«Так ведь девушки всегда получают удовольствие от секса», – заявил мне год назад мой друг Дилан. Он старшеклассник, и мы говорили с ним в машине о групповом изнасиловании, которое произошло год назад на Лонг-Айленде.
Чем сильнее общество вовлечено в драму, тем чаще проявляется тенденция обвинить жертву и оправдать преступника
Сперва я думал было послать его к маме с вопросом, чему она там его учит. Однако не стал, потому что мальчик действительно верил в то, что говорил. И никто никогда не обсуждал с ним это. В школе у них были уроки сексуального воспитания, но там говорили совсем о другом. Множество часов, проведенных за просмотром порнографии на компьютере, тоже не могли объяснить ему, что изнасилование – это агрессия, от которой жертва не может получать удовольствия. Несексуальная агрессия – скажем, хулиганы напали на школьном дворе – хорошо понятна любому школьнику. Но для Дилана стало большим открытием, когда я сравнил нападение хулиганов с изнасилованием.
Интерес публики в Америке пробуждается медиакампаниями. И интерес к школьным изнасилованиям появился у людей после суда в Огайо: два отличника и футбольных звезды школы в Стебенвилле Малик Ричмонд и Трент Майс получили обвинительный приговор. В течение шести часов они насиловали 16-летнюю девушку в стадии тяжелого опьянения, таскали ее с собой по разным вечеринкам.
Их фотографировали одноклассники. Позже снимки позорной эпопеи были выложены в социальных сетях, в Twitter и Instagram. В ответ они получили лавину грязных шуток и инсинуаций вроде: «Песня этой ночи, безусловно, «Rape Me». Для тех, кто не знает, поясню: это песня группы «Нирвана», где суть лирики: «Насилуй меня, насилуй еще...»
Изнасилование в Стебенвилле стало национальным событием. Сообщения в социальных сетях были впоследствии использованы против обвиняемых в суде. СМИ быстро сами стали действующими лицами драмы. Потоком пошли возмущенные письма и комментарии по поводу прямой трансляции из зала суда, нарушения прав подростков, наживы на несчастье осужденных...
Действительно было жалко смотреть, как сломались эти молодые люди, такие перспективные ребята, футболисты и очень хорошие ученики, слышать плач. Один из осужденных Малик Ричмод упал в обморок – рухнул в объятия своего адвоката Уолтера Мэдисона с воплем: «Моя жизнь кончена, никто не захочет меня теперь!»
Уже на следующий день MSNBC, Fox News и CNN опубликовали имя девушки-жертвы, нарушая все журналистские законы и права несовершеннолетних и жертв изнасилований на анонимность. Социальные сети еще более растиражировали историю. После вынесения приговора по всей блогосфере прошла волна сочувствия к насильникам. Посыпались угрозы в адрес жертвы вроде: «Ты разрушила мою семью, ты заставила моего кузена плакать, за это, когда я тебя встречу (здесь матерное), я убью тебя».
На CNN корреспондентка Поппи Харлоу и ведущая Канди Кроули затеяли передачу про осужденных молодых людей. О том, какие они удивительно симпатичные юноши, в какое бедственное положение попали и так далее... Просто потрясающий сюжет. Журналистки постарались, и передача получилась куда более интересной, чем обычные попытки кабельных каналов превратить новости в досуг. Смотреть на заплаканных и потерянных подростков было действительно тяжело. Нетрудно начать симпатизировать насильникам в такой ситуации.
Передачу CNN раскритиковали в СМИ. Протестная петиция собрала тысячи подписей. И все же отрадно, что наша культура не растеряла милости к падшим, не растворилась в волнах праведного гнева, ведь изнасилование является ужасным преступлением. Вероятно, люди наконец начали постигать страшную правду о том, что насилие разрушает не только жертв, но и насильников.
После Стебенвилльского суда стал известен и другой подобный случай в Канаде. Там 17-летняя Ритэ Персон повесилась после того, как трое школьников распространили в социальных сетях фото ее изнасилования. После этого Ритэ превратилась в объект для издевательств. Ее стали унижать и обижать в школе и на улице. Канадская полиция же сочла, что нет достаточных улик для открытия уголовного дела и что речь идет о мелком хулиганстве. Тогда в дело вмешались активисты из «Анонимуса». Они завили, что знают имена распространителей снимков и сделают их достоянием гласности, а также грозили другими карами. «Анонимусы» также объявили ответственным за это дело министра юстиции провинции Нова Скотия и угрожают принять против него меры. Мать девочки заявила, что требует правосудия, но не суда Линча.
После всех ужасов и эмоций, порожденных последними событиями, американское общество имеет возможность поразмышлять о многих вещах. Необходимо спросить себя о культуре безнаказанности для спортсменов, о культуре бытового женоненавистничества среди молодежи, о стойком безразличии всего общества к сексуальному насилию. Пока еще непонятно, смогут ли эти события что-то переломить в общественном сознании или это только скоротечный всплеск любопытства.
В последнее время об изнасилованиях стали все больше говорить именно как об акте унижения и подчинения, в то время как раньше насильников считали скорее людьми излишне сексуально неудовлетворенными и не способными себя сдержать. На этом фоне реакция общественности в Стебенвилле выглядит еще более удивительной.
Однако чем сильнее общество вовлечено в драму, тем чаще проявляется тенденция обвинить жертву и оправдать преступника. Причина проста: мы не хотим верить, что наше общество создает насильников, что они выходят из нашей среды. Очень трудно поверить и понять, что насилие порождает наша культура, наш образ жизни, царящие вседозволенность и всепрощение для наших детей, американский школьный культ спортивных звезд, предоставление этим молодым людям карт-бланша делать все, что заблагорассудится. Выходит, что самой естественной защитной реакцией от правды для большинства становится отрицание очевидного и отсюда – обвинение жертвы и защита насильника. Другими словами, когнитивный диссонанс.
В СМИ и социальных сетях (и, кстати, как я замечаю, не только в США) сейчас куда больше дискуссий о культурном контексте, в котором рождается сексуальное насилие. Куда больше людей теперь готовы говорить о явлении, а не отмахиваться, как было прежде, мол, речь идет о единицах. В американских популярных СМИ куда больше пишут об уверенности, что «мужчине положено», о поддержке, которую находят насильники в обществе, о культуре «жертва виновата», о том, что позволяет сексуальному насилию быть приемлемым в обществе.
Я бы давно забыл про беседу с Диланом, если бы не получил от него на прошлой неделе сообщение. Для получения очередного баджи-значка в организации скаутов им задали домашнее задание – поговорить с родителями на тему сексуального насилия. С вечно занятым отчимом у Дилана трудные отношения, мать уехала по делам в Европу. Я согласился и стал думать, что же ему сказать... Наверное, я расскажу ему о том, что он должен всегда спрашивать женщину, чего она хочет. Даже если речь идет только о поцелуе. И еще я скажу ему: «Если увидишь, что женщину обижают, непременно вступись».