Уходит эпоха. Впервые за очень долгие годы в нашей творческой среде образовался глубокий раскол: на условно «пророссийских» и условно «прозападных» деятелей.
А тем временем наша творческая элита пишет друг другу эмоциональные письма, и в этих письмах поднимаются весьма глубокие вопросы. Что такое «Родина», чем надо гордиться и чего надо стыдиться
Почему я пишу «условно»? Конечно же, по той простой причине, что все писатели и артисты – включая и Макаревича – считают, будто они желают России только хорошего, а их оппоненты – только плохого.
Так оно всегда бывает, никто не хочет думать о себе как о каком-то подлеце. Практически каждый считает себя патриотом в глубине души: даже те, кто использует слово «патриот» вместо ругательства.
Тем не менее деление на «пророссийских» и «прозападных» деятелей провести все же можно. Есть точка зрения России, которую выражает Кремль и союзники Кремля – такие как Китай, например.
Есть точка зрения Запада, которую выражает Вашингтон и его сателлиты вроде Польши или стран Балтии. Поддерживать обе стороны сейчас уже невозможно: слишком уж сильно они расходятся.
Поэтому если какой-нибудь артист говорит, что он «за Россию», но при этом повторяет тезисы Вашингтона – о том, что надо отрезать от России Крым, например – его правильно будет называть все же «прозападным» артистом.
Итак, наша творческая элита пишет друг другу эмоциональные письма, и в этих письмах поднимаются весьма глубокие вопросы. Что такое «Родина», чем надо гордиться и чего надо стыдиться. Кому можно пожимать руку, а кому нельзя. Вот, например, из публичной переписки Никиты Михалкова и Ксении Собчак. Я не буду указывать, кому какой фрагмент принадлежит, это видно и без пояснений:
«Пошло страдать по поводу фуа-гра и устриц, и осуждать страну, которая защищается от оскорбительных санкций, защищает свой суверенитет, мобилизуется.
Пошло осуждать людей, когда в Крыму и день, и ночь в течение этих 20 лет подавляющее большинство стремилось и не верило, что сможет вернуться в Россию. Сейчас вернулись, посмотрите на эти лица там, в Крыму! Пошло! Пошло выступать на оккупированных территориях и делать вид, что это, так сказать, такая гуманитарная помощь. Все видно – это пошло. Вот это писать – пошло».
«Вы обвиняете меня в том, что я, видите ли, про сельское хозяйство не пишу? Не «бью в набат»? Я бью в набат каждый день. Просто мой набат – он другой. Я борюсь за свободу слова как могу... На мой взгляд, проблема свободы слова – не менее серьезная, чем сельское хозяйство...».
Как видите, у каждого своя правда. У Михалкова болит сердце за жителей Крыма. У Собчак – за свободу слова. Как определить, что важнее?
Можно было бы легко убрать противоречие, если бы мы свели спор к вопросу о гражданстве. Тогда можно было бы сказать, что Михалков чувствует себя гражданином России, а Собчак – гражданином мира. И что для космополитичной креативной элиты проблемы государств совершенно безразличны: пусть Россия хоть исчезнет с карты планеты, лишь бы в целом планета от этого выиграла.
Выиграет ли планета, если «золотой миллиард» продолжит жить за счет ресурсов оставшихся шести «незолотых миллиардов» – вопрос для отдельного обсуждения. Важно, что для Ксении Собчак и ее товарищей свобода слова и прочие права человека куда важнее интересов российского государства... Казалось бы.
Тем не менее слово «космополит» наши либералы обычно воспринимают в штыки: себя космополитами, гражданами мира, они не считают. Я уверен, что если спросить госпожу Собчак, считает ли она себя патриотом России, та без колебаний ответит – да, считает.
Заслушаем другого заслуженного представителя несистемной оппозиции, писателя Акунина. Процитирую длинный отрывок из его свежего поста, там много примечательного.
«Сегодня многие люди моего круга и образа мыслей думают и говорят об эмиграции. Они готовы бороться с правящим режимом за лучшую (в нашем представлении) жизнь, но не готовы бороться с восемьдесят-сколькими-там процентами соотечественников, которым этот режим, судя по всему, нравится. Общее настроение в моей среде такое: «Ну и сидите с вашим Путиным. Когда поумнеете – звоните». Кто-то готовится к эмиграции географической, кто-то – к экзистенциальной, тем более что советский опыт «кухонной микросреды для своих» еще не забылся.
Теперь лично про себя.
«Держит» меня в России многое. Многое важно, многое нравится. У каждого из нас ведь своя Россия, правда? Если вы читали мои книжки и видели мои рекомендационные списки для чтения, то вы мою Россию себе представляете.
С путинской же Россией у меня нет точек соприкосновения, мне чуждо в ней все. И находиться здесь в период всеобщего помутнения рассудка мне стало тяжело. Поэтому эмигрировать я, конечно, не намерен, но основную часть времени, пожалуй, начну проводить за пределами. Трезвому с пьяными в одном доме неуютно. Буду периодически навещать – смотреть, не заканчивается ли запой.
А «частью того, что называется Россия», я останусь, в этом смысле экспатриация уж точно невозможна. И Россия, которая является частью меня, тоже никуда не денется».
Как видите, для Акунина Россия важна, он не готов отказываться от нашей страны и забывать русский язык. У него есть какая-то «своя Россия», которая ему важна и дорога.
Но... что же является Россией для Собчак, для Акунина, для прочих представителей креативной элиты?
Вот у одного из самых колоритных русских героев – Тараса Бульбы – были вполне осязаемые приоритеты. Объединение русских земель, погибель врагам нашим и победа православной веры. Вот что для него (и для Гоголя) было важно в России?
Важно Акунину, Макаревичу и Собчак объединение русских земель? Нет. Будь их воля, завтра же они бы отдали Крым Киеву, да еще и бы и без колебаний выгнали оттуда русский флот, заменив его авианосцами НАТО. Оппозиционеры считают, что так будет правильнее.
Чувствует себя креативная элита частью борьбы России с Западом? Чувствует. Но находится при этом на стороне Запада. И ведь даже не из-за всесильной любви, как забывший все ради красоты той молодой польки несчастный Андрий. Представители оппозиции верят, что Запад прав, и верят, что именно на стороне Запада должно им выступать.
Про православную веру, опять-таки, вопрос не стоит. Православие не пользуется в креативных кругах ни популярностью, ни хотя бы уважением.
Получается, что ценности Тараса Бульбы нашей оппозиции не близки. Может быть, любят оппозиционеры наш народ? Конечно же, нет. Повторю еще раз из того грустного поста Акунина:
«Они готовы бороться с правящим режимом за лучшую (в нашем представлении) жизнь, но не готовы бороться с восемьдесят-сколькими-там процентами соотечественников, которым этот режим, судя по всему, нравится».
Как видите, народ им тоже не близок. Тут есть, правда, тонкое место. По мнению Акунина, народ наш «пьян» или, как модно сейчас говорить, «зомбирован».Возможно, креативная элита полагает, что если у нее будет возможность «перезомбировать» русских, из них получится сделать вышколенных европейцев... однако ведь и Акунин, и Собчак, и даже Макаревич всю свою жизнь воспитывают нас как могут. Мы выросли на их книгах, песнях и телепередачах – но европейцами не стали. Видимо, мы – случай безнадежный.
Подведу итог.
Представьте, что появилась в одном из уютных ресторанов Москвы волшебная кнопка. Стоит один лишь раз нажать на эту кнопку, и превратится Россия в Швецию. Русские станут шведами, русский язык – шведским языком, а русские традиции – шведскими. Править нами начнет король Карл XVI Густав, а православную веру сменит лютеранство.
Тихо и безболезненно, не навредив ни одному человеку, исчезнет вся наша азиатская культура, и присоединится явочным порядком Россия к узкому кругу «цивилизованных» европейских стран.
Как полагаете, коллеги, нажал бы Акунин со товарищи эту кнопку? Или есть все же что-то в России дорогое для либералов – что-то иное, не относящееся ни к землям, ни к народу, ни к другим важным для обычных патриотов материям?
Источник: Блог Олега Макаренко
