Дмитрий Дробницкий: Россия и четвертая технологическая революция

В конце прошедшей недели разные люди в разных частях мира говорили, в общем-то, об одном и том же. И волнующем всех. О будущем.

Барак Обама совершал прощальный тур по Земному шару, убеждая мировых лидеров не хоронить глобализацию.

Жителя Штатов постоянно окружают бренды, которые окружали еще его дедушку с бабушкой

Наиболее горячую поддержку уходящий президент США нашел в Германии, у ее канцлера Ангелы Меркель. Накануне визита Обамы в Берлин в издании Wirtschaftswoche даже появилась колонка за авторством глав двух держав. Статью также опубликовали на официальном сайте Белого дома.

Авторы защищали Трансатлантическое торгово-инвестиционное соглашение, из которого уже пообещал выйти избранный президент Дональд Трамп, а также призывали к евроатлантическому единству и заверяли в своей решимости:

«Сегодня мы оказались на перепутье. Будущее зависит от нас. И мы никогда не вернемся к доглобализационной экономике».

Этот тезис Меркель практически слово в слово повторила на совместной пресс-конференции с Бараком Обамой.

А когда в воскресенье она объявила о том, что снова будет баллотироваться в канцлеры (выборы в бундестаг пройдут осенью 2017 года), пресса заговорила о том, что Берлин – после поражения Хиллари Клинтон в США – теперь является последним бастионом либерализма.

Было бы, однако, ошибкой считать, что Обама и Меркель попытались всего лишь защитить прошлые достижения глобализации. И на пресс-конференции, и в совместной статье они сделали большой упор на то, что сегодня принято называть инвестициями в человеческий капитал, а в СССР именовалось «воспитанием нового человека».

Рассказав об успехах в области двусторонней торговли и взаимных инвестиций, высокопоставленные колумнисты перешли к главному: «Основу столь тесных экономических связей составляют зачастую личные контакты граждан наших стран. Люди пересекают Атлантику, будучи студентами, учеными, людьми искусства, работниками и туристами.

Наша торговля и инвестиции открывают новые горизонты для синергий, что способствует созданию новых продуктов и технологических инноваций».

То есть будет «новый человек» – будут и новые технологии и продукты.

Принципиально тут спорить не с чем. Идея продукта первична по отношению к самому продукту. И эту идею должен кто-то сформулировать.

Эта маркетинговая максима хорошо известна тем из наших сограждан, кто застал старшие классы советской школы, в которой нас учили, что «на современном этапе наука становится непосредственной производительной силой».

Но в риторике мировых элит это важный идеологический поворот.

Было бы ошибкой считать, что Обама и Меркель попытались всего лишь защитить прошлые достижения глобализации (фото: Kai Pfaffenbach/Reuters)

Против глобализации в ее самом грубом изводе человек Запада взбунтовался. И это, пожалуй, главный урок Brexit, избрания Трампа, а также подъема самых разных альтернативных политических движений в Европе.

Но что если глобализация пойдет по другому пути?

Всего за три дня до публикации колонки Меркель и Обамы во французском издании Le Monde появилась статья известного экономиста и социолога Томаса Пикетти, которую британская газета The Guardian перепечатала накануне прибытия американского президента в Берлин.

Вот что пишет автор: «Настало время поменять политический дискурс о глобализации. Свободная торговля – это, конечно, дело хорошее, но справедливое и устойчивое развитие также требует надлежащих госуслуг, инфраструктуры, систем здравоохранения и образования...

Если мы этого не сделаем, победит трампизм».

Как мы видим, и здесь фокус со свободной торговли, иммиграции и прочих «прелестей» прежнего этапа глобализации переносится на человека, его образование, а также творческое государственное участие.

Экономика знания, человеческий капитал и новая роль государств – это хрестоматийные составляющие теории четвертой промышленной (технологической) революции – наряду, разумеется, с «интернетом вещей», роботизацией, виртуализацией и проч.

В январе этого года на всемирном экономическом форуме в Давосе программная речь его президента Клауса Мартина Шваба была посвящена именно четвертой промышленной революции. Правительства, как утверждает Шваб, должны стать не только более транспарентными, но и креативными, действуя в большей степени как предприниматели, нежели арбитры.

Разумеется, когда в швейцарском Давосе обсуждали «дивный новый мир», никто и представить не мог, что случатся такие «неприятности», как Brexit и победа Дональда Трампа на выборах в США.

Но как только эти два события произошли и стало понятно, что подобные явления могут прокатиться по всему западному миру, обсуждения в элитных кругах стали более интенсивными.

И Россия не отстала от «всего прогрессивного человечества».

19 ноября в Москве на общероссийском гражданском форуме Алексей Кудрин говорил ровно о том же, о чем Шваб, Меркель, Обама и Пикетти – о переходе «от индустриальной эпохи к обществу экономики знаний», необходимости «ответить на вызовы четвертой технологической революции» и «раскрыть человеческий капитал, который станет драйвером всего будущего».

И вот очень характерная цитата из Алексея Леонидовича: «Это общество, которое будет создавать новые идеи, смыслы, технологии, и только в совокупности всего этого будут появляться новые организации и новые продукты.

Мы, наверное, еще на ранней стадии ухода от общества такого, подчиненного государству... Я думаю, мы должны идти к новому обществу с новой ролью государства – как предпринимателя, как инициатора, как созидателя, как творческого звена».

Хочу подчеркнуть. Хотя сама по себе теория четырех технологических революций (равно как и учение о семи промышленных укладах) представляется мне чересчур умозрительной и зыбкой, я вовсе не тот человек, который будет сопротивляться научно-техническому прогрессу.

Раз технологическая революция назрела – значит, так тому и быть.

Меня беспокоят три вещи.

Первое. Все эти революции и смены укладов предполагают, что в конечном счете произойдет изменение самого человека, его антропологии, этики и морали. Это объявляется чуть ли не главным будущим достижением нового человечества. И меня это не просто пугает, а заставляет пожалеть, что в православии активно не практикуется экзорцизм. Ибо бесом тут пахнет отчетливо.

Второе. Кто будет управлять этими процессами? Допустим, Томас Пикетти – человек достойный, беспокоится (во всяком случае, на словах) о неравенстве и достойном существовании человека. Алексею Леонидовичу, скрепя сердце и не спуская с него глаз, я бы тоже, наверное, поверил – все-таки личный друг президента!

Но вот Бараку Обаме, Ангеле Меркель и Клаусу Швабу веры, простите, нет никакой.

Мало кто им доверяет и на Западе. И в этом – главная причина восхождения Трампа, выхода Британии из ЕС и роста популярности партий-евроскептиков.

А уж после того, как мы увидели, во что превратились так называемые независимые СМИ и аналитики в ходе американской предвыборной гонки, я бы глобальной элите не доверил и два медных гроша, а не то что управление миром в эпоху четвертой промышленной революции.

Третье, что меня беспокоит, относится уже исключительно к российским реалиям.

Допустим, изменения неизбежны. Но как русский человек будет ориентироваться в этих изменениях? Как не потерять себя? Как почувствовать, что что-то пошло не так?

Религия, философия, литература? Согласен, но этого совершенно точно недостаточно.

Наша проблема состоит в том, что в материальной культуре у нас практически отсутствуют осязаемые маяки своего. Целое поколение выросло в этих условиях. Если не два.

Американец пьет свою «Кока-Колу». Да, она производится теперь транснациональной корпорацией, но в генетической памяти сидит: свое. Американец есть свой гамбургер в Макдональдсе и хот-дог с уличной тележки. Вредно, ведет к ожирению и прочим проблемам со здоровьем, но это тоже его, родное.

Автомобили марки Ford – это вообще живая история и живая традиция. Самолеты Boeing, грузовики Caterpillar, процессоры Intel... Да даже iPhone, производимый в Китае, – он тоже является по сути американским продуктом.

Жителя Штатов постоянно окружают бренды, которые окружали еще его дедушку с бабушкой, и каждый год появляются новые. И это воспитывает – не в меньшей степени, чем школа, вуз и телеящик.

Теперь посмотрите на нашего человека. Если не считать армейской техники и некоторого количества продукции пищевой промышленности, нас с утра до вечера окружает чужое.

Встал утром – почистил зубы щеткой Aquafresh и пастой Lacalut, побрился станком и пеной Gilette. Потом надел джинсы Wrangler, футболку Fruit of the Loom (пусть на ней хоть трижды написано «Я русский!»), кроссовки Nike, пуховик Columbia, сунул в карман импортный смартфон и пошел греть «железного коня» не нашей марки.

И это еще хорошо, что навигатор – Яндекс. Вот только, интересуясь у приятеля, включил ли он геолокацию, вы разве спросите о ГЛОНАСС? Как бы не так! Вы спросите о GPS...

Водка – наша, это да. Икра тоже, у кого на нее деньги есть. Ну и нефть. Нефть – наше все. В общем, такой лубочный набор русского из голливудского фильма, который мы же и посмотрим с попкорном и колой.

Вот вам и смыслы.

Они для нас уже созданы, причем не нами. И укореняются в сознании с каждым взглядом на чужой бренд и каждой шуткой, отпущенной в адрес отечественного товара. Не может новая экономика и новое общество (если это только будет наше общество) вырасти там, где нет воспроизводства материальной культуры.

И пока новая волна глобализации только планируется, пока с избранием Трампа мировые элиты хотя бы частично потеряли контроль над происходящим, надо срочно что-то делать с нынешним технологическим укладом в нашей стране, пока следующий не стер ее с лица земли.

Я не преувеличиваю. Сегодня мы потребляем американо-китайские смартфоны, а завтра нас просто всех заменят на каких-нибудь японских роботов. Тем более что иные хипстеры уже и так во многом на них похожи...