Российскую космонавтику губят временщики и отсутствие стратегии

Если космос – это «наше все», то пилотируемая космонавтика – это «все» российской космической программы. Если представить себе, что «Союзы» больше не летают, а к МКС больше не пристыкованы разработанные и построенные Россией модули с космонавтами внутри, отечественная космонавтика окажется сведена к исследовательским аппаратам, которые не могут покинуть околоземную орбиту, к спутникам, на 70–80% состоящим из иностранных комплектующих, а также к запускам ракет-носителей, разработанных еще на заре космической эры. Для справки: прототип «Союза» совершил свой первый полет почти 60 лет назад, «Протона» – 50 лет назад.  

В похожей ситуации недофинансирования НАСА предпочитает сконцентрировать свои ресурсы на движении вперед, а не на бесконечном повторении пройденного

Есть еще, правда, ракета-носитель «Ангара», создававшаяся 20 лет (для сравнения: королевская «семерка» – прототип «Союза» – «родилась» за срок менее пяти лет). Но «Ангара» совершила пока только один вывод полезной нагрузки на околоземную орбиту. Ее надежность и эффективность еще предстоит оценить.   

Даже широко разрекламированная в российской печати недавняя продажа отечественной компанией «Дауриа Аэроспейс» двух спутников типа Perseus-M американской компании AquilaSpace скорее подтверждает вышесказанное о состоянии отечественной космической отрасли. Российские инженеры действительно участвовали в проектировании этих двух микроспутников весом 11 килограммов каждый, однако собраны эти аппараты были в США и в основном из американских компонентов. 

Однако никто (даже тот, кто проявляет наибольший скепсис в отношении космической программы России) не станет утверждать, что российская пилотируемая техника основана на зарубежных конструкторских решениях или компонентах. Это – национальное научно-техническое достижение СССР/России, причем достижение, которое, несмотря на технологическое устаревание, продолжает находиться на достаточно высоком уровне. И именно пилотируемая техника играет ключевую роль в исследовании и освоении людьми космического пространства.  

Полет в никуда

#{smallinfographicleft=752202}На первый взгляд, нынешний глава госкорпорации «Роскосмос» Игорь Комаров это понимает. Выступая 24 декабря на заседании Совета по космосу РАН, он обозначил следующие приоритеты Федеральной космической программы до 2025 года: обеспечение запусков к МКС с Восточного в 2023 году, исследование Солнца в рамках проекта «Резонанс», развитие и поддержание орбитальной группировки, поддержание работы МКС до 2024 года, сохранение места на мировом рынке космических запусков и фундаментальные космические исследования, в том числе исследование Луны с запуском пяти космических аппаратов.

При этом на первое место Комаров поставил обеспечение летных испытаний «Ангары» с ПТК НП (Пилотируемый транспортный корабль нового поколения). Таким образом, он дал понять, что Роскосмос намерен и далее отдавать приоритет развитию той области космонавтики, в котором Россия (пока не стали летать новые американские корабли) является лидером, более того, имеет задел, который может позволить ей и дальше оставаться «первой среди равных».

Но проблема заключается в том, что на дворе середина второго десятилетия XXI века, а не середина 60-х годов предыдущего. В то время было достаточно отправить пилотируемый корабль «Союз» на орбиту на несколько дней, чтобы получить важные научные и эксплуатационно-технические сведения (самая длительная миссия советского корабля с экипажем, состоявшим из Андрияна Николаева и Виталия Севастьянова, продолжалась 18 суток). 

За 45 лет, прошедшие с того полета, мировая пилотируемая космонавтика поднялась на качественно новый уровень. В настоящее время корабли, какими бы они ни были «продвинутыми», не играют самостоятельной роли, а выполняют функцию всего лишь «трапа», по которому на борт крупного пилотируемого комплекса, работающего как околоземная станция или предназначенного для полетов в дальний космос, доставляются люди и грузы.

На эту тему
• Максим Литвак: В пилотируемой космонавтике мы многое потеряли
• Американцы осуществили революцию на рынке пусковых услуг
• США спорят о роли российских двигателей в системе своей безопасности
• Впервые в истории космический аппарат посадили на комету
• США объявили о своем лидерстве в космосе
• Марс для России важнее, чем Луна
• Перспективная российская ракета может создать конкуренцию другим разработкам
• Александр Железняков: У Роскосмоса сейчас приземленные задачи
• Секретный "мини-шаттл" даст США уникальные возможности в космосе
• Юрий Мильнер: Если у Вселенной нет запасных вариантов – это повод для беспокойства
• Андрей Смирнов: Близкое партнерство с США России просто необходимо
• На планы по освоению Луны запрошены триллионы
• Дальний космос пострадает первым
• Путин разрешил перенести первый запуск с Восточного и потребовал качества

Именно такого комплекса в ФКП-2025 и не просматривается. Получается, что ПТК НП будет летать в никуда? Ведь МКС будет сведена с орбиты самое позднее в 2024 году. Неужели новый корабль лишь станет возить космических туристов вместе с представителями тех стран, которые желают поскорее пройти азы пилотируемых полетов? 

Старое под соусом нового

Впрочем, будем справедливы. Кое-что на уровне полуофициальных и полуконкретных разговоров все-таки прояснилось. Так, Россия вознамерилась создать собственную высокоширотную станцию. Сведения о том, когда и как будут строить этот комплекс, достаточно противоречивы. Согласно «Коммерсанту», новую высокоширотную станцию планировали вывести на орбиту в 2017–2019 годах. Ее основой должен стать «Многофункциональный лабораторный модуль» МЛМ, сделанный на основе ФГБ-2. Напомним, что ФГБ-1 стал первым элементом МКС, выведенным на орбиту в 1998 году. Но не исключен и вариант создания станции по принципу «тришкиного кафтана»: пристыковать эти модули к МКС, а потом отделить от нее и сделать из них сердцевину российской станции. 

Сразу возникает ряд вопросов. Первый – ФГБ не приспособлен для постоянного обитания экипажа. Значит, комплекс с самого начала будет лишь периодически посещаемым, что является шагом назад по сравнению с последними вариантами станций типа «Салют», не говоря уж о «Мире» и МКС. Впрочем, возможно, так и задумано. Ведь станцию планируют запустить на высокоширотную орбиту, где уровень космической радиации заметно выше, чем на нынешней орбите МКС. Значит, экипажам придется находиться на ней ограниченное время, чтоб не нанести вред здоровью. 

Второй – корабли типа «Союз» будут летать на более высокую орбиту, чем МКС, что потребует от них увеличенных энергозатрат, а следовательно, большего количества топлива на борту. Это приведет к снижению полезной нагрузки корабля, который, не исключено, сможет доставлять на борт МЛМ только двух человек вместо трех, как на МКС. Правда, более высокоширотная орбита позволит отправлять к МЛМ «грузовики» типа «Прогресс» не только с Байконура, но и с Плесецка, что должно облегчить снабжение станции всем необходимым.   

Но главный вопрос – третий. Зачем же России нужна девятая по счету околоземная станция (если считать МКС), да еще в сильно урезанном виде? Необходимость ее создания объясняют двумя главными причинами. 

Первая – наблюдение за Землей. Высокоширотная станция будет летать на орбите с наклонением 64,8 градуса. На МКС данный угол составляет только 51,6 градуса.  Из-за этого в поле зрения экипажа МКС попадает только 5% территории России, а с борта высокоширотной станции будет все 90%.

Действительно, быть «космическими глазами» являлось важной миссией ДОСов, которая во многом оправдывала их создание и эксплуатацию. Но по мере развития оптики, электроники и компьютерной техники функция эта перешла от космических экипажей к автоматическим аппаратам, которые выполняют эту работу более эффективно, чем космонавты и, к тому же, за значительно меньшую цену. 

#{smallinfographicleft=778887}Вторая причина, также связанная с наклонением орбиты, состоит в том, что трасса полета пилотируемого корабля к высокоширотной станции при старте с космодрома Восточный (если этот космодром все-таки заработает как площадка для пилотируемых запусков) проляжет в основном над сушей, а не над водой. Таким образом, в случае нештатной ситуации аварийно-спасательным службам легче будет забрать экипаж с твердой поверхности, чем вылавливать где-нибудь в море. 

А как там американцы?

Как показывает опыт американской пилотируемой программы, ни в самом приводнении корабля, ни в эвакуации приводнившегося экипажа (даже если это произошло не в заданном районе) ничего сложного нет.   

К слову сказать, Соединенные Штаты, опыт которых в области долговременных космических полетов неизмеримо меньше, чем у России, намерены, говоря словами руководителя пилотируемой программы НАСА Уильяма Герстенмайера, «убраться с МКС как можно быстрее». «Заполнит частный капитал нишу околоземной космической деятельности или нет, НАСА нацелено на то, чтобы уйти оттуда», – заявил он в начале декабря этого года на ежегодном собрании консультативного совета агентства в Космическом центре имени Джонсона, согласно интернет-ресурсу Houstonpress.com.

Российские инженеры действительно участвовали в проектировании этих двух микроспутников весом 11 килограммов каждый, однако собраны эти аппараты были в США и в основном из американских компонентов

Откуда такая спешка? Прежде всего, НАСА считает, что в научно-техническом плане получило от МКС все, что нужно. Кроме того, в настоящее время эксплуатация МКС «съедает» до 3 миллиардов долларов, что составляет 1/6 ежегодного бюджета НАСА. К 2020 году эта цифра может возрасти уже до 4 миллиардов, а у агентства есть планы «заарканить» астероид, «покрутиться» вокруг Луны, чтобы подготовиться к Марсу, и слетать к самой Красной планете уже к 2030 году.

К слову сказать, аналогичные облетно-орбитальные планы применительно к Луне были и у России, но они, согласно Комарову, перенесены за пределы ФКП-2025 – на вторую половину третьего десятилетия. Таким образом, глава Роскосмоса может смело готовить ПТК НП для полета в никуда, ибо на вопрос «для чего вы сделали этот корабль?» ему уже отвечать не придется. Он – третий глава российского космического ведомства за последние два года, а значит, скорее всего, такой же временщик, как и его предшественники – Владимир Поповкин и Олег Остапенко. 

Может быть, делать ПТК НП – это все же лучше, чем не делать ничего, особенно в условиях сокращения российского космического бюджета? Но в похожей ситуации недофинансирования НАСА, как мы видим, предпочитает сконцентрировать свои ресурсы на движении вперед, а не на бесконечном повторении пройденного.

Космический «слалом»

Однако справедливо ли обвинять в состоянии российской космонавтики типа «лети туда, не знаю куда» ее нынешнего руководителя? Ведь и до него космическая политика России напоминала мечущийся из ряда в ряд автомобиль, управляемый неопытным водителем, который не в состоянии решить ни в какой полосе ему ехать, ни даже в каком направлении двигаться. Таких зигзагов начиная с 2014 года было семь. Вот их перечень:

Первый – это намерение вывести Россию из программы МКС после 2020 года, чтобы направить ресурсы на «другие перспективные космические проекты». 

Второй состоял в фактическом дезавуировании первого, когда вице-премьер Дмитрий Рогозин заявил, что «проектом федеральной космической программы на период 2016–2025 год на развитие и эксплуатацию МКС предлагается выделить 321 млрд рублей, включая создание новых модулей, автоматического космического аппарата». 

Третий заключался в желании российских космических стратегов облагодетельствовать за счет России все человечество, построив российскими силами две системы защиты Земли от астероидов за 23 млрд рублей в течение десяти лет. 

Четвертый состоял в планах очистки околоземного пространства от рукотворного мусора (тут, правда, цена не называлась).

Пятым зигзагом стала разработка «программы освоения дальнего космоса, которая в том числе предполагает освоение Луны».  

Шестой – это намерение развернуть в 2017–2019 годах чисто российскую высокоширотную околоземную станцию.

Седьмой – отодвинуть пилотируемый облет Луны, ранее планировавшийся на первую половину 2020-х годов, за 2025 год.   

Подобное шараханье из стороны в сторону свидетельствует, в первую очередь, о том, что у отечественной космонавтики нет стратегии развития. В России отсутствует понимание того, как космическая отрасль страны за пределами создания спутниковых группировок прикладного назначения может продвигать интересы государства в области политики, национальной безопасности и экономики. А если у какого-либо направления нет стратегии развития, то возглавить его может и временщик.