Прощание со Швейком

Впрочем, в отличие от мягкого юмора О’Генри и Джерома, проза Гашека балансирует на грани политической сатиры и народной смеховой стихии. Это вполне соответствует характеру писателя, который был склонен к эпатажным поступкам провокативного характера.

Стратегия выживания

Условия либеральные делают имидж «добровольного дурака» неуместным и архаичным

Богемный пражский журналист Ярослав Гашек был известен благодаря своим скандальным выходкам и острому перу. Он мог, например, сагитировать завсегдатаев ресторана выдвинуть его кандидатуру в парламент или выступать с псевдонаучными лекциями.

Биография писателя изобилует событиями, которые, скорее, могли бы составить сюжет героической приключенческой прозы. Во время Первой мировой войны Гашека призывают в армию, он сдается в плен, сидит в лагерях под Киевом и Самарой, вступает в Чехословацкий легион и занимается пораженческой агитацией своих соотечественников. После Октябрьской революции активно участвует в политической жизни и занимает ответственные военные посты. В Прагу Гашек возвращается только в 1920 году.

Гашек был плодовитым писателем, но создал только одну главную книгу – «Похождения бравого солдата Швейка». Характерен сам выбор главного героя. Швейк происходит из городских низов, у него дикая профессия – торговец беспородными собаками. Швейк, официально признанный идиотом, снабжен природной смекалкой, которая помогает ему комфортно существовать в дружелюбной среде и притворяться исполнительным идиотом в среде недружелюбной.

Этот образ, конечно, имеет прочные мифологические и фольклорные корни – интернациональный дурак из народных сказок, который оказался умнее всех, плюс смекалистый солдат, который всегда найдет выход из трудных ситуаций. Гашек объединяет эти два образа, создавая Швейка. К предельной простоте дурака примешивается хитрость солдата, который лишь пользуется маской недалекого простофили.

Образ обаятельного солдата оказался настолько удачным, что породил массу подражаний. Гашек умер рано, в 1923 году, и образ принялись активно эксплуатировать его коллеги. Земляк Гашека, писатель Карел Ванек написал продолжение Швейка, этот образ не мог не быть востребованным и в ходе Второй мировой войны – появились новые тексты, как малоизвестных авторов, так и знаменитых – Бертольда Брехта, например. Кинорежиссер Сергей Юткевич в 1943 году снимает фильм «Новые похождения Швейка», с участием этого же персонажа выходили и многие новеллы в популярном жанре «боевых киносборников».

Если говорить о периоде новейшего времени, то нельзя не вспомнить образ «русского Швейка» – солдата Ивана Чонкина из многотомной юмористической и сатирической эпопеи Владимира Войновича.

Швейк в современном мире

На эту тему
• Между Швейком и Кафкой
• Классик и современник
• Отец литературной сказки
• Фолкнер из округа Йокнапатофа
• Мастер литературного спринта

В отличие от Остапа Бендера или зощенковских «мещан», тип бравого солдата Швейка кажется слегка устаревшим.

Дело в том, что «включать дурака» рекомендуется в условиях существования в репрессивном государстве. Эта тщательно разработанная и проверенная на опыте многих технология надежно защищает и жизнь, и честь.

Более того, этот вынужденный метод не только позволяет быть свободным в несвободных обстоятельствах, но и имеет воспитательное значение для окружения «юродивого», которое понимает, что можно говорить правду в глаза, но маскировать ее под наивность и непосредственность; действовать как велит совесть, но скрывать подлинные мотивы, притворяясь недоумком или буквоедом.

«Да что с него взять!» Когда эта фраза произнесена вышестоящим руководством – всё, ты свободен и спасен, тебе выдана индульгенция. Головокружительной карьеры ты уже никогда не сделаешь, зато теперь можешь не ходить на партсобрания и не участвовать в травле неугодных или подковерных интригах.

Условия более-менее либеральные делают имидж «добровольного дурака» или «веселого юродивого» неуместным и архаичным.

Идеальное место для Швейка – военная среда с ее предельной упорядоченностью и заорганизованностью, или тоталитарный режим, требующий человека целиком, со всеми потрохами. Но если этот человек пуст, почти в буддийском смысле, то его негде и нечем зацепить.

Сегодня на смену Швейку пришел «гениальный аутист» типа хоффманновского «человека дождя» или простодушного Форреста Гампа.

Даже если отрешиться от неизбежной в этом случае парадигмы политкорректности, то такой тип продуктивен именно своей отстраненностью, которая обещает отказ от стереотипного мышления, разрушение устоявшихся предрассудков, а отнюдь не швейковское «простодушие».

Хотя, можно и предположить, что это тот же Швейк, у которого, впрочем, всё всерьез, без притворства. Просто он мимикрировал из условий энного рейха в мир Нового Вавилона, где успешно продолжает свою традиционную подрывную работу.