Есть ли сегодня у России друзья на Западе из числа полноценных мировых игроков, возможно ли их появление в краткосрочной и среднесрочной перспективе? От ответов на эти вопросы зависит то, как действовать нашей стране в ближайшем будущем.
Может, пора прекращать растрачивать ресурсы на то, чтобы у нас в какой-то сфере было «прямо как у них», ожидая аплодисменты из-за рубежа?
Продолжать и дальше идти на уступки и семафорить переходами на какую-нибудь очередную «Болонскую систему», ориентироваться на всевозможные, сконструированные под западные потребности рейтинги в расчете на то, что нас примут с распростертыми объятиями в свою семью и начнут уважительно к нам относиться?
Или перестать питаться иллюзиями, что вот-вот в нас увидят равноправных партнеров (не тех, кого попросту боятся на подсознательном уровне, а тех, чье право на собственное мнение признается само по себе)? Может, пора прекращать растрачивать ресурсы на то, чтобы у нас в какой-то сфере было «прямо как у них», ожидая аплодисменты из-за рубежа? И вместо этого спокойно идти своим путем, создавая конкурентную модель развития страны без оглядки на кого бы там ни было?
И дружить только с теми, кто этой дружбы действительно хочет, параллельно усиливая нашу собственную soft power и прекращая ретранслировать некорректные тезисы о том, что наши образование, медицина и прочее и прочее морально устарели и не соответствуют стандартам «развитых государств»? Ведь очевидно, что если последние в чем-то и уступают западным, то уж точно не по причине их недостаточной евроинтегрированности, все гораздо банальнее – мы просто пока беднее...
Как показывают события последних месяцев, да и вся история взаимоотношений между «цивилизованным миром» и нами, у нас нет и не было влиятельных друзей на Западе, а Россию (ни царскую, ни советскую, ни сегодняшнюю) никогда еще не признавали «своей в доску». И проблема далеко не в том, что мы какие-то ущербные, неправильные или агрессивные, как наивно полагают так называемые западники.
Это не мы пытались в свое время убедить США нанести превентивный ядерный удар по Великобритании, превратив последнюю в «малозначительную проблему». Нет, за это ратовал Черчилль, а подвергнуться уничтожению должны были мы.
Не мы сегодня ведем войны по всему миру, убиваем десятки тысяч ни в чем не повинных людей и поддерживаем террористов, прикрываясь лозунгами о демократии.
Не российские власти разгоняют протестующих резиновыми пулями, дубинками и водометами. Это все происходит там, на цивилизованном Западе. Да и наши институты демократии вполне себе рабочие. Не мы голосуем по почте и выбираем себе покойных депутатов. Так что, если мы чем-то и отличаемся от западного мира, то уж точно не в том, в чем нас по традиции обвиняют.
Поэтому что бы Россия ни делала, какие бы западные новации ни внедряла у себя, там никто этого не оценит – проблема взаимоотношений лежит гораздо глубже, нежели думается некоторым, и носит глубинный – цивилизационный и ментальный – характер.
Возможна ли сегодня или даже в обозримой перспективе настоящая дружба с Великобританией или Францией (о США даже и не вспоминаю)? Вряд ли. В далеком будущем при условии прихода в этих странах к власти качественно новых элит о чем-то еще можно будет говорить.
Но точно не сейчас, когда подходы к тому или иному вопросу избираются исключительно через призму «свой-чужой», а недоверие к «этим русским» запрятано где-то очень далеко – на инстинктивном, подкорочном уровне.
Казалось бы, нашим союзником могла выступать Германия. Но, увы, несмотря на свою экономическую мощь и общие с нами интересы, политические элиты этого государства, взращенные под чутким контролем Запада после Второй мировой, до сих пор не избавились от комплекса европейской неполноценности – дабы кто-нибудь не заподозрил их в отсутствии преданности избранному курсу.
В этом плане политическое мировоззрение немецких элит в части их осознания своего места в иерархии мало чем отличается от тех, кто пришел к власти в Киеве. И тому существуют объективные предпосылки.
Мало кто об этом сегодня говорит, но ведь еще каких-то сто лет назад отношение к немецкой нации в Западной Европе было весьма и весьма презрительным и подозрительным.
А в годовщину падения Берлинской стены нельзя не вспомнить и о тех разговорах, которые предшествовали этому событию.
Вот что заявляла «железная леди» Маргарет Тэтчер Михаилу Горбачеву в конфиденциальной беседе: «Воссоединение Германии не в интересах Великобритании и не в интересах Западной Европы. Забудьте обо всем, что вы читали в натовском коммюнике. Нам не нужна единая Германия. Мы не можем этого допустить, это дестабилизирует международную обстановку».Такого же мнения тогда придерживался и президент Франции Франсуа Миттеран, считавший, что воссоединение Германии «повлечет за собой возрождение плохих немцев, которые одно время доминировали в Европе».
Поэтому в нынешних реалиях нельзя надеяться и на потенциально возможную дружбу с Германией – в конфликтах, подобных санкционному противостоянию, ее элиты будут постоянно дрейфовать в сторону Вашингтона с Брюсселем, чтобы просто доказать свою преданность и «западность».
Как быть в этой ситуации нам и в каком направлении двигаться? Ответ очевиден – снять окончательно розовые очки и идти своим путем, решать свои внутренние проблемы (экономические, социальные и иные) без оглядки на мнение тех, кто дружить сегодня с нами просто не способен, и отказаться от копирования тех западных практик, которые чужды нашей ментальности и культуре.
Необходимо помогать «друзьям России», обрастать сторонниками в мире и действовать во взаимоотношениях с западным миром, опираясь исключительно на трезвый расчет.
Поможет также и активная работа напрямую с западными бизнес-элитами, и, конечно, развивать собственную систему soft power – чем больше молодых европейцев и не только посетят нашу страну, чем большее число старшеклассников, студентов из-за рубежа увидит Россию настоящую и проникнется ее ценностями, тем больше и шансов на то, что когда-нибудь и у нас появятся друзья на Западе.
