Недавно кто-то посетовал, что нет с нами Шукшина, вот-де Василий Макарович верно бы все рассудил.
Национальные русские бунтари были патерналисты те еще
Определенной части нашей интеллигенции должно быть радостно, что Шукшина нет, потому что рассудил бы он весьма жестко.
Как и всякий русский писатель-гуманист, Василий Макарович не был исусиком, а зачарованно смотрел на русского человека и русский характер и видел там далеко не одних «чудиков».
Ключевой русский тип по Шукшину – это, конечно, Разин (Разин, если все-таки убедить себя в том, что казаки – это отдельный этнос, никакой не казак – его отец пришел на Дон из-под Воронежа и был простым русским крестьянином).
О Разине Шукшин написал лучший свой роман «Я пришел дать вам волю».
В последнее время я несколько раз задумывался о том, что происходящее в Донбассе – это, конечно, традиционная «бунташная» история, разинщина. И то, что новороссийских мужиков пришли поднять боевитые соседи – казак Бабай и морпех Моторола, уволившийся из ВС РФ, это как раз обычно и традиционно.
Русский (новороссийский) мужик от века к веку так сидел и ждал, пока появится Болотников (тоже, кстати, казак «в первом поколении») или беглый (ну почти как Моторола) солдат Емельян Пугачев.
Приходили эти ребята «дать вам волю» (реальная фраза реального Разина) – и начиналось.
Характерно, что на сторону казачества переходили стрелецкие части и отдельные стрелецкие командиры – в этом смысле присутствие Стрелкова или переход украинских подразделений на сторону ополченцев тоже вещь обычная, нисколько не удивляющая.
К Разину, забавный факт, примкнул под Царицыным некто Лазунка Жидовин – проще говоря, еврей Лазарь – и служил ему.
Широту и красоту буйного национального характера Шукшин ценил и болел этим характером мучительно, смертельно (когда дописал свой роман – рыдал в ванной (он в ванной, сидя на краешке, писал ночами) – рыдал и говорил: «Какого мужика погубили!..»).
В каком-то смысле Разин тоже хотел строить свою Новороссию, но против царя не выступал – наоборот, он, как и самозванец Пугачев, как и Болотников ранее, хотел добраться к московскому Кремлю, пасть государю (или государыне, в случае Пугачева) в ноги и испросить позволения перебить всех бояр-предателей и дворян-подонков.
То есть национальные русские бунтари были патерналисты те еще.
К Разину, Болотникову и Пугачеву огромными толпами шли другие россияне – калмыки, башкиры – совместно отстаивать свободу русского мужика. Осетин и абхазов тогда еще не было в составе России, они бы тоже подтянулись.
Если б Шукшин увидел Новороссию, он бы угадал все те типы, которые описал – а, по сути, во многом выдумал. А они вдруг оказались – вполне живыми, действующими, улыбчивыми и полными бешеных сил.
Можно как угодно к ним относиться, но понятно, что Мозговой или тот же Моторола – это герои, прямиком пришедшие не только из романа Шукшина, но и, например, из «Тихого Дона» Шолохова: они там запросто размещаются и тут же начинают куролесить.
Русская классика – вещь страшная. Когда наша интеллигенция сначала признается в любви к «Пушкину-Лермонтову», зовет на помощь Чехова и Шукшина, а следом говорит: «но мы ненавидим эту чудовищную Россию, с ее государством, с ее зверством» – это означает, что либо они классики не читали, либо читали ее каким-то особым способом. По диагонали, с конца к началу, в переводе с русского на древнеарамейский или еще как-то, я не знаю.
Василий Макарович, явись им, пусть они ужаснутся.
Источник: Блог Захара Прилепина
