Призраки Бейкер-стрит

В-третьих и в главных: появление сегодня в качестве главного героя-сыщика литературного отца холмсианы собственной персоной весьма симптоматично. Пускай Артур Конан Дойл умер, но дело его живет.

Шотландская гастроль Великого Сыщика

Конан Дойл сочинял детективные рассказы для журналов, отнюдь не «нетленку». Но он создал нечто большее, чем детектив, даже выдающийся детектив. Это миф. А интерпретация мифа всегда привлекала фантастов

Образу частного детектива, применяющего дедукцию и развлекающегося опием и игрой на скрипке, в разные годы отдали дань Джон Диксон Карр и Стивен Кинг, Роджер Желязны и Куин Фоссетт, Филип Жозе Фармер и наш Илья Варшавский и еще многие другие. Детектив нередко был уже замешан на фантастике и мистике (в новелле упомянутого Варшавского, к примеру, Холмс оказывался роботом, которого ученый-самоучка Ватсон пытался продать Скотленд-Ярду).

В конце минувшего года в Нью-Йорке увидел свет сборник «Призраки Бейкер-стрит» (Chosts of Baker Street, на русский пока не переводился), составители которого – Мартин Гринберг, Дэниэл Страшовер и Джон Лелленберг, распорядитель литературного наследия Конан Дойла в США, – годом ранее обратились к современным авторам, дабы «те организовали Шерлоку Холмсу и доктору Ватсону новые приключения, сверхъестественные по сюжету и духу».

Одним из первых на просьбу составителей откликнулся Калеб Карр, автор «Алиениста» и «Убийц прошлого» – фантаст и детективщик в одном лице. Однако задуманная им небольшая повесть «Итальянский секретарь» разрослась до романа и в конечном итоге была опубликована отдельной книгой (в минувшем же году ее перевели на русский и выпустили в издательстве «Эксмо»).

Согласно сюжету Калеба Карра, Майкрофт Холмс, глава секретной службы и одновременно старший брат Шерлока, просит его и Ватсона отправиться в Шотландию – в замок Холируд. Именно там недавно произошло загадочное двойное убийство, а поскольку в Холируде любит отдыхать королева Виктория, Майкрофт подозревает, будто некие темные силы (возможно, подстрекаемые кайзером Вильгельмом) задумали убить Ее Величество. Великий Сыщик не верит в заговоры, зато, как выясняется, обожает средневековую мистику: именно в Холируде триста лет назад был убит итальянский секретарь королевы Марии Стюарт, и дух его, по местным преданиям, до сих пор слоняется по замковым покоям, насвистывая итальянские мелодии.

Разумеется, убийствам в окрестностях замка к финалу найдутся рациональные объяснения. Обаятельный с виду аристократ продемонстрирует зловещий оскал, а мрачный и неприветливый слуга окажется благородным малым. Один из преступников раскается и будет прощен, а другой, разоблаченный Холмсом, угодит в сети полиции. Майкрофт Холмс вздохнет с облегчением, узнав, что кайзер ни при чем и британской королеве ничего не угрожает (и не угрожало).

Однако реалистической составляющей история не ограничивается. Романист делает концовку многозначной. Действительно ли в замке жил призрак убитого итальянца или он привиделся Ватсону? Бог весть. «В науке о преступлениях, Ватсон, встречаются явления, которые мы не в силах объяснить, – рассуждает в финале Шерлок Холмс. – Мы уговариваем себя, что в один прекрасный день наука найдет им объяснение; может, и так. Но пока необъясненность этих явлений придает им невероятную силу – потому что они заставляют отдельных людей, а также поселки, города и целые страны вести

себя страстно и неразумно. Они поистине могущественны; а надо признать – что могущественно, то существует на деле...»

Poor Skull!

Почти одновременно с Chosts of Baker Street в России был осуществлен аналогичный проект: в московском издательстве «Форум» вышел сборник «Череп Шерлока Холмса» (идея и предисловие Натальи Резановой, составление Марии Галиной). «Конан Дойл сочинял детективные рассказы для журналов, отнюдь не «нетленку», – говорится в предисловии к сборнику. – Но он создал нечто большее, чем детектив, даже выдающийся детектив. Это миф. А интерпретация мифа всегда привлекала фантастов».

Большинство авторов сборника пишут на русском языке; англоязычным гостем является лишь автор первого – и, пожалуй, лучшего во всей книге! – рассказа Нила Геймана «Этюд в изумрудных тонах».

Это одна из самых изящных попыток фабульной инверсии. Почти до самого конца читатель не догадывается, что повествование ведется вовсе не от лица доктора Ватсона и что его друг-сыщик, сотрудничающий со Скотленд-Ярдом, – вовсе не Шерлок Холмс. Кто он? В финале есть достаточно подсказок; те, кто знаком хотя бы с конан-дойловским рассказом «Пустой дом», оценят авторский умысел.

Рассказ Павла Амнуэля «Самоубийство Джорджа Уиплоу» – адекватная стилизация, хотя преступник и выбирает замысловатую линию поведения (в финале он будет изобличен). В куда менее удавшейся заглавной повести Даниэля Клугера и Александра Рыбалки сделана попытка задействовать несколько тем (тут и Тибет, и эзотерика, и шпионаж), однако повествование быстро теряет форму и рассыпается на фрагменты – да так, что за героя неловко: каково ему подпирать своим имиджем извивы прихотливой авторской фантазии?

На эту тему
• Фантасты в поисках альтернатив
• Андрей Перла: «Метро 2033» против Гарри Поттера
• Чудеса и диковины? Проходи мимо!
• Сэр Исаак Ньютон на грани плоского мира
• Александр Зорич: «Интересы личности подчинены интересам Зорича»

Автор рассказов «Друг мой Шерлок» и «Дело о пяти предметах» Леонид Костюков еще более суров к Великому Сыщику. И если в первом из рассказов есть неожиданный кунштюк (рационализм Холмса сталкивается с непредсказуемой божественной волей), то во втором метаморфоза Ватсона лишь раздражает. Впрочем, наибольшее раздражение читателей может вызвать самое объемное произведение в сборнике – повесть Инны Кублицкой и Сергея Лифанова «Часы доктора Ватсона, или Тайна MWM». Рыхлое школьническое упражнение вбирает в себя множество тем, так или иначе присутствующих в холмсиане, однако хаотическое нагромождение персонажей, сюжетных линий, мотиваций поступков и малоосмысленных отступлений превращает повесть в утомительную шараду – не более того.

Завершается сборник двумя сочинениями Василия Щепетнева. В «Подлинной истории Баскервильского чудовища» автор остроумно пытается реабилитировать собаку (которая никого не покусала) и Стэплтона (которого, несомненно, оговорили). Гораздо меньше повезло автору, когда он попытался отправить Холмса в Россию (повесть «Лето сухих гроз»): британский кэб забуксовал на наших дорогах, а местная мистика – в отличие от британской – не пожелала хоть как-то подпирать детективный сюжет и развалила его...

В общем, если не считать упомянутого выше рассказа Нила Геймана, наилучшим произведением сборника следует счесть процитированное в предисловии теперь уже знаменитое стихотворение Марии Галиной «Доктор Ватсон вернулся с афганской войны» – маленькое, емкое, парадоксальное, страшноватое, оно обнимает едва ли не большинство сюжетов повестей и рассказов, опубликованных в книге.

Артур в роли Шерлока

В рассказе все той же Марии Галиной «Сержант Ее Величества» (вошел в авторский сборник «Берег ночью» – издательство «Форум», 2007) возникает в качестве персонажа и сам Конан Дойл: писатель и врач, пытающийся разобраться в мрачной африканской мистике и приходящий к печальным – для Британской империи – выводам.

Рассказанная Галиной история о вмешательстве Конан Дойла в судьбу сержанта Его Величества есть чистый вымысел автора. А вот Джулиан Барнс свой роман «Артур и Джордж» основывает на реальных фактах, известных всякому биографу сэра Артура. В перечне побед Холмса нет «дела Идалджи», зато создатель холмсианы лично провел расследование, итогом которого стала реабилитация невинного.

«Дело Идалджи» сравнивают с французским «делом Дрейфуса». Скромный юрист Джордж Идалджи – близорукий молодой человек – был обвинен в жестоком убийстве чужого скота и приговорен к семи годам тюрьмы. На свою беду, подозреваемый был парсом; инстинктивная неприязнь общества к «ненашенским» решила дело. «Он превосходный малый с ясной головой, – рассуждает Конан Дойл о своем подзащитном. – Но если просто взглянуть на него, а тем более глазами невежественного работника с фермы, тупого деревенского полицейского, узколобого английского присяжного или подозрительного председателя суда, так вы могли бы и не проникнуть за смуглую кожу и необычность глаз. Он показался бы странным...»

И в романе, и в реальности Конан Дойл победил инерцию: своими статьями он возбудил интерес к делу, поднял волну, заставил пересмотреть результаты расследования (приговор был основан на косвенных уликах, натяжках и домыслах) и вернул Идалджи доброе имя – вместе с возможностью, как и прежде, зарабатывать на жизнь юриспруденцией. В результате был создан уголовный апелляционный суд, которого прежде в Англии не существовало. Но...

Победа Конан Дойла в «деле Идалджи», уверен автор, была хоть и очевидной, но не блестящей. И виноват в этом, по мнению Барнса, сам Шерлок Холмс. «На сэра Артура слишком уж влияет его собственное творение, – печально рассуждает в романе юрист Идалджи. – Холмс делал свои блистательные дедуктивные выводы, а затем вручал блюстителям закона разоблаченных злодеев, чья вина была недвусмысленно на них написана. Но Холмсу ни разу не случилось быть свидетелем на процессе... Сделанное сэром Артуром было эквивалентно тому, чтобы выйти на луг, где могли обнаружиться следы преступника, и исходить его вдоль и поперек. Он в своем увлечении юридически уничтожил дело против Ройдена Остера (преступника. – Р.А.), благодаря стараниям создать это дело...»

Увы! Литература может быть точным или кривым (по выбору автора) зеркалом жизни, но вот организовать жизнь по законам литературы чаще всего не удается вовсе. Стерев границу между детективным произведением, где возможна мера условности, и реальностью, Конан Дойл взял на вооружение методы Великого Сыщика. Сам того не желая, он уничтожил для суда важнейшую улику, которая могла бы обличить подлинного виновника. Эта печальная мысль спрятана в сердцевине романа, но не надо быть Холмсом, чтобы ее обнаружить.