Истории зачастую цепляют сильнее, чем фотографии или даже видео. Голливуд очень многое сделал для того, чтобы отучить нас сопереживать картинке: нарисованный падающий небоскреб из очередного блокбастера выглядит гораздо эффектнее, чем разрушенный одноэтажный домик где-нибудь в Донбассе.
#{image=819105}В то же время жизнь и война каждый день преподносят сюжеты, которые просто не могли бы прийти в голову сценаристу, сидящему в уютном кресле перед компьютером.
Главный редактор одесского интернет-издания «Таймер» Юрий Ткачев описывает у себя в «Фейсбуке» такой случай, свидетелем которого он стал в Крыму: «В санаторий на берегу моря привезли детей-беженцев. Привезли неудачно: как раз в то время, когда они выходили из автобусов, вертолеты ЧФ РФ облетают там какой-то объект.
Облетают близко и низко, я сам слышал это дело – реально довольно напрягает. Но это меня. Ну а детей, понятно, потом долго вытаскивали из «зеленки» и всех щелей. И объясняли, что здесь только «хорошие» вертолеты, которые не будут стрелять, и их можно не бояться».
Невольно начинаешь задумываться о том, что пришлось пережить этим бедным детям, если низколетящая «вертушка» вызывает панический ужас.
Другую схожую историю в мае поведала однокурсница моей матушки, которая по распределению попала в Донецкую область много лет назад, да так там и осталась. Она рассказывала, как на протяжении нескольких недель забирала внучку из школы. Ближе всего к окну маршрутки ставится портфельчик, затем садится бабушка, и только потом – ребенок.
Чтобы в случае чего пули или осколки не смогли достать до ребенка. Эти бытовые ужасы никогда не покажут в кино. Здесь нет зрелищной картинки. Ну что интересного в детях, испугавшихся вертолетов, или маленькой девочке, которую взрослые прячут в самую глубину салона, чтобы в случае необходимости прикрыть своими телами?
Однако мне кажется, что именно такие вещи отделяют настоящую войну от придуманной – вещи, страшные своей обыденностью.
Кто рассказал мне еще одну историю о детях на этой войне, я уже не помню. Она о мальчишках постарше, лет четырнадцати. Отправленные родителями в Крым ребята сбежали из лагеря, их задержали на вокзале Симферополя: парни собирались ехать домой и воевать с карателями на своей земле.
Пожалуй, именно третья история наиболее показательна. Западная Украина на полвека затаила злобу на Москву за события 39-го года. Не помогло даже то, что из всех союзных республик Украина была откровенной фавориткой Политбюро, ни то, что на самом деле именно при советской власти в том же Львове украинский стал одним из официальных языков. Польские власти проводили политику насильственной полонизации Украины, за что их периодически осуждала Лига Наций – тогдашний аналог ООН.
Однако именно Москва стала с точки зрения жителей западной части страны воплощением всех бед. Почему Киев считает, что у жителей Донбасса память хуже?
Сейчас этих детей, решивших ехать воевать домой, еще могли остановить взрослые на крымском вокзале, но через несколько лет эти дети станут совершеннолетними, и никто не сможет помешать им взять автомат и отправиться сражаться с ненавистной «хунтой». Неважно, кто победит в этой войне, эти дети никогда не простят стране под желто-голубым флагом своих детских ночных кошмаров.
Украина навсегда останется для них государством, бомбившим их родные дома. Эти мальчики и девочки будут расти с ясным пониманием, что «киевские Васькиного папку убили, и моего могли убить. Но мы сбежали вовремя».
Весьма показательный пример. Вместо того, чтобы не мешать ополченцам вывозить детей из зоны боевых действий, Киев тут же начинает вопить о «похищениях» и обвинять Донецк и Москву во всех смертных грехах и поедании украинских младенцев за завтрак.
Как будто на долю этих мальчишек и девчонок мало выпало, и они должны еще посидеть под падающими с неба снарядами украинской артиллерии. Чтобы в конце концов получить фобию не только низколетяших вертолетов, но вообще всего что только можно.
Война и вынужденное бегство – это сильный удар по психике взрослого человека: что уж говорить о ребенке, психика которого еще только формируется. В виде «бонуса» все эти дети получат самый широкий набор фобий, который будет мешать их дальнейшей жизни.
Кто-то справится со своими страхами сам, кому-то помогут психологи, а кому-то не смогут, и станет одной косвенной жертвой необъявленной гражданской войны больше. Кто-то вырастет на чужбине, слушая рассказы взрослых о мирной потерянной земле. Кому-то придется взрослеть под грохот пушек, хлопки выстрелов и завывания предупредительной системы.
Но и те, и другие вырастут и однажды захотят с процентами спросить с Киева за свое прерванное детство.
