Сергей Худиев: Мир живет в тени бомбы

В эти дни – 6 и 9 августа – вспоминают атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Кто-то (и у нас, и в самой Америке) безоговорочно признает это преступлением, кто-то ищет оправданий этому деянию, указывая на то, что бомбардировки привели к капитуляции Японии, предотвратили наземную войну и гибель, вероятно, намного большего числа людей с обеих сторон.

Столкновение интересов держав создает напряженность, в которой вновь возникают разговоры о ядерном оружии

Беда с этими оправданиями в том, что практически любое военное преступление можно оправдать таким образом – деревни в районах партизанских действий сжигали вместе с жителями тоже не из чистого садизма, а чтобы побыстрее закончить войну. 

Но важно отметить то, что эти события стали началом эпохи Бомбы и ядерного страха. США и СССР состязались в производстве бомб, во много раз превосходивших хиросимскую, и средств их доставки, которые должны были доносить смерть для миллионов людей через границы и океаны. 

В советские годы – когда я был школьником – у нас проводили занятия по гражданской обороне и разъясняли поражающие факторы ядерного оружия. В общественных местах висели плакаты, на которых разъяснялось, как должно выглядеть правильно выкопанное бомбоубежище и что нужно туда брать с собой, как минимизировать влияние радиации и тому подобное.

При этом, с другой стороны, постоянно велись (вполне официально, в государственных СМИ) речи, подразумевающие, что все это безнадежно: ядерная война уничтожит жизнь на Земле как таковую, людям просто некуда будет вылезать из убежищ. Более того, быть убитым непосредственно в момент атаки можно будет считать большим везением – тем, кто пережил бы собственно обмен ударами, предстояла бы гораздо более тяжелая смерть. 

Дым ядерных пожаров перекрыл бы доступ солнечных лучей к поверхности Земли, вызвав «ядерную зиму», радиоактивные осадки, циркулируя вместе с атмосферным воздухом, надежно принесли бы смерть в уголки, не затронутые непосредственно войной, ни о какой медицинской помощи людям, умирающим от мучительных ожогов, не могло бы идти и речи. 

Чтобы несколько рассеять ужас всего этого, нас уверяли, что партия и правительство непрестанно борются за мир – да и в капиталистических странах трудящиеся выходят на демонстрации, чтобы сказать свое решительное «нет» поджигателям войны.

Эти события стали началом эпохи Бомбы и ядерного страха (фото: Stanley Troutman/AP/ТАСС)

«Землю от пожара уберечь!», «Нет нейтронной бомбе!» – провозглашали плакаты. На той стороне Атлантики, как и в Западной Европе, люди тоже заметно нервничали, покупали убежища и думали, как бы им выжить, если была такая ускользающая возможность. 

Недавно рассекреченные планы НАТО по ядерной войне со странами Варшавского договора показывают, сколько бомб предполагалось сбросить на Варшаву, Восточный Берлин, Киев, Москву и все города и веси по ту сторону границы, – и, вероятно, планы СССР были не менее детальными. 

Жизнь в тени Бомбы была неприятна этой постоянно присутствующей фоновой угрозой всеобщей гибели, но у нее была положительная сторона. Сверхдержавы покусывали друг друга, где могли: во Вьетнаме, в Афганистане, во множестве других локальных конфликтов, – но большой войны не было. Все понимали, что при ядерном столкновении победителей не будет. 

Много говорили о необходимости ядерного разоружения, заключались договоры. 

Этот страх ядерного конфликта ослаб после распада СССР; противостояние идеологических блоков кончилось, оптимистичный Френсис Фукуяма заявил о «конце истории» и наступлении времен мирных. 

Я помню немецкую карикатуру, перепечатанную какой-то нашей газетой. Высшие чины НАТО сидят на совещании, и председательствующий говорит: «В связи с распадом Варшавского пакта нам срочно надо найти противника, который бы оправдывал наше существование». «Марсиан!» – предлагает один военный. «Моя теща!» – предлагает другой. 

Увы, радужные ожидания того времени не сбылись. США, оставшись единственной сверхдержавой, отправились заполнять вакуум власти и строить монополярный мир. НАТО и не подумало распускаться за ненадобностью, а вместо этого расширилось за счет бывших членов Варшавского договора и даже некоторых бывших республик СССР.

Поскольку никаких сведений о враждебных марсианах не поступало, было легко догадаться, против кого направлен этот союз. США с их союзниками по НАТО стали называть «глобальным полицейским», хотя эту аналогию трудно признать удачной.

Полицейский действует по закону, который не он придумал, он сам подсуден, если его нарушит. Человека, который сам устанавливает закон, сам судит, сам казнит и ни перед кем не отвечает, сложно назвать полицейским. Да и порядок, установленный, скажем, в Ираке или Ливии, трудно признать эффективной полицейской работой. 

Стремление НАТО пододвинуться как можно ближе к границам России вполне понятно – военные и политики исходят не из текущих отношений, а из угроз, которые могут возникнуть в будущем, любой военный хотел бы обеспечить своей стороне максимальные преимущества, чтобы в случае возникновения конфликта завершить его в свою пользу быстро и с наименьшими своими потерями.

Это еще не значит, что они собираются начать конфликт или находят его желательным, это значит, что они хотят быть готовыми, если он возникнет. Российские военные и политики, со своей стороны, хотят обеспечить России наилучшие возможности для обороны – и поэтому хотели бы иметь НАТО как можно дальше от своих границ. Это еще более понятно.

Такое столкновение интересов создает напряженность, в которой вновь возникают разговоры о ядерном оружии. 

Только эти разговоры уже лишены того страха, который был в эпоху противостояния сверхдержав. О ядерном оружии говорят уже не как об оружии конца света, а просто как о мощном оружии. 

Причин тут несколько. Во-первых, прошло время, страх перед Бомбой выветрился. Долгое отсутствие мировой войны отодвинуло глобальный конфликт – тем более ядерный – в область чего-то малореального, о чем можно говорить спокойно. 

Другая причина – подавляющее превосходство НАТО в обычных вооружениях, что делает ядерное оружие единственным средством сдерживания со стороны России. 

Третья – утрата общей культуры сдержанности и страха, которая сформировалась в отношениях СССР и США, особенно после Карибского кризиса. 

Вот уже наш телеведущий готов заявить на весь мир, что «Россия может превратить США в ядерный пепел», как-то не задумываясь о том, какая судьба в этом случае постигнет саму Россию; в период обострения отношений с Турцией в публичном пространстве были слышны голоса о том, чтобы употребить против этой страны (члена НАТО) ядерное оружие. В советские годы такая риторика было бы невообразима – это безумные западные ястребы хотят взорвать мир, мы как раз пытаемся его спасти. 

На той стороне тоже не видно большого благоразумия. Премьер Великобритании Тереза Мэй уже заявила о готовности использовать ядерное оружие как «устрашающую силу». Что случится с самой Великобританией при таком развитии событий, премьер не задумывается. А задуматься стоит – всем нам. 

Разрушительный потенциал ядерного оружия ничуть не уменьшился со времен Карибского кризиса, и – это плохая новость, но на нее надо обратить внимание – возможность ядерного конфликта, который приведет к уничтожению России, США и Европы, да и вообще нанесет огромный ущерб жизни на Земле, не исчезла. 

Эта угроза требует серьезного отношения, и пока что и на Западе, и в России мало людей, которые готовы проявить такую серьезность. Кое-кто есть, например движение «Центр гражданских инициатив» Шэрон Теннисон, но пока оно не привлекло большого внимания. Необходим диалог между представителями политических кругов и общественности разных стран, чтобы прийти к общему осознанию проблемы и путей снижений ее остроты. Лучше начать его рано, чем поздно.