Из двух одну

Во вторник с визитом в Москву прибыл недавно назначенный глава МИД КНДР Ли Су Ён. Главы внешнеполитического ведомства Северной Кореи не посещали РФ четыре года, то есть это первый визит при новом лидере Ким Чен Ыне. Как это заведено в КНДР, вояж будет обстоятельным – по 10 октября включительно.

Подушевой доход между двумя Кореями на сегодняшний день различается более чем в десять раз – как между Португалией и Таджикистаном

Ранее Ли Су Ён участвовал в работе Генассамблеи ООН, где представители КНДР не выступали уже 15 лет. Видимо, желая, чтоб столь нечастое событие запомнилось, гость из Пхеньяна выдвинул идею объединить обе Кореи в одно конфедеративное государство, «подразумевающее сосуществование двух систем». «Это единственный способ предотвратить войну и гарантировать мир», – подчеркнул Ли Су Ён.

Конфедераций (то есть стран, части которых обладают широчайшей автономией и вольны уйти «в свободное плавание» практически без ограничений) в современном мире фактически нет. Конфедерацией именуется Швейцария, но по факту это классическая федерация где-то с XIX века. Конфедерацией (хотя и с некоторыми оговорками) можно назвать Боснию и Герцеговину. Также к конфедерациям иногда относят Евросоюз и мертворожденный Союз России и Белоруссии. Раньше конфедераций было значительно больше – от Объединенной Арабской Республики (Сирия и Египет) до «малой Югославии» (Сербия и Черногория). Теперь Пхеньян хочет учредить еще одну. Точнее, делает вид, что хочет.

Первым идею объединить Кореи в конфедерацию выдвинул не кто-нибудь, а «великий вождь» Ким Ир Сен еще в конце 80-х годов. Демократическая Конфедеративная Республика Корё (налицо аллюзия на древнее корейское государство Корё) должна была стать именно страной двух систем – два правительства, две идеологии, но при этом одна нация, одно министерство обороны, одна внешняя политика. То есть Пхеньян по-прежнему опирается на идею «вечного президента», который до сих пор, как считают в КНДР, руководит нацией с небес.

С тех пор, впрочем, изменилось немногое, хотя и появился флаг единой Кореи – очертания страны на белом фоне, под которым на спортивных соревнованиях второго и третьего ряда изредка выступает объединенная команда корейцев. Но две страны по-прежнему не признают друг друга дипломатически, считают соседа захватчиком своих земель (а себя, соответственно, единственно возможной Кореей), более того, юридически находятся в состоянии войны, ибо перемирие было заключено, а мирный договор, который, к тому же, должны завизировать США и Китай, – нет.

На эту тему
• КНДР объявила "войну" Южной Корее
• КНДР назвала высокую цену за транзит российского газа
• КНДР разрабатывает ударный беспилотник
• Максим Юсин: Пекин не хочет, чтобы КНДР поглотил Сеул
• Борис Межуев: В КНДР царит идеократия, а не монархия
• Федор Лукьянов: Четко и ясно
• Что означает введение Китаем новой "зоны ПВО"
• Южная Корея срывает планы США по ПРО
• КНДР грозит возобновить работу ядерного центра назло миру
• Евгений Бужинский: Ракетный потенциал КНДР преувеличен
• Василий Кашин: Цена победы над Севером для Юга будет ужасна
• Япония идет в международный суд из-за спорных островов

Тем не менее идея о единстве в рамках национального государства до сих пор является мечтой для части корейских элит. Некогда единая Корея, как известно, потеряла независимость еще в 1910 году, будучи аннексирована Японией. Когда по итогам Второй мировой войны Токио лишали всех захваченных территорий, о судьбе единой Кореи не смогли договориться новые оформившиеся противники – прежние союзники-победители: СССР и США. В итоге Корею поделили надвое, а следом началась война за объединение под одной идеологемой, не давшая победы никому. При всем при этом объединение Корей было провозглашено обоими государствами в качестве одной из главных целей еще тогда же, в пятидесятых.

Перед самым распадом СССР, когда отношения Москвы и Вашингтона были уже на другом уровне, обе Кореи подписали Соглашение о примирении, ненападении и сотрудничестве, причем не сотрудничестве двух стран, а сотрудничестве одной нации на пути к воссоединению. Чуть раньше, но в том же году Пхеньян и Сеул приняли в ООН (раньше этот процесс блокировали Москва с одной стороны и Вашингтон с другой). Этим переменам способствовало и еще одно важное обстоятельство – падение милитаристской диктатуры в Южной Корее. Один из видных борцов с коррумпированной тиранией Чон Ду Хвана – покойный ныне Ким Де Джун – впоследствии сам избрался президентом и стал первым лидером Юга, кто лично встретился с лидером Севера, то есть с Ким Чен Иром. За это, за начало экономического сотрудничества, за запуск программы воссоединения семей, а также за вклад в борьбу за демократию на родине Ким Де Джуну впоследствии вручили Нобелевскую премию мира.

Следующая (и последняя на сегодняшний день) встреча двух лидеров произошла в 2007-м. Сеул тогда представлял президент Но Му Хен, впоследствии обвиненный в коррупции и совершивший самоубийство (это настоящий бич Южной Кореи, где уровень жизни крайне высок, а уличная преступность почти полностью отсутствует). Тогда стороны договорились совместно выдвигать «приемлемые и отвечающие интересам всех корейцев конкретные предложения о путях воссоединения родины», чтобы «гарантировать сосуществование, совместное процветание и общие интересы».

Воссоединение в формате конфедерации, кстати говоря, поддерживает не только Пхеньян, но и левые партии Республики Корея. Правым партиям ближе совсем другой вариант – фактическое поглощение Севера Югом. И тут нужно сделать важное отступление: Ким Де Джун и Но Му Хен представляли либеральные партии, что способствовало диалогу. Предыдущий президент Ли Мен Бак (как и нынешний Пак Кын Хе) из правых, из партии «Сэнури», их риторика в отношении соседей куда более жесткая, и соседи отвечают взаимностью. Так, год назад в КНДР распространили заявление, согласно которому все вопросы между двумя Кореями «теперь будут решаться согласно условиям военного времени». Впрочем, в 2014-м контакты между Пхеньяном и Сеулом по ряду гуманитарных вопросов возобновились.

Идея поглощения Югом нынешний северокорейский режим, разумеется, не устраивает. На трибуне ООН Ли Су Ён так и сказал: «Южная Корея должна отбросить разговоры и мечтания касательно реализации нереалистичных сценариев по воссоединению Корейского полуострова. Единственно возможная форма воссоединения – конфедерация, которая подразумевает сосуществование как северного, так и южного режима». Тут вопросов нет, в случае проведения прямых и равных общих выборов Трудовой партии ничего не светит. Просто в силу того, что южных корейцев вдвое больше, чем северных – неполных пятьдесят миллионов против неполных двадцати пяти.

Впрочем, даже конфедерация пока выглядит абсолютно нереализуемым проектом. Два режима так два, но граница по 38-й параллели в любом случае окажется стерта, и на Юг хлынет поток мигрантов, что не нужно ни Северу, ни Югу. Скажем больше: количество скептиков, считающих, что двум Кореям ни в коем случае нельзя объединяться, на Юге растет с каждым годом (что думают на Севере, сказать невозможно ввиду предельной закрытости режима).

Дело в том, что две части одного народа слишком долго жили порознь и, что еще более важно, жили в слишком разных условиях. В Республике Корея уже подросло поколение, лишенное сентиментального отношения к идее объединения нации, его больше волнуют вопросы меркантильного характера. Ведь объединение влетит Югу в копеечку: хочешь не хочешь, а уровень жизни в двух частях Кореи придется уравнивать. Аналогичный процесс в объединенной Германии в свое время потребовал колоссальных средств, и это притом, что ГДР была самой развитой страной Восточного блока. Разрыв между Кореями и вовсе колоссальный, подушевой доход между ними отличается более чем в десять раз – как между Португалией и Таджикистаном. И соцопросы показывают: южные корейцы либо не готовы платить за объединение в принципе, либо готовы выделить на это явно недостаточную сумму.

Хуже того, у некогда единого народа теперь совершенно различные ментальности, разный культурный бэкграунд, и даже в языке наметились различия. Профессии, полученные в КНДР (в основном рабочие и крестьянские специальности), фактически неприменимы в условиях высокотехнологичной экономики Юга. Это явление давно уже описано на примере беженцев – тех, кому удалось пересечь границу КНДР и переселиться на Юг (как правило, нелегально). Далеко не всем из них удается адаптироваться к условиям принципиально иной страны, а некоторые и вовсе возвращались обратно – пусть в нищету, но в понятную и предсказуемую среду.

Посему слова Ли Су Ёна – это не более чем слова. Традиционная северокорейская дипломатия, где угрозы чередуются с гуманистическими посылами, а внешняя политика непосредственно сопряжена с экономическим шантажом. Не исключено, что «режим чучхе» попросту испытывает сейчас экономические трудности, при преодолении которых вновь отложит тему объединения – до худших времен.