Улетающий орел

Нынешняя встреча в Пекине – уже пятая в этом году возможность для переговоров Путина и Си. За последние девять месяцев они встречались в Шанхае и Сочи, в Бразилии и Таджикистане. За весь прошлый год два президента встречались всего три раза – но надо учитывать, что Си стал председателем КНР только в прошлом марте (и сразу же приехал с визитом в Москву).

Китаю нужна была сильная Россия – и только когда наша страна снова стала такой, появилась реальная основа для прочных, действительно стратегических отношений

Контакты первых лиц стали не только более частыми, но и более результативными – в этот раз, например, в Пекине подписано соглашение о новом, западном, маршруте трубопровода в Китай. Путин и Си постоянно говорят о дружеских отношениях, об усилении стратегического взаимодействия, причем все чаще делая акцент на том, что две страны проводят согласованную линию в мировых делах: чтобы «удерживать мир в рамках международного права, для того чтобы делать его более стабильным» (как сказал Путин) и «для защиты совместными усилиями послевоенного мирового порядка» (по выражению Си). Все в мире понимают, о чем идет речь – две страны не позволят США диктовать им свою волю, более того, они взяли курс на вытеснение Вашингтона с позиции мирового гегемона. У США сближение России и Китая вызывает серьезнейшие опасения – впрочем, Штаты все еще верят в то, что им удастся заблокировать Россию на постсоветском пространстве, изолировать ее от Европы и сдержать Китай в Тихоокеанском регионе. К тому же, Вашингтон недооценивает серьезность отношений Москвы и Пекина – рассматривая их как тактический альянс, а не стратегический союз. Так «легче жить» – ведь признание самого факта образования российско-китайского блока поставило бы под вопрос всю американскую стратегию по удержанию собственного глобального господства.

Удивительно, но и в России часто смотрят на сближение с Китаем через западные очки – дело даже не в том, что прозападная часть нашей элиты сознательно ведет кампанию по раздуванию китайской угрозы, а в целом в оценке причин «восточного поворота» Путина. Отчасти по неведению, отчасти сознательно укрепление связей Москвы и Пекина подается как последствие конфликта с США и Западом из-за Украины – западные санкции, мол, толкают Россию в объятия Китая (для наших космополитов, естественно, «удушающие»), или, в более сложном варианте, «Путин выбрал Китай в качестве противовеса Западу».

Но дело в том, что поворот в сторону Китая начался вовсе не после начала украинского кризиса – просто после того, как США попытались организовать изоляцию России и обрушить европейско-российские связи, сближение Москвы и Пекина стало заметнее. Экономическое сотрудничество поступательно развивалось все последние полтора десятилетия, а политические связи стали крепнуть по мере того, как Россия стала последовательно отстаивать свои национальные интересы. Именно усиление России стало для китайцев определяющим фактором в пользу сближения – и в этом нет никакого парадокса.

Мало кто уже помнит, что последней зарубежной поездкой Бориса Ельцина в президентской должности стал Пекин – меньше чем за месяц до своей отставки, в начале декабря 1999 года, уже принявший для себя решение уйти глава российского государства приехал в Китай. Именно там он неожиданно в резкой форме отчитал президента США (заявившего, что Россия «дорого заплатит» за войну в Чечне – тогда ЕС обсуждал возможность введения санкций против Москвы):

«Билл Клинтон вчера позволил себе надавить на Россию. Он, видимо, на секунду, на минуту, на полминуты забыл, что такое Россия, что Россия владеет полным арсеналом ядерного оружия, и поэтому решил поиграть мускулами... Хочу сказать через вас Клинтону: не было и не будет, чтобы он один диктовал всему миру, как жить. Многополярный мир – вот основа всего. То есть так, как мы договорились с председателем КНР Цзян Цзэминем – мы будем диктовать миру, а не он один».

Тогда этим словам президента России не придали особого значения – мало ли что говорит плохо себя чувствующий руководитель бывшей сверхдержавы, раздираемой внутренними противоречиями и войной на Кавказе. Американцы не испугались, а китайцы не поверили – Ельцин выдавал желаемое за действительное. Китайские лидеры не относились к словам Ельцина серьезно не только потому, что видели, что Россия слаба и может обрушиться еще ниже – главная причина была в том, что они не верили в искренность российского руководства. Не лично Ельцина – а всей тогдашней правящей «элиты».

На эту тему
• Россия и Китай подписали меморандум по "западному" маршруту
• Путин отметил роль России и Китая в мировой стабильности
• СМИ: Поддержка Путина в Китае выросла до 66%
• Американские СМИ: Сближение России и Китая для США хуже холодной войны

Ведь только что был вытеснен из власти Примаков (выступавший за блок России, Китая и Индии – прообраз БРИКС), а подавляющая часть руководящих кадров представляла из себя типичных западников, то есть людей ментально и политически ориентированных на включение России в западный мир. Как можно налаживать стратегические отношения с такой полуколониальной «элитой», доверять их антиамериканским призывам? Сегодня они говорят одно, завтра, обидевшись на Америку, другое – никаких серьезных планов с такой Россией Китай строить не собирался. Китайцам нужна была сильная Россия – и только когда наша страна снова стала такой, появилась реальная основа для прочных отношений. Причем то, что эти отношения будут иметь и антиамериканский характер, было предопределено изначально.

Антиамериканизм стал общим не потому, что Китай и Россия сближались по принципу «против кого дружим» – а вследствие той роли, которую приобрели США после краха СССР. Американская гегемония одинаково угрожает национальным интересам России и Китая – и естественно, что обе державы заинтересованы в лишении США их доминирующего положения. Они в любом случае добивались бы этого, исходя из задачи восстановления своей державной мощи – но понятно, что в одиночку проблемы смены мирового порядка не решаются. Россия и Китай по-разному шли к заключению стратегического антиамериканского альянса – Россия восстанавливала веру в себя, собственную силу, шел процесс национализации элиты (пусть и далеко еще не законченный), Китай уверенно набирал вес, до поры до времени предпочитая мирное, экономическое соперничество с США.

Но кризис 2008 года показал, что без изменения фундаментальных правил мировой игры (как финансовых, так и геополитических) США будут не только продолжать оставаться главным выгодополучателем глобальной пирамиды, но и использовать свое финансовое, военное и политическое господство для недопущения расширения влияния России и Китая. Россия столкнулась с противодействием Америки своим планам по реинтеграции постсоветского пространства, а Китай увидел, как США «разворачиваются» в Тихоокеанский регион, не скрывая, что делают это ради сдерживания Поднебесной. Начавшая поворот администрация Обамы при этом пыталась уверять Китай в своей дружбе и даже предлагала создать «большую двойку» – для решения главных мировых проблем. Но в Пекине понимали, что с США невозможно честно договориться – ведь вся политика Вашингтона в Тихоокеанском регионе строилась на принципе ограничения китайского влияния.

При этом Юго-Восточная Азия – естественная зона расширения китайской экспансии (в мирной, а не военной форме): в большинстве соседних стран есть внушительная китайская диаспора, обладающая серьезнейшим финансовым, а кое-где и политическим влиянием. Исторически Китай стремился доминировать в этом регионе – и приход европейцев в ЮВА стал возможен только благодаря ослаблению Поднебесной в 18–19-м веках. Военные базы США, разбросанные по всему Азиатско-Тихоокеанскому региону (от Кореи до Филиппин), оккупированные и ограниченные ими в своем суверенитете страны (наподобие Японии) – все это, естественно, воспринимается Пекином и как вмешательство в зону его интересов, как потенциальная угроза безопасности самой Поднебесной. Китайцы медленно, но верно накапливали мощь – в первую очередь экономическую, но не забывали и о военной. США по-прежнему пытаются сдерживать их в АТР – играя на противоречиях Пекина с соседями, продвигая идею Трансокеанского экономического партнерства. Но сейчас Китай находится на историческом подъеме, переживает цикл своего возвышения – и сдержать его не удастся. Более того – как раз рост противодействия со стороны США в Тихоокеанском регионе и стал одним из важных аргументов в пользу смены Пекином своей тактики с осторожной на наступательную. И здесь сыграло свою роль то, что именно к этому времени Россия также была вынуждена перейти от обороны к наступлению.

В 2012 году вернувшийся в Кремль Путин начал «рубить канаты» – видя, что давление США на Россию лишь возрастает (в частности, Вашингтону нужно было сорвать планы Москвы по реинтеграции постсоветского пространства через Евразийский союз, не допустив в него Украину), российский президент перешел к подготовке страны к неизбежной резкой конфронтации с Западом. Осенью 2012 года в Компартии Китая сменился руководитель – партию возглавил ровесник Путина Си Цзиньпин, еще через полгода ставший и председателем КНР. Си пришел вовремя – мощь Китая усилилась уже достаточно для того, чтобы начать говорить громче, и его личные лидерские качества были нужны для новой внешнеполитической манеры Пекина. Путин и Си быстро нашли общий язык.

Их отношения (а они были знакомы еще с конца нулевых) стали развиваться по нарастающей – в марте 2013-го только что избранный председателем Си едет в Москву, летом российские и китайские корабли подтягиваются к Сирии, которую вознамерился бомбить нобелевский лауреат. А осенью того же года Путин и Си уже вместе пьют водку, отмечая день рождения российского президента (на Бали, где проходил прошлый саммит АТЭС).

Потом был более чем символический приезд Си на Олимпиаду в Сочи – заметный не только на фоне отсутствия большинства западных лидеров (кто-нибудь еще помнит, почему они решили неофициально бойкотировать Игры?), но и по рапорту, принятому двумя главкомами от российских и китайских военных моряков, в котором впервые за долгие годы прозвучало так много говорящее слово «товарищ», сразу же напоминающее годы советско-китайского братства по оружию. В мае Путин едет в Пекин, где подписываются газовые контракты – а дальше лидеры встречаются уже на саммитах двух организаций, созданных Россией и Китаем, но играющих теперь уже все более важную роль и в процессе глобальной трансформации мирового порядка – БРИКС и ШОС.

Личное взаимопонимание Путина и Си, конечно же, является лишь отражением того, что интересы обеих стран сейчас действительно очень близки. Уже только как соседи Россия и Китай обречены на теснейшие и взаимовыгодные отношения – и только от нас зависит то, насколько при этом они будут дружескими и честными. Но, кроме того, сама международная ситуация просто обрекает нас на то, чтобы снова стать союзниками в деле борьбы за новый мировой порядок. Геополитической, экономической и идеологической борьбы. В случае ее успеха нам не придется снова становиться «товарищами по оружию» в буквальном смысле – как это было в Корее в начале 50-х, когда русские и китайцы вместе бились с американцами.