вы, конечно, перегибаете иногда… Но вы… Я… Мы вас в офисе каждую неделю читаем… Где открывалка?.. Мое сердце, Наташа… Биатлон – это когда с лыжами бегают или с ружьем?.. Выпьем же!
Что-то изменилось в нашем купе. Мужчина по-особенному смотрел на меня, а я по-особенному смотрела на биатлониста. Надо же – лучший в Европе! Почти. Кто бы мог подумать: валялся там какой-то, слушал свою музыку, а сам-то. О-го-го сам-то.
Как ни крути, а ореол славы сильно увеличивает сексуальную привлекательность. Это вам не феромоны из флакончиков. Взять того же Диму Билана. Таких Биланов – пол-Москвы, на любой рынок зайди, они там с тележками бегают, один краше другого. А вот девочки почему-то на них не бросаются, не снимают лифчики с требованием оставить автограф на груди. Не видят их девочки в упор. Но стоит только выбрать какого-то одного и поставить на сцену под свет софитов – и вот пожалуйста. Девочки прозревают и пищат от любви.
Или Кондолиза Райс, к примеру. Запостила я в своем ЖЖ фотку, где она сама на себя не похожа. Тетка и тетка, вроде тех таджичек, которые подъезды моют. Никак народ на нее не отреагировал. Но когда я назвала ее имя, тут же прибежали граждане с криками: «Хочу ее давно!» Это же прикольно – заниматься сексом с такой леди. Одна только мысль об этом страшно возбуждает: «Она – о-го-го! Она – всех. А я ее. Вот так!»
Спортсмены опять же. Едет с тобой в поезде непонятно что, а как узнаешь про его медали, так сразу и глаза его кажутся прекраснее, и руки, и… Ммм-да, кажется, я потеряла нить мысли…
Короче, атмосфера в нашем купе наэлектризовалась. А ведь все так спокойно начиналось: один газетку читал, вторая что-то там писала, третьего вообще игнорировали. А теперь прям разряды от всех отскакивали. Безымянный мужчина немедленно представился: «Вячеслав. Для вас – Слава», притащил из вагона-ресторана выпивку и сладости: «Коньяк – для милых дам, шоколад – для спортсменов с их режимом» – и стал очаровывать меня из всех своих сил. Поведал пятнадцать анекдотов, две истории из жизни и номер своего телефона. А я давай биатлониста фотографировать: не съем, так хоть понадкусываю. Биатлонист улыбался и, как я была уверена, флиртовал. Я уже даже историю для подруг придумала: «Ой, девочки, он та-а-ак на меня смотрел. Ах, если бы мы были одни в купе…» Славик тоже, видать, решил, что мужикам в офисе расскажет. Думаю, моего ворчливого «я не пью» было достаточно, чтобы предстать в его рассказах покорной нимфоманкой Натальей Радуловой («Да-да, той самой!»), умоляющей осчастливить ее на нижней полке. Я, конечно, не Кондолиза и не совсем Билан, но Слава все равно был счастлив и ночью тайком поправил мне одеяло. Прикоснулся к великому.