Тот факт, что политическая элита США плотно смыкается с элитой финансовой, ни для кого не секрет. Как и то, что этому мезальянсу уже десятки лет и живет он из поколения в поколение.
Коррупция – это не некая деформация американской политической системы, это ее основа, фундамент, каркас и самая суть
Более того, в Штатах в принципе четкого разделения между финансистами и политиками нет, и очень часто они являются родственниками, которые друг другу активно помогают в деле увеличения капитала и укрепления власти.
Про Джо Байдена, вице-президента США, и его сына, которые немножечко развели Украину на газ под соусом борьбы с коррупцией, выходил уже не один материал. Но это не единичный случай, не некое исключение из правил, а повсеместная практика.
Есть, например, показательная история сенатора Гарри Рида, его внучки и его доходов. Этот сенатор является долларовым миллионером, потому что, по его же словам, «удачно инвестировал». Как именно? Очень просто: у него были акции нефтяной компании, входящей в определенный холдинг.
Он продал их на пике, по цене в два раза выше, чем покупал. А буквально через несколько дней был принят закон, который сильно мешал работать именно этому нефтяному холдингу – и его акции рухнули. Как об этом узнал Рид? А он состоял в комитете по разработке законопроекта.
И здесь начинается совсем другая история. Дело в том, что сенаторам и конгрессменам в США законодательно запрещено «торговать либо обогащаться за счет внутренней, инсайдерской информации». Но проверить, кто нарушает этот закон, технически невозможно.
Все файлы по доходам сенаторов сохранены в PDF-формате и хранятся в специальном архиве. К которому нужно еще доступ иметь. И потом работать ручками с распечатанными копиями. Никаких электронных форм и алгоритмов поиска. Кстати, закон о такой секретности был принят на заседании Конгресса при полупустом зале, в течение 30 секунд.
То есть в случае с Гарри Ридом мы имеем прямое нарушение федерального законодательства США, но при этом, согласно тому же закону, сенатора крайне трудно не то что обвинить, а элементарно проверить.
Еще у мистера Рида есть дети и внуки, которые все как на подбор – лоббисты. Лоббирование в Америке – это, в общем-то, одна большая узаконенная форма коррупции.
Но тут она еще крепче и плотнее, поскольку это семейная сеть. Характерно, что Рид пожертвовал в фонд одного из своих детей-лоббистов порядка двух миллионов долларов.
Деньги эти, понятным образом, пошли на кампанию «нужного» Риду и его семье кандидата. При этом сам Рид – действующий политик. То есть опять возникает сцепка денег и политических интересов.
Во всей этой истории пресловутая внучка сенатора тоже получила пару сотен тысяч долларов, что называется, «на карманные расходы». Но кто ж будет придираться, если Рид всего лишь «удачно инвестирует»?
Как бизнес и политика в Америке образуют целые картельные синдикаты, хорошо видно на примере сенатора Джерри Морана и его зятя Брендона Хардера, который сначала стал ассистентом по законотворчеству сенатора, а затем – главой управления по связям с органами власти в Кооперативе рисовых фермеров.
Есть мнение, что Джерри Моран и Брендон Хардер будут проделывать примерно такие же операции, как и вышеупомянутый сенатор Рид.
Некоторых сенаторов и их не в меру ретивых родственников в США все же периодически сажают. Так случилось с сенатором Чаком Фаттой и его одноименным сыном. Младший влетел на пять лет тюрьмы и штраф в миллион долларов за уклонение от налогов и мошенничество.
Папа тоже под следствием, за нецелевые траты и взяточничество. Но есть мнение, что и Чак Фатта-младший выйдет раньше, и у его папы все будет хорошо. Потому что еще раньше случился куда более громкий прецедент, но все равно, как говорится, «никто не пострадал, и пассажиры отделались легким испугом».
В 2008 году министерство юстиции США все же устроило массовые аресты самым наглым и коррумпированным воротилам кредитного и ипотечного бизнеса. Это тоже были люди, которые заходили в Конгресс, сенат, а то и президентскую администрацию, открывая двери ногой.
Десятки магнатов сели. Миллионные штрафы, шумная кампания в прессе, многолетние сроки. Закончилось все тем, что в 2011 году почти всех их тихо, без шума и пыли, отпустили на волю за хорошее поведение.
И продолжать можно до бесконечности. Сейчас по Сети гуляет, например, история про сенатора Джо Манчина, который так любит свою дочь, что попросил «нарисовать» ей диплом.
И поскольку он был спонсором университета, то ректорат с радостью согласился, хотя девушка катастрофически недобрала баллов на выпускных экзаменах. И потом с этим дипломом папа устроил ее генеральным директором в фирму своего партнера по бизнесу.
Впрочем, тут уж скорее не столько коррупция, сколько «отеческая любовь тоже зла». Потому что дочка, Хезер Бреш, появляется в фокусе публичного внимания только в связи с каким-нибудь скандалом.
Есть еще отец и сын Вайдены. Папа, как водится, сенатор. Сын в 26 лет каким-то «непостижимым» образом стал руководителем собственного хедж-фонда, капитализация которого за год с открытия выросла на 90%.Собственно, этих примеров хватает, чтобы понять, почему, согласно опросу Rasmussen Reports, который был проведен в конце января этого года, оказалось, что «81% респондентов указали на то, что федеральное правительство страны коррумпировано».
Крайне важно понимать, что все эти милые люди из правительства не особо-то и скрываются. Поскольку федеральное законодательство уже давно и прочно на их стороне. Оно оставляет огромные дыры для коррупционных схем, отмывания денег, кулуарных коалиций и торговли инсайдерской информацией.
Ну, «невидимая рука рынка же», а в Америке политика – тоже бизнес. Наследственный, уходящий корнями ко временам отцов-основателей.
И понятно, что люди, которые из поколения в поколение пишут в стране законы, не будут вредить себе и своим детям или как-то мешать зарабатывать деньги. Даже не совсем законно.
Поэтому коррупция – это не некая деформация американской политической системы, это ее основа, фундамент, каркас и самая суть. Просто сейчас, в силу тотальной информатизации общества, все эти вещи стали куда публичнее, и простой американский народ, глядя на все это «буйство», возмущается с каждым годом все сильнее и сильнее.
Только сделать ничего не может, потому что dura lex, sed lex. И какая разница, что его принимали пошлецы, чтобы обеспечивать безбедное существование жуликам?
