«Для нас важнее 9 мая»

– Алексей Викторович, как вы оцениваете инициативу, насколько она актуальна для современной России?
– У нас все праздники теперь в основном вводятся путем их обсуждения в высших инстанциях. Удивляться нечему. А почему бы и нет, в конце концов? Другое дело, насколько он у нас приживется и какой общественный статус будет иметь в сравнении с нашим классическим праздником – 9 мая.

Это СССР после Тегеранской конференции дал обещание союзникам вступить в войну с Японией после окончания разгрома Германии

Это еще раз показывает, какое значение отводят наши власти проблеме исторических и памятных дат, которые закрепляли бы в сознании важнейшую роль, которую играл Советский Союз в событиях XX века. Понятно, что именно под это подверстано и объявление 2 сентября памятным днем и для российского общества.

Но какой эффект от этого? У нас же по большому счету люди даже не знают, что празднуется 12 июня. Так что тут еще вопрос, как это будет внедряться в общественное сознание – и не станет ли очередной выморочной идеей, нереализуемой на уровне отношений между властью и обществом. Может быть, так оно и окажется в итоге.

– Почему тема восточного фронта Второй мировой войны не поднималась так активно во времена СССР, а основной датой вообще стала победа над агрессорами на западном направлении?
– По большому счету Советский Союз участвовал только на завершающей стадии операции в войне против Японии, в которую мы вступили только в августе 1945 года, когда фактически Япония (особенно после того как на Хиросиму и Нагасаки были сброшены атомные бомбы) и без того находилась на грани выхода из войны. Наш вклад в основном был связан с разгромом частей, которые располагались на территории Китая. И сказать, что мы внесли решающий вклад в победу именно над Японией, – это было бы слишком сильным преувеличением.

На западном фронте последнюю столицу – Прагу – освободили, по канонической версии, советские войска. Плюс, в любом случае, масштабы наших потерь на восточном фронте несопоставимы с теми, которые мы понесли в войне с Германией.

На эту тему
• «Я на стороне тех, у кого возобладал разум»
• Подсчитали посмертно
• Завязали с геноцидом
• Главный лозунг: ничего не менять!
• Поцелуй с подвохом

Так что идеологически – во все времена, и Сталина, и Хрущева, и Брежнева – было понятно, что для нас важнее 9 мая как символ победы и одновременно как символ наших потерь, утрат, которые мы понесли в годы войны. Японская война всегда находилась на периферии общественного сознания. В советское время был только один масштабный советский фильм, посвященный этим событиям, – «Через Гоби и Хинган» – больше я и не помню, чтобы вокруг этой войны создавались какие-то идеологемы.

– То есть, по-вашему, новый праздник не может претендовать на то, чтобы заменить или как-то потеснить 9 мая?
– Понимаете, у нас же все делается к юбилеям. Сейчас был юбилей Победы, отметили 65 лет, а в сентябре будет 65 лет со дня окончания Второй мировой войны. Я, кстати, не знаю, празднуют ли 2 сентября где-то в Европе или США, но теперь мы таким образом показываем, что это была наша общая победа.

– Кстати, вклад советских войск в победу над фашистской Германией повсеместно признан в Европе, о чем свидетельствует хотя бы состав гостей на параде в честь 65-летия Победы, который прошел в Москве 9 мая. А в курсе ли современные жители Азиатско-Тихоокеанского региона о том, что СССР вообще участвовал в разгроме Японии?
– Проблема больше в другом – в том, что у нас с Японией нет мирного договора. Там же знают о проблеме Курильских островов – так называемых северных территорий, с точки зрения Японии. И вспоминают о той войне в Японии больше через призму современных отношений с Россией – до сих пор не возвращенных (чего требуют многие японские политики) территорий, которые они считают исконно своими.

Замдекана истфака МГУ считает, что интерес к истории Второй мировой войны в мире ослабевает за давностью лет (фото: ia-centr.ru)

А сама война... Понятно, что это памятная дата, – однако я хочу подчеркнуть, что во всем мире уже идет другая актуализация темы Второй мировой. А у нас по-прежнему продолжается поиск эдакой дополнительной идеологической нагрузки на историю: что бы нам еще, какую еще дату вставить, которая была бы символом нашего успеха, нашей победы. Может быть, с этой точки зрения этот праздник будет у нас отмечаться.

– Все мы знаем о покаянии немецкого народа и о том, как относятся к Гитлеру в современной Германии. А каково общественное мнение по отношению к итогам той войны в Японии? Не нанесет ли объявление такого праздника ущерба и без того непростым российско-японским отношениям?
– Япония (тех времен – прим.) все-таки это не фашистская Германия; даже формулировка такая была: «борьба с фашистской Германией и японским милитаризмом». Там была совершенно другая идеологическая основа участия в этом конфликте. И Япония ведь не нападала на Советский Союз; это СССР после Тегеранской конференции дал обещание союзникам вступить в войну с Японией после окончания разгрома Германии.

У нас действовал с апреля 1941 года договор о нейтралитете с Японией, который мы, ссылаясь на какие-то нарушения с японской стороны, разорвали – и вступили в эту войну. Поэтому по отношению к кому у японцев за эту войну должно быть покаяние? Нас, повторюсь, она затронула косвенно, а у японцев, помимо всего прочего, оставило глубочайшую внутреннюю рану из-за атомных бомбардировок. Поэтому в сознании среднестатистического японца такая картина: с одной стороны, осуждение участия в войне, а с другой – конечно, живая память о тех потерях, которые понесло, заметьте, мирное население в ходе использования против него ядерного оружия.

Но, общаясь с японцами, я могу сказать, что конфликта, вражды по отношению к русским с их стороны нет. К тому же, прошу заметить, четыре года Япония воевала на тихоокеанском фронте в основном с англичанами и американцами.

– Уже высказываются мнения о том, что заявление о роли России как части СССР в борьбе с милитаризмом в Азии могло бы упрочить ее позиции в Азиатском регионе, который все больше претендует на лидерство в мире. А с точки зрения и истории, и тамошней ментальности, поможет ли такой праздник признанию заслуг России?
– Я не большой специалист в геополитике АТР, но у меня в голове не укладывается, каким образом провозглашение этой даты праздником в России может помочь укреплению отношений с Китаем, Северной или Южной Кореей спустя 65 лет после окончания войны. Видимо, эти эксперты более осведомлены, чем я, – и надо бы у них попросить объяснить, как это будет реализовываться на практике.

Мир меняется, он становится более прагматичным. Да, история до сих пор является предметов споров, конфликтов, разногласий – но новое поколение вообще никакой истории не знает. И если люди всерьез думают, что если нашего среднестатистического российского школьника завтра спросить, что мы будем праздновать 2 сентября, то он что-то ответит по этому поводу... Я думаю, один из ста (знает, что это за дата – прим.).

На отношениях ни с Китаем, ни с Кореей это никоим образом не скажется.

– Объявляя о своей инициативе, Лавров подчеркнул, что в названии праздника надо обязательно упомянуть Дальний Восток. Поможет ли это жителям отдаленного от западного фронта Дальнего Востока упрочить чувство причастности своих предков к победе во Второй мировой?
– Вы знаете, с Дальним Востоком надо не чувство сопричастности увеличивать, а создавать там нормальные условия для жизнедеятельности. Я думаю, что гораздо большее значение имели бы нормальные целевые программы экономического подъема региона. А сейчас, когда у нас есть даже такие высказывания относительно Курил – мол, отдайте эти острова Японии, мы сами не в состоянии развивать их инфраструктуру, – это больше всего показывает, что прагматизм должен преобладать.

Если на самом деле для этого решения был такой мотив – тогда это игра, политтехнологи, которые можно предложить ну раз, ну два – но в целом же они все равно не изменят реального положения вещей, по которому мы пока не можем предложить тот самый модернизационный проект для наших сибирских и дальневосточных территорий, который позволил бы сказать, что мы до сих пор их контролируем эффективно. Отсюда эти дурацкие разговоры о том, что, мол, лучше бы нами японцы занимались. Это, конечно, унизительно для такой страны, как Россия, – хотя, конечно, праздниками этот вопрос не решишь.