Во времени совпали два интересных процесса.
Уровень деятелей культуры отлично демонстрирует найденный ими способ мести – приклеить к министру гадкое прозвище-обзывалку
Первый – судебный процесс «государство против издателя Александра Колпакиди». Суть дела в том, что возглавляемое Александром Колпакиди издательство «Алгоритм» издало роман, написанный не кем иным, как Геббельсом. Тем самым. Правда, это юношеский роман, и он никакого отношения к нацизму не имеет (нацистом Геббельс стал значительно позже), но все же.... Как-то... Надо бы не пущать.
Второй процесс – радостная травля либерально-оппозиционными СМИ и персонами министра культуры Мединского.
Вот Шендерович и Орлова:
К. Орлова: Я напомню, российский писатель Владимир Мединский, известный также как министр культуры, на встрече с читателями в Санкт-Петербурге заявил, что фильмы, снятые по принципу «Рашка-говняшка», Минкультуры финансировать не будет.
В. Шендерович: Тут все дивным образом слилось в полной гармонии, конечно. Гоголь Николай Васильевич говорил про словцо, которое прилипнет и уже не отдерешь – был до Мединского такой писатель довольно наблюдательный. Вот прилипнет и не отдерешь. И «Рашка-говняшка» – это уже Мединский. Заметьте, не Манский, кинорежиссер, с которым ассоциируются названия его замечательных фильмов. Да, Мединский. Можете ли вы назвать какую-нибудь книгу большого писателя Мединского, процитировать что-нибудь из него?
К. Орлова: «Мифы о России».
В. Шендерович: Во! Пять, садись. Ничего этого не останется, все это смоет эта мутная волна. Вся эта симуляция творчества, все это номенклатурное, патриотические псевдоисторические тексты – всего этого не будет, конечно, не останется. А «Рашка-говняшка» останется и будет намертво связана с именем этого государственного деятеля. Это симптоматика.
К. Орлова: Возможно, он изобрел новый символ, придумал для России.
 Министр культуры России Владимир Мединский (фото: Юрий Машков/ТАСС) |
А вот Ганапольский:
Мединский за это получает по сусалам, хотя совсем не за то, за что следует получать. Думаю, что нам за употребление этого словосочетания про «Рашку...» следует Мединского даже поблагодарить, ведь он его легализовал. Отныне этот «говнистый перл», произнесенный устами самого министра культуры, СМИ могут безбоязненно употреблять в публикациях.
А если придет Роскомнадзор, нужно всего лишь показать им оригинал и напомнить, кто именно посчитал, что подобное можно произносить вслух. Так что полезное начинание Мединского тут налицо.
Однако, скажем прямо, Мединский просто прокололся, спалился, ибо топчут его совсем не за «Рашку». Через него топчут Путина, который, в духе идеологов Октябрьского переворота, назначил «патриота на культуру».
На первый взгляд, эти два события никак не связаны. Но это поверхностное, ошибочное мнение.
Как начиналось современное антиэкстремистское законодательство?
Не так давно власть отверзла очи, оглянулась окрест и обнаружила странное – вокруг было полно бритоголовых, зигующих, обмазанных свастиками молодых людей, будущее которых состояло из систематического нанесения вреда себе, близким и обществу.
Удивилась власть. Откуда это столько фашистов в стране, победившей фашизм? Власть начала почесываться и наскоро создавать антиэкстремистское законодательство.
Как обычно в тех случаях, когда что-то сильно запустили – начали лупить по площадям, запрещать все, что вызывает хоть какие-то подозрения, всех хватать, всех «не пущать». Это не мои слезные жалобы.
К сожалению, все было так запущено, а государственная машина была в таком расстройстве, что все это было неизбежно. Но главная цель была достигнута – приступ купировали, симптомы сняли. Общество перестало агонизировать.
Дальше что?
А ничего. Жареный петух перестал клеваться и улегся на тарелку, гром перестал греметь. Мужик перестал креститься и лег обратно на печку. А законодательство, порожденное чрезвычайщиной, продолжает работать, порождая уже новые проблемы – проблемы для научной и издательской работы.
Невозможно бороться с врагом, не зная его. Невозможно знать врага, не изучая его. Невозможно ненавидеть зло, не понимая, в чем оно заключается. Невозможно отрефлексировать зло в себе, не зная, как к нему приходят. Если знание – сила, то мы, благодаря усилиям нашего государства, сейчас значительно обессилели. Утратили иммунитет.
Радостный хохот с препоясыванием, который раздается сейчас на «Эхе Москвы», имеет к этому непосредственное отношение. И вот почему.
В чем природа нынешнего постсоветского национализма?
Во-первых, в антисоветчине. Не в критике советского строя. Про это забудьте. Критикует тот, кто хотел бы исправить. А в тупой, бессмысленной, звериной антисоветчине. Антисоветчине потребителя, с ревом требующего свой кусок, пронесенный мимо рта в рот «чурок и жидов».
Вторая составляющая – унижение национального достоинства. То есть сочетание экономического либерализма, позволяющего свободно подыхать с голоду целыми городами, и внедрения культуры презрения к России и русскому народу, так, чтобы это мерзкое отношение к ним со стороны новых хозяев жизни казалось оправданным.
Протест против второго в союзе с первым неизбежно порождает фашизм. Неизбежно.
Хотелось бы еще отметить, что именно выверенная патриотическая политика государства в области культуры есть самый важный компонент борьбы с экстремизмом. Экстремизм – это болезнь культуры, результат ее искажения, мутации под воздействием агрессивных факторов – введения в культурное поле вульгарных русофобских мифов.
Стоит дать правильную оценку успехам министра культуры – «патриот на культуре» – это на поверку оказалось совсем не плохо. Реакция рукопожастов говорит о многом.
Новый ненавистный им министр решил не помогать им (не мешать, а всего лишь не помогать) объяснять российскому народу, что он дерьмо, рабское племя, что Россия – ад и помойка. Культурный уровень деятелей культуры отлично демонстрирует найденный ими способ мести – приклеить к министру гадкое прозвище-обзывалку.
Заметьте: прозвище пытаются дать не Манскому, который производит соответствующий продукт, а Мединскому, который просто назвал вещи своими именами. Это потому, что для этих нет ничего страшнее, чем когда всплывают истинные имена того, что они делают.
У меня есть к родному государству предложение, подкупающее своей новизной.
Я предлагаю:
Во-первых, на книги Муссолини, Гитлера и прочие «темные артефакты» распространить те же правила, что и на спиртное с сигаретами. То есть – запретить их держать на общедоступных прилавках, запретить их продажу лицам до 21 года, кроме студентов специализированных вузов или по разрешению вуза.Создать что-то вроде «Тайной Секции в библиотеке Хогвартса». Но не запрещать эти книги к обороту совсем. Это вредно для дела науки и воспитания граждан. Дела типа дела Александра Колпакиди – это результат безобразия, разгильдяйства и неотлаженности в правовой системе борьбы с экстремизмом.
Во-вторых, должным образом отметить радость г-на Ганапольского и г-на Шендеровича и довести до их сведения, что разница между ними и г-ном Мединским заключается не только в буквах, стоящих между буквами «г» и «н» в сокращении «г-н» перед их фамилиями, но и в том, что Мединский, когда употребил вызвавшее такой восторг выражение, не имел намерения оскорбить национальное достоинство россиян, а хотел его защитить, и следовательно не может быть преследуем по ст. 282 УК РФ, которая описывает умышленное преступление, а вот радостно хрюкающие г-н Шендерович и г-н Ганапольский, приди им в голову открыть свой рот на эту тему – совсем другое дело.
Так что рожи свои довольные сделайте попостнее.
В-третьих, линия, намеченная Владимиром Мединским в области культурной политики, должна быть поддержана и руководством страны, и гражданским обществом.
Я не во всем согласен с министром. Мне, например, никогда не понять его любви к произведению Н. С. Михалкова «Предстояние». Но его решения отказать в госфинансировании откровенным хамам, и напротив, помочь деньгами проекту «28 панфиловцев» будят во мне самые светлые надежды.
А надежда – это стимул невероятной силы.
