Жертвы экономической эффективности

Причины крушения Боинга-737 в Ростове-на-Дону пока не известны. Среди наиболее вероятных рассматривается версия сочетания погодных условий и ошибки пилота. Так называемый человеческий фактор – очень удобная причина для объяснения любых странностей.

В один прекрасный момент можно обнаружить себя жертвой «эффективности

Но человеческий фактор формируется в том числе и внешними условиями, общественными правилами и негласными законами – ведь пилоты живут не в вакууме. Какие из них подтолкнули конкретного пилота к конкретному решению, ставшему фатальным?

Депутат Госдумы Алексей Пушков высказал версию, что ключевой мотивацией пилота борта FZ981 стало желание сэкономить. Не личное желание пилота, естественно, а его подчинение негласному требованию авиакомпании Fly Dubai, которая, как любой лоукостер, продавая билеты с минимальной наценкой, заинтересована в максимальной экономии на всем.

Боясь допустить «лишние траты», капитан лайнера Аристос Сократус вместо изменения маршрута и посадки в Краснодаре, как это сделал предыдущий борт «Аэрофлота», решил попробовать сесть в Ростове-на-Дону с третьей попытки, оказавшейся последней для 62 человек.

Губительная экономия на людях приводит к катастрофам (фото: Максим Блинов/РИА Новости)

Трудно сказать, насколько именно этот фактор оказался ключевым. Но то, что он существовал в голове пилота, можно допустить с большой вероятностью. Так называемая экономическая целесообразность все чаще становится главной мотивацией при принятии людьми тех или иных решений.

В том же ростовском аэропорту после катастрофы находчивая женщина целесообразно с точки зрения собственного кошелька организовала продажу мягких игрушек и цветов по завышенным ценам, чтобы продавать их скорбящим людям. Ну а поведение многих таксистов в аэропортах и других местах катастроф вообще уже является классикой – надо срочно ехать, снимай с себя все, что есть.

Однако не только в экстремальных условиях, но и в обычной мирной жизни экономическая эффективность давно уже стала критерием любой деятельности, главным мерилом успеха как отдельного человека, так и всего государства.

Под благовидным предлогом экономии средств предлагаются и принимаются решения как минимум спорные, а порой и откровенно вредные. В 90-е годы отказывались от расходов на армию и резали ракеты, потому что в чисто денежном эквиваленте это пустая трата денег.

#{image=995565}Нерентабельные оборонные производства закрывали, чтобы делать кастрюли и светотехнику – и это называлось эффективным встраиванием в рыночную экономику. Торговцы ширпотребом преподносились как эталон мобильной рабочей силы. Происходила подмена акцентов – деградация выдавалась за эффективность.

В 2000-е годы развал был остановлен, появились точки роста, но и они максимально сдерживаются примитивно монетаристским подходом. Под красивыми словами «сокращение издержек», «оптимизация расходов» скрывается тот самый принцип восприятия окружающего мира как набора ценников.

Сокращение электричек, пунктов скорой помощи в удаленных местах, участковых, лесничеств – все это сделано ради благой цели сведения доходов и расходов. Однако в результате поверхностной экономии возникают катастрофы, устранение которых занимает гораздо больше средств, чем сэкономленные (если их не разворовали).

Чего стоит только разделение единой электроэнергетической системы на множество региональных детищ Чубайса якобы для увеличения конкурентоспособности. Виной тому порой даже не осознанное вредительство, а преклонение перед ложно понимаемой экономической эффективностью.

И такое понимание присутствует не только на государственном уровне. Предприниматель, заменяющий обычное масло пальмовым, а хорошее мясо – второсортным, с точки зрения эффективности не делает ничего плохого – просто сокращает издержки.

То же самое делает строитель, разбавляющий цемент и экономящий на качественных материалах; журналист, отсчитывающий написанные тексты только в тысячах знаках; врач, выписывающий не до конца выздоровевшего пациента; учитель, оценивающий успех своей работы только количеством часов; сантехник, требующий за каждое движение «достойную оплату» – и каждый из нас, кто пытается быть успешным в неолиберальной модели.

Несомненно, жажда наживы и подмена труда спекуляцией существовали всегда. Однако в современном мире это возведено на уровень научно-обоснованной универсальной модели общества: дикий экономизм приводит к тому, что вслед за желанием элементарных удобств в души людей проникает жажда роскоши и постоянного приобретения, а ценник становится главной иконой.

Чем дальше, тем такая модель поведения государства, бизнеса и граждан все губительнее и грозит глобальной катастрофой. Когда экономисты говорят о нескончаемом кризисе или тем более каком-то преодолении, они не осознают, что кризис не экономический, а ценностный. Только переосмысление основ жизнедеятельности современного человечества позволит реально его преодолеть, а точнее – построить что-то совсем новое. И желательно не революционным, как это случалось в российской истории, а эволюционным путем.

Что именно и как необходимо изменить – большой и сложнейший вопрос. Но уже понятно и многими экспертами так или иначе отмечается, что монетарная эффективность несостоятельна и должна быть заменена на комплексное понимание созидания как такового.

Экономическая целесообразность должна быть подчинена социальной справедливости, превратившись в нравственную целесообразность и эффективность. Вместо жесткой и жестокой конкуренции – принцип солидарности и соработничества, а вместо губительной экономии на людях и развитии общества – борьба с растратой и воровством.

Созидательный труд должен быть почетнее и статуснее спекуляции, а основой жизнедеятельности человека и государства провозглашены нравственность и справедливость.

Советский опыт, о привлекательности которого недавно заявили 47% молодых граждан России, при всех своих недостатках, перекосах и ошибках тем не менее чрезвычайно полезен для будущего.

Невозможно представить себе, что во имя сиюминутной выгоды в СССР могли пожертвовать домами культуры и больницами или отменить неокупаемые маршруты электричек. Как трудно даже на секунду предположить, что из-за дополнительных затрат на посадки в другом аэропорту советский пилот стал бы рисковать жизнью людей. И ведь это при всей показушной гуманности современного мира.

Нет, копировать и возвращать ничего не надо. Просто необходимо каждому для себя и всем вместе решить принципиальные моменты: что мы желаем, к чему стремимся. Окончательно превратиться в тотальных потребителей, в винтики извлекающей прибыль корпорации и в один прекрасный момент обнаружить себя жертвой «эффективности» или все-таки совершить новую попытку построения другого общества. Пусть не идеального, но хотя бы стремящегося не к ценникам, а к идеалам.