Профи возвращаются

Что это? Неужели в публицистику, мемуаристику, литературную критику возвратились профессионалы? Долго ли продлится сей праздник? Приступаю к очередному хит-параду; сегодня он будет состоять из двух разделов (а не из трех, как обычно) – обойдусь без выставления минусов.

Суперпрофи (от 15 до 8 баллов)

Роман Людмилы Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик», вокруг которого ломают копья три автора «Нового мира», на полемику обречен

15. Руслан Киреев. Пятьдесят лет в раю. Избранные годы. «Знамя», № 5.

Читать мемуар Киреева все интереснее и интереснее. С чего бы? Пишет Киреев грамотно, но сдержанно (даже суховато), без сенсационно-скандальных выкладок, отзывается обо всех коллегах по писательскому цеху равно доброжелательно. Наверное, тем и привлекает. Воспоминания Руслана Киреева – образец культуры, внутренней свободы, аристократизма – достоинств, которые исчезают на наших глазах. И еще: в этих воспоминаниях – многослойная и достоверная картина недавней эпохи – 70–80-х годов прошлого века. Лев Аннинский, Игорь Дедков, Александр Проханов – все они живут в точных киреевских портретах-офортах.

14. Максим Осипов. В родном краю. «Знамя», № 5.

Рассказ практикующего врача о положении дел в провинциальной медицине. Правдивый. И страшный своей правдой.

13. Татьяна Касаткина. Пространство картины и икона в пространстве. «Новый мир», № 5

Исследование Татьяны Касаткиной, пребывающее на стыке искусствоведения и богословия – грамотное, умное, высокопрофессиональное.

12. Сергей Беляков. Дон Кихот из Хайфы. Михаил Горелик. Прощание с ортодоксией. Юрий Малецкий. Роман Улицкой как зеркало русской интеллигенции. «Новый мир», № 5.

Еще одно приятное возвращение: наконец-то в литературные журналы вернулась полемика. Само собой, роман Людмилы Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик», вокруг которого ломают копья три автора «Нового мира» – на полемику обречен. Дух трогательного стихийного экуменизма, которым пропитан этот роман, витал во все века Новой эры. Всегда были люди, которые относились к сему духу – если не сочувственно, то спокойно (как Беляков и Горелик) – и всегда находились страстные ортодоксы, стремящиеся изгнать его из христианства (подобно Малецкому). Помимо этого, есть иные реалии: есть еврейская планида, раздираемая между Христианством и Иудаизмом, есть недовольство современного человека (особенно современного интеллигента) состоянием Церквей, есть понятное желание «чтобы всем было хорошо» – и весь этот кровоточащий клубок проблем обнажен романом Улицкой. Может быть, через год-два критики с таким же блеском станут спорить не только об экуменизме, но и о менее животрепещущих (но не менее важных) вещах. Об эстетических категориях, например.

11. Ирина Сурат. Этюды о Мандельштаме. «Знамя», № 5.

Продолжение цикла статей, анализирующих роль «сквозных образов» в творчестве Осипа Мандельштама. Классное качество статей предполагается по умолчанию: имя Ирины Сурат – высшая марка научно-филологического уровня.

10. Владислав Галецкий. Россия в контексте вызовов демографической глобализации. «Знамя», № 4.

Понимаю, что этот доклад предназначен в первую очередь специалистам и был бы более уместен на конференции, а не в литературном журнале: демография – мудреная наука. И все же – не будучи специалистом – соглашусь со всеми его положениями. Правильный доклад.

9. Ирина Муравьева. Всего прочнее на земле – печаль. Последние годы Георгия Владимова. «Знамя», № 4.

Трогательный мемуарный очерк о судьбе известного прозаика. Жаль, что порой слог Ирины Муравьевой сбивается на ритмическую прозу; это – излишне.

8. Владимир Найдин. Концерт союзников. «Знамя», № 5.

Драгоценное свидетельство очевидца об одном, казалось бы, рядовом событии победно-счастливых (и обманчивых) месяцев сорок пятого года. Праздник окажется коротким, скоро повеет цепенящим дыханием холодной войны. Долго память о нечаянной радости контакта двух систем, двух культур будет согревать сердца людей по обе стороны железного занавеса.

Не суперпрофи (от 7 до 1 баллов)

На эту тему
• Чертово поле экспериментов
• Незолотая середина
• Полёт пчелы
• Олигархи и раздолбаи
• Остатки сладки
• Толстый слой литературы

7. Лазарь Лазарев. «В литературе тоже есть породы». «Знамя, 5.

Статья редактора «Вопросов литературы» о военном писателе Владимире Богомолове, авторе «Момента истины». К сожалению, эта статья демонстрирует типично советскую (в либерально-интеллигентном изводе) манеру подхода к теме – претендующую на всеохватность, ангажированную и в то же время осторожно-увертливую (упомянуть обо всем, но ни о чем не говорить прямо и честно). Не секрет, что Богомолов в последнее десятилетие жизни разочаровался в либералах. Лазарев, пытаясь не сказать об этом, деланно удивляется: «Такой хороший человек, а публиковался в «Нашем современнике»; наверное, съел чего-нибудь или заболел». Когда Лазарев стремится защитить Богомолова от «клеветнических наветов», тоже выходит не очень ладно: присутствие «белых пятен» в богомоловской биографии не отменишь благородным пафосом. Кстати, в этих «белых пятнах» ничего постыдного нет. А многие будут думать, что есть – вот чем опасна недоговоренность.

6. Юрий Петкевич. «Здравствуйте, господин буйвол». «Знамя», № 4.

Писатель Юрий Петкевич о художнике Валентине Юшкевиче.

5. Дарья Маркова. Величина постоянная. «Знамя», № 5.

Немзер. Апологетика, естественно.

4. Светлана Шишкова-Шипунова. Философия негативизма. «Знамя», № 5.

Дилогию Максима Кантора «Учитель рисования» положено ругать – такая нынче установка. Светлана Шишкова-Шипунова честно старается соответствовать установке, но ни темперамента, ни продуманной концепции у нее нет. Пишет Шишкова-Шипунова в высшей степени «культурно» (то есть вяло и беззубо).

3. Сергей Тураев. Билеты на «Лоэнгрина». «Знамя», № 5.

Тот случай, когда профессионализм мешает. Военное ремесло накладывает на людей печать: военные обо всем рапортуют четко, «по делу» и «без домыслов». Потом выясняется: то, что «по делу», – неинтересно и не имеет никакой информационной ценности. Это надо умудриться – побывать на Нюренбергском процессе и сказать о нем лишь то, что «судьи и обвинители были в наушниках». Крепко инструктировали переводчика – более полувека на гражданке, а инструкции все соблюдает.

2. Владимир Козлов. С простором за спиной. «Знамя». № 4.

Горожанину свойственно испытывать двойственные чувства по отношению к селу. С одной стороны, «ужасные деревенские ритуалы, безжалостные нравы, сплошной прагматизм и никакого полета души». С другой стороны – столько простора за спиной, столько свежего воздуха и экологически чистого питания – и все зазря пропадает. От этой двойственности горожанина время от времени посещают маниловские фантазии: вот бы устроить сеть горожанских коммун или общин на лоне природы. Чем обычно заканчиваются такие проекты, когда их пытаются воплотить на практике – о том подробно рассказано в разнообразных свидетельствах конца XIX – начала XX века.

1. Евгений Бажанов. Вознесенные на Олимп. «Знамя», № 4.

Ныне получил распространение специфический жанр – «воспоминания советского партаппаратчика, разоблачающие партаппарат». Особо привечаем этот жанр в «Знамени»; на его страницах творятся удивительные вещи – главлитовские и главреперткомовские служащие сообщают о том, как они героически боролись за свободу слова, редактор книжной серии «Пламенные революционеры» горделиво повествует, как пел «Боже, царя храни» в стенах редакции. Вот и еще один образчик жанра. Интеллигент попал в аппарат ЦК КПСС, а теперь рассказывает всему свету, как была ужасна советская высшая номенклатура, насколько она была дремуча, раболепна, жестока, тупоумна, какие совиные нравы царили в ее среде. Подозреваю, что всеми соответствующими кастовыми льготами и привилегиями автор-разоблачитель пользовался преспокойно – да и удержался он в «совином гнезде» на вполне длительный срок (что, замечу, было непросто). Ах, да, его же силой заставляли быть в аппарате ЦК КПСС. Какая драма!