Евдокия Шереметьева Евдокия Шереметьева Почему дети задерживаются в мире розовых пони

Мы сами, родители и законодатели, лишаем детей ответственности почти с рождения, огораживая их от мира. Ты дорасти до 18, а там уже сам сможешь отвечать. И выходит он в большую жизнь снежинкой, которой работать тяжело/неохота, а здесь токсичный начальник, а здесь суровая реальность.

10 комментариев
Борис Джерелиевский Борис Джерелиевский Единство ЕС ждет испытание угрозой поражения

Лидеры стран Европы начинают понимать, что вместо того, чтобы бороться за живучесть не только тонущего, но и разваливающегося на куски судна, разумнее занять место в шлюпках, пока они еще есть. Пока еще никто не крикнул «Спасайся кто может!», но кое-кто уже потянулся к шлюп-балкам.

4 комментария
Игорь Горбунов Игорь Горбунов Украина стала полигоном для латиноамериканского криминала

Бесконтрольная накачка Украины оружием и людьми оборачивается появлением новых угроз для всего мира. Украинский кризис больше не локальный – он экспортирует нестабильность на другие континенты.

2 комментария
2 июля 2014, 08:08 • Клуб читателей

Простите, маэстро

Сергей Савчук: Простите, маэстро

Простите, маэстро
@ из личного архива

Сквозь стрекот кузнечиков и жгучие лучи солнца мне видится красноватый снег Криворожья, перепаханный солдатскими сапогами и гусеницами бронированных детищ товарища Кошкина, а в небе солидно гудят дюралевые птицы Лавочкина, Яковлева и Илюшина.

В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Сергея Савчука, в котором автор извиняется перед советским актером и режиссером Леонидом Быковым за то, что не смогли сберечь Украину от войны и человеческих жертв.

Поселок Лозоватка, июнь 2014 года. Обрывистый скалистый берег Ингульца, неспешно текущего на встречу со своим старшим братом Днепром.

Я хочу попросить у Вас прощения. За то, что своей мягкотелостью, ленью и попустительством мы допустили, что на любимой Вами Украине победил нацизм

Выгнутый пронзительно синий небосвод, звенящий где-то в невидимой высоте жаворонок. Жара такая, что, кажется, воздух стал раскаленным желе, каждый кусок которого нужно осторожно откусывать и пытаться проглотить.

Трава, пока еще сочно-зеленая, а совсем скоро спутанная, выгоревшая и жухлая. В траве трещат кузнечики, прыгают на руки, совершенно не боясь человека.

Сквозь стрекот кузнечиков и жгучие лучи солнца мне почему-то видится красноватый снег Криворожья, перепаханный солдатскими сапогами и гусеницами бронированных детищ товарища Кошкина. В небе солидно гудят дюралевые птицы Лавочкина, Яковлева и Илюшина.

Глухо бухают басовитые трубы тяжелых орудий. И непонятно, что это – ранний вечерний туман над холодной пока еще рекой или дым войны, войны старой или новой. Сквозь этот дым прямо смотрят добрые, всегда чуть насмешливые глаза с роем пляшущих бесенят внутри.

Леонид Федорович, товарищ капитан!

Я хочу попросить у Вас прощения. За то, что своей мягкотелостью, ленью и попустительством мы допустили, что на любимой Вами Украине победил нацизм. Что Ваш родной Славянск и Краматорск стали новым Сталинградом, в них льется родная Вам кровь, гремят выстрелы и воют падающие бомбы.

За то, что в этих городах больше не поют столь любимые Вами украинские песни. Ведь сам этот язык, столь мелодично звучавший из Ваших уст, на Вашем родном Донбассе стал языком убийц и захватчиков. За то, что по улицам городов, над которыми мчались звенья истребителей Вашей «второй поющей», вновь ходят бритые уголовники со свастиками и знаменами изуверов и требуют крови, много крови.

За то, что Серега Скворцов зря сгорел живьем в таране, ведь теперь он и его внуки «проклятые кацапы и оккупанты», что внуки Вано вряд ли пожмут руку внукам Кузнечика, ведь между ними теперь граница и кровь Осетии с Абхазией.

Простите за то, что Ромео и Маша зря легли в жирный украинский чернозем, ведь те, против кого они воевали до последнего вздоха, теперь пишут законы и новую историю этой земли. Мы все это допустили. Проспали.

Простите меня за то, что в Вашем каштановом Киеве сегодня хотят снести Ваш памятник, и плевать, что надпись на нем на украинском, главное – на Вас там советская гимнастерка и звезда героя ненавистной страны.

Товарищ капитан, если Вы где-то там, высоко в Вашем фронтовом небе, летите и не смотрите вниз. Вы не должны всего этого видеть, Вы выполнили свой долг до конца.

И еще, товарищ капитан, скажите Макарычу, что перед ним я извиняюсь тоже...